Такси ночного видения

– Но почему? – не унималась тетка.

– Потому, что так захотел старик.

– А от нас что потребуется взамен? – задала законный вопрос девица. – Про бесплатный сыр не слышал разве что глухой!

Борька в душе был с ней вполне согласен.

– Ничего особенного – жить по-человечески и никому не делать зла! Все дело в том, что он выбрал меня, потому что, в отличие от других таксистов, я увлекаюсь парапсихологией, – выдал таксер, помолчав. – И еще, потому что согласился перезахоронить его останки по православному обряду. А вам – просто повезло, что оказались в моем такси!

– И где же лежат его… останки? – спросил Борька, удивляясь сам себе. Ничего более бредового он в своей жизни не слышал!

– В этом лесу! Поверьте, большего я вам сказать не могу.

– Уж не знаю, что с вами еще приключилось, Андрей Васильевич, я сама была не в себе, но я вам верю, как бы глупо это всё ни звучало. Хочу верить! И я даю свое твердое и безоговорочное согласие. Тем более, что-что, а зла я точно никому не делала! Пусть даже вы и пошутили, но слово, как известно, штука материальная, и пусть хотя бы этот факт станет подспорьем в исполнении моей мечты! – торжественно выдала тетка.

Борька аж присвистнул про себя. Во загнула баба! Слова-то какие мудреные нарыла! Он диву давался: неужели эта интеллигентка вшивая не понимает, что шоферюга разводит всех, как младенцев? Только непонятно, зачем?

– Ну, вот и хорошо! Следующий!

– Как в очереди, все равно! Скажу прямо: я вам не верю ни на грош! Но мне тоже очень бы хотелось, чтобы эта фигня с исполнением желаний в обмен на праведное житье оказалась правдой! У меня просто нет другого выхода! – хриплым от волнения голосом произнесла девица. – Хочу, чтобы сбылась моя мечта! Поэтому я – «за»!

– Да вы в своем уме? – не выдержал студент. – Вы себя слышите? Мы все здесь взрослые люди! Борис прав – нас разводят, как лохов, впаривают чернуху, неясно только зачем. Какие мечты? Мы ж не маленькие! Вот вы, Полина Сергеевна, взрослый, умный человек, поэтесса, а повелись на сказку о старике-волшебнике, раздающем направо и налево сладкие мэссэджи! Как вы могли поверить в эту хрень?!

– Точно, пацан прав! – Борька с удовольствием поддержал студента. Ему стало даже весело. Сейчас они быстро выведут на чистую воду этого шоферюгу несусветного, шефа недобитого!

– Вас, Дима, никто не принуждает верить, – мягко и спокойно заметила тетка и замолчала.

– Так ты, студент, говоришь «нет»? – сдержанно спросил водитель.

– Не глупи, Димка! – вставила девица. – Возможно, это твой первый и последний шанс в жизни!

– Да ладно, – сдался он вдруг легко, – что, в конце концов, я теряю? А что касается житья по-человечески, так я – само совершенство: ханку не жру, не ширяюсь, косяки не забиваю, чужих телок не хаваю!.. Смолю вот только как паровоз, так ведь этим я никому кипеш не чиню. В общем, Андрей Васильич, я тоже даю свое добро, раз это является условием. Кому рассказать – засмеют!

– А ты не рассказывай! Кстати, надеюсь, все понимают, что обо всем, что здесь с нами произошло, лучше не распространяться? Ни-ко-му! – по слогам произнес водила со значением.

Ну, а что скажет наш неугомонный друг? – продолжил он, обращаясь к Борьке.

– А что я – р-рыжий? Как все, так и я! Я – из большинства! И пусть хоть одна падла скажет, что я кому-то нагадил в душу. П-порву, как грелку! Мы вон с Варькой даже в церкву ходили как-то р-раз, не помню на какой праздник. А что выпиваю иногда, так это как все!..

И я тоже хочу, чтоб сбылась одна моя заветная м-мечта. – Борька закатил глаза, представляя кучи денег у себя дома. Ему почему-то сразу вспомнились два черных фибровых чемодана, валявшихся уже лет сто у них под кроватью. Сейчас он живо представил их битком набитыми разноцветными купюрами. Вот он заживет тогда!

– О выпивке, что ли, размечтался? – с усмешкой взглянул на него водила.

– А хоть бы и о ней! – зло оборвал его Борька. – Т-тебе-то что за дело? Передал слова старика и закройся!

– Ну, полно, полно вам, уважаемые мужчины, – выступила опять поэтесса. – Не хватало нам тут еще на радостях разругаться. Не по-людски это! – она усмехнулась. – Что теперь, Андрей Васильич?

– Не знаю! – искренне ответил тот. – Наверное, надо ждать… и верить. И вот еще что: я должен быть с вами всеми на связи, чтобы держать в курсе нашего невидимого волшебника. Это условие старика. Так что вы, будьте уж так любезны, оставьте свои координаты. Тебя, Боря, это не касается. Я и так знаю, где ты обитаешь.

На заднем сиденье зашевелились, доставая ручки.

– Надеюсь, номера мобильника достаточно? – поинтересовалась Катя.

– Вполне.

– У меня тоже есть мобила! – насупился Борька. – Н-нечего тебе у меня в доме делать! Катюша, листочка не найдется?

Он был, словно во сне.

Все происходящее сейчас в салоне такси, везущего его в город, было как бы и не с ним. Борька как будто видел фантастический фильм со своим участием. И это не он, а тот, другой Борька-Сало сидит сейчас, как школьник, прилежно выводя негнущимися заскорузлыми пальцами на клочке бумаги номер своего мобильного телефона, на который ему, кроме Варьки, и не звонит никто.

Варька, Варька, что ты теперь скажешь, когда твой муж из неудачника превратится в счастливчика? Борька тут же представил, какое кольцо он купит в соседнем станционном универмаге в первую очередь и подарит своей горемычной женушке. И ему стало так тепло на душе! Он повеселел. А что, братцы, может и на его улице будет еще праздник?!

– Ну, все свои координаты оставили? Не забудьте подписаться! – таксист искоса взглянул на Борькины каракули: – А тебе, Боря, даже и подписываться не надо! Твою мазню ни с чем не спутаешь!

Борька только хмыкнул. На удивление, он не обиделся и не рассердился на таксиста. Пусть себе зубоскалит! Борька был удовлетворен. Он уже забыл напрочь, что несколько минут назад буквально ненавидел этого шоферюгу, не верил ни одному его слову. И хотя сомнения так и остались у него в глубине души, он гнал их прочь. Ведь думать о хорошем, пусть и невероятном, легче и приятней в сотни раз. Так уж устроен человек, и Борька не был исключением.

Он с глупой улыбкой передал таксисту свой аккуратно свернутый листочек, на котором на самом видном месте корявым нетвердым почерком было выведено: Борис Сальников.

В момент передачи бумажки Борька ощущал себя чуть ли не послом страны, обменивающимся верительными грамотами со своими иностранными коллегами. Он глубоко вздохнул и сказал первое, что ему пришло на ум:

– Аминь!

В салоне облегченно рассмеялись, а студент добавил дурашливо, держа собранные со всех свернутые листочки:

– Благословляю вас, дети мои! Примите от нас этот бесценный дар, о, водитель моей души, таксист моего сердца, благодетель и отец!

– Давай сюда, шут гороховый, – улыбнулся водитель, не отрываясь от дороги. – Я не благодетель. Я только его проводник!

– А, кстати, – продолжил студент, – помните, как Катя удачно скаламбурила насчет «такси ночного вИдения»? Сейчас я бы поставил ударение в слове «видение» на втором слоге. Теперь мы можем смело сказать, что едем в такси ночного видЕния!»

– Да, уж, твой каламбур не хуже моего и очень точно отображает то, с чем столкнулся наш уважаемый водитель. А вы сами, Андрей Васильич, дали согласие этому видЕнию? – невинно поинтересовалась любопытная девица.

Но неожиданно с ответом водитель замешкался.

– У меня не было другого выхода! – помолчав, ответил он.

Такого ответа не ожидал никто.

– То есть, как? – тут же насторожился Борька. – Г-граждане, нас тут за фраеров держат!

– Да, пошутил, пошутил я. – поспешил успокоить всех водитель. – Что я – идиот, отказываться от такого счастья? Да и кто бы отказался? Разве что странные, упертые и одержимые люди, которые не видят дальше собственного носа, для которых свои принципы дороже семейного благополучия!

– Да разве ж такие есть? – искренне удивился Борька.

– Выходит, есть! – тихо ответил таксист и замолчал надолго, слишком сосредоточенно при этом глядя на дорогу.

Борька посмотрел на него с недоумением и увидел, как ходуном ходят желваки на его скулах, как крепко сжаты его губы. Он перевел взгляд на его вцепившиеся в руль руки с побелевшими костяшками и впервые за все время пожалел этого горемыку. Ни за какие коврижки Борька не хотел бы сейчас оказаться на его месте.