Зеркальная душа

– Любит, наверно, дрызнуть, – с легким укором подумал хозяин. – Ишь, как глазки сразу заблестели…

Он вышел в столовую, натыкаясь на стулья и тихонько посмеиваясь. Достал бутылку коньяку, рюмку и, вернувшись, сказал:

– Вот коньячок и две рюмочки. Ни-ни – и не отказывайтесь! Дело праздничное…

Гость облизнулся и потер руки.

– Любишь, каналья, – с ласковой укоризной подумал про себя хозяин.

Он наполнил единственную рюмку, отодвинул горлышко бутылки на вершок влево, налил немного вина на скатерть и подмигнул гостю:

– Ну… ваше здоровье! Выпьете, может, развеселитесь…

В руках гостя уже была рюмка. Оба звонко чокнулись и, опрокинув головы, выпили.

– Ну, как дома у вас… все благополучно? – спросил хозяин, снова садясь на стул.

Гость ни слова не ответил на этот простой вопрос.

– Слушайте! Вы! Я вас спрашиваю, – с легким раздражением возвысил голос хозяин. – Вы все время молчите – нельзя же так! Я могу это счесть за нас…мешку! За презрение к хозяину дома! Или – хе-хе – вы уже так набрались, что и говорить не можете?

Гость усмехнулся, но по-прежнему остался безмолвен, как дерево.

Хозяин горько засмеялся.

– Конечно! Мы люди маленькие… Разве нас удостоят разговором эти большие господа… Они нас, видите ли, презирают… Нисходят до нас! А в наш дом, – крикнул он, – они приходят! Наш коньяк пьют! Зачем тогда было приходить – шли бы к себе домой…

Голос хозяина принял оттенок язвительности.

– А знаете что? Наплевать мне и на вас и на ваши разговоры! Идите домой и – надеюсь – никогда не встречусь с вами. Тоже… гость!.. Пришел, когда хозяина дома нет – это разве можно! А может, я тебя не желаю принять? «Илья Чепцов нынче болен и никого не желает принимать!» Слышишь! А ты лезешь. Потрудитесь уйти, я спать хочу – вот что-с!

Но гость и не думал об уходе; наоборот, он развалился в кресле и бросал на хозяина вызывающие взгляды.

– Слушш… Уходите отсюда! Довольно-с. Пора спать, милоссс… государь! А то я поговорю с вами иначе!

Ярости и возмущению хозяина не было границ, когда гость вдруг ни с того ни с сего погрозил хозяину кулаком и уперся руками в бока.

Хозяин, дрожа от злости, встал со стула… Встал и гость.

Чувствовалось, что сейчас произойдет что-то ужасное.

– Вон! – крикнул хозяин, размахнулся и – получил сильнейший удар по своему сжатому кулаку.

– А-а, – слабо улыбаясь, сказал бледный хозяин. – Драться? Да? Пришел в гости и дерется?

Рука его горела от удара, а обида на сердце скопилась в целое бушующее море…

– Его коньяком угощаешь, разговар… как с порядочным человеком, а он – драться!..

Было жалко себя, своей загубленной молодости, сердце щемила обида и унижение.

– Хоррошо! – неожиданно сказал хозяин. – Черт с тобой… Ты не уйдешь – уйду я. Ха-ха-ха! Видали, люди добрые? Хозяина выгоняют из его же собственного дома… Прекрасно! Я уйду, милый… Уйду… Пусть! Человечество меня гонит, у меня нет крова – пойду и усну, как собака бездомная под забором. Замерзну… (он заплакал). И кто будет виноват? Ты! Что ж… Мало ли нас, бездомных странников… умирает… под забором. Эх! Доехали… Доехали Илью Чепцова!

Он поднял с полу свою шубу, надел ее, нахлобучил на уши шапку и, не глядя на грубого человека, оскорбившего его, ушел с великой тоской в растоптанной душе…