Кубарем по заграницам

И когда кассир пододвинул им столбик золотых монет, рублей на двести, на столько же романовских и целую кучу серебряных рублей и мелочи – оба друга только промычали что-то и, боясь громко ступать по вылощенному паркету, направились к выходу.

Вдруг Трошкин застыл перед огромным, висящим на стене отрывным календарем и, не могши вымолвить слова, только головой дернул:

– Смотри!

На календаре было: «1908 год. 18 августа».

– Виноват, – робко обратился к клерку Трошкин. – Какое у нас сегодня число?

– 18 августа.

– А… год?

– Неужели не знаете? 1908-й. Тут же написано.

– Ну-ну, – покрутили головой друзья.

Вышли. Ошарашенные, зашагали по городу.

По улице мчался мальчишка, оглашая воздух неистовыми воплями:

– Ин-те-рресные газеты: «Новое Время», «Русское Слово», «Речь»!! «Биржевка»!![3 - «Новое время» – ежедневная петербургская политическая и литературная газета (1868–1917). С 1876 г. издателем был А. С. Суворин, определивший патриотическую направленность газеты. «Русское слово» – литературная и политическая газета либерального направления. Выходила в Москве с 1894 по 1917 г. С 1897 г. издатель И. Д. Сытин. «Речь» – политическая и литературная газета (1906–1917). Печатный орган кадетов. «Биржевка» – «Биржевые ведомости» (1886–1917) – петербургская газета по вопросам политики, литературы и искусства. Основана С. М. Проппером, биржевым маклером.]

– Постой, постой! За какое число «Новое Время»?

– Ясно – за сегодняшнее.

– Сколько тебе?

– Две за «Биржевку», пятак за «Новое Время»!

– Ф-фу!! Зайдем-ка в кафе, почитаем. Барышня! Два кофе по-варшавски, полдесятка пирожных. Ну-ка, что они там пишут?.. Гм! Статья Меньшикова[4 - Меньшиков Михаил Осипович (1859–1918) – русский публицист, постоянный сотрудник либеральной газеты «Неделя», консервативного «Нового времени». Выступал против деятельности Государственной думы, инородцев.]:

«Сколько раз мы уже твердили о том, что Финляндия готова предать Россию в первый же удобный момент. Еврейская левая пресса, которая спит и видит – поднять в России революцию…»

– А посмотри хронику.

– Изволь. «Его Величество Государю императору имели высокую честь представляться представители тамбовского дворянства. Выслушав речь предводителя дворянства, Его Величество соизволил ответить: «Рад слышать, что тамбовские дворянские традиции остались неизменны». – «Увольняется в полугодовой отпуск д.с.с. Криворучко». – «Орденом Станислава 3-й ст. награждается старший советник градоначаль…»

– Буренинский фельетон есть?

– Все на своем месте.

– Кого ругает-то?

– Валерия Брюсова.

– А, брат Ваня? Каково! Времена-то какие!..

– Барышня, получите. Сколько? 75 копеек? Дороговато. Хи-хи!

Вышли. На улице их внимание привлекла масса зеленых и розовых билетиков, наклеенных на парадных дверях.

– Чего это, Ваня?

– Квартиры все сдаются. Время осеннее скоро – сам понимаешь!.. А это что за вывеска… Во, брат! «Доминик». Зайдем… А? У буфета по рюмочке… А? С пирожком, а?

У буфетного прилавка толпилось много делового народа.

– Я, – говорил один другому, – могу продать вам вагон сахару по четыре с полтиной за пуд.

– Ваня… Что же это?

– Статисты, нешто не понимаешь. Для нас все эти разговоры. Для нас поставлены. Да-с – не зря деньги содрали. Буфетчик! Пирожки-то свежие?

– Помилуйте! Вам ординарную или двуспальную, за гривенник?

– Ваня! Обедать хочу, шампанского хочу, музыки хочу! Всего хочу. Деньжищ-то у нас уйма. 498 с полтинником осталось. Это из пятисот-то, Ваня. Спервоначалу обедать, потом в театр, потом в шантан.

Вышли. Пошли к «Медведю». Пообедали. Снова вышли.

– Ваничка, голубчик мой!!! Ей-богу, городовой стоит. Ваня, пойдем поцелуем. Не могу я видеть равнодушно. Стоит, голубчик, глазками смотрит. Гор-родовой!!

Не спеша приблизился городовой.

– Чего орешь зря? В участок захотел?

– Ваня… Слова-то какие: «орешь», «участок»!.. Городовой! Я протестую. Почему у вас не старая жизнь? Почему вы новые революционные порядки вводите?

Лицо городового приняло сразу новый, интеллигентно-испуганный вид.

– Что вы, мистер? Этого у нас не может быть. Помилуйте, наша фирма…

– А вон, почему на углу очередь стоит? Разве в хорошее время очередь стояла?

– Это же на Шаляпина, сэр, всегда бывала, сэр.

И тут же вызверился на проезжавшего извозчика:

– Я т-тебе покажу, дьявол желтоглазый… Не знаешь, какой стороны держаться?! Экие шалманы!..

– Барин, пожалуйте за четвертачок… Куда надо?

– Ваня! Изнемогаю от счастья. Три бутылочки шампанского мы с тобой охолостили, а я изнемогаю не от шампанского, а от радости бытия, Ваничка… Ваня, в театр бы ахнуть!..

С таинственным видом приблизился барышник.

– Билетиков у кассы не достанете. Желаете у меня? Второго ряда, вместо восьми целковых – десять только и возьму. Пожалуйте-с.