Подходцев и двое других

– А не сыграть ли нам в карты? – вдруг ни с того ни с сего предложил Подходцев.

– Почему в карты? Во что именно?

– В «дураки». Конечно, игра эта ничего нового не прибавит к вашим характеристикам, но она лишний раз подтвердит то мнение о вас, которое я себе составил…

Громов и Клинков засмеялись, но ничего не возразили.

Громов стал тасовать карты, а Клинков повел Валю укладывать спать…

– Ну вот, Валя… Давай, я тебе сниму чулочки, башмачки и платьице, ты и ложись спать… Умыть тебя?

– Да ты всегда заливаешь мне воду за шею!..

– Это новый, открытый мной способ, на который я думаю взять привилегию. Иначе не умею.

– Мама лучше умывает.

– Ну, что там мама! У нее, брат, дел и без тебя много.

– Ну, вот видишь – опять всю облил.

– А ты сохни скорей, вот и будет хорошо.

– Ой, мыло в рот попало!..

– А я думал, ты взбесилась. Смотрю – изо рта пена. Выплюнь.

Долго возился заботливый, но крайне неуклюжий Клинков (с некоторых пор он заменил совсем павшего духом Громова) около девочки, пока не уложил ее в постель.

– Ну, спи, звереныш.

– Послушай, а Богу молиться… Почему ты меня не помолил?

– Ну, молись.

Девочка стала на колени.

– Ну? – обернулась она к нему.

– Что тебе еще?

– Говори же слова. Я ж так же не могу, когда мне не говорят слова.

– Ну, повторяй: «Господи, прости мою маму, Клинкова, Громова и Подходцева…» Они, брат, совсем, кажется, закрутились.

– …«Они, брат, совсем, кажется, закрутились», – благоговейно произнесла девочка.

– Нет, это не надо! Это не для молитвы, а так. Ну, теперь говори: «Спаси их и помилуй».

– А папу? – вдруг спросила Валя, глядя на него сбоку удивленным черным глазом.

– Папу? Ну можно и папу, – решил щедрый Клинков. – Бог его простит, твоего папу,

– Готово? – спросила девочка.

Клинков неуверенно согласился:

– Пожалуй, готово.

– А теперь сказку, – скомандовала Валя, ныряя под одеяло.

– Еще чего! Спи.

– Ну, скажи сказку, ну, пожалуйста.

– Да я все страшные знаю.

– Расскажи страшную!

– Ну, слушай: в одном доме разбойники убили старуху, отрезали ей голову и унесли, а туловище бросили в запертой квартире. Пришли домой, голову съели и легли спать. Вдруг ночью слышат, кто-то ходит по ихней комнате. Зажгли свет: глядь, а это старуха без головы ходит, растопыря руки, и ловит их: «Отдайте, дескать, мою голову»…

Неизвестно, до чего дошла бы эта леденящая кровь история, если бы из соседней комнаты не раздался окрик Подходцева:

– Клинков! Иди, я тебя в Громовых оставлю.

– В каких Громовых?

– Ну в дураках, не все ли равно.

Несмотря на все задирания Подходцева, друзья не парировали его шуток.

Слышались только краткие возгласы: «Тебе сдавать! Тройка! Ты остался!»

Глава 7.

Клинков снова уезжает

Громов предъявил Подходцеву «тройку», состоящую из семерки, восьмерки и короля, и заметил:

– Сколько она у нас уже живет? Вторую неделю?

– Да, – подтвердил Подходцев, рассеянно покрывая короля валетом и принимая семерку с восьмеркой. – Девятый день.

– Первые два дня она тебя с собой брала, когда ездила по делам, а теперь все сама да сама…

– Может, она боится затруднять Подходцева, – задумчиво предположил Громов, набирая из колоды сразу семь карт.

– Не симптоматично ли, – криво усмехнулся Подходцев, – что ты, Громов, как раз в эту минуту остался в дураках.