Иерусалим. Полная история города

Карта Иерусалима. 1584

«И устроят они Мне святилище, и буду обитать посреди их»[23].

Впрочем, слово «растянулось» здесь не совсем к месту. Лучше будет сказать «уложилось в семь лет», ведь технологии в то время были примитивными, а каменное здание строилось большое – тридцать метров в длину, десять в ширину и высотой в пятнадцать метров, при этом стены имели солидную толщину, от трех метров внизу до полутора метров в верхней части. С трех сторон (за исключением фасадной, восточной) к зданию храма примыкала трехъярусная крытая галерея. Огромный двор разделялся стенами на внешнюю и внутреннюю части. В центре внутреннего двора стоял медный Жертвенник всесожжения, предназначенный для принесения животных в жертву Богу. Жертвенник представлял собой квадратное трехъярусное сооружение со сторонами длиною около десяти метров. Высота его составляла около пяти метров.

Скала на Храмовой горе, известная как Камень Основания, считается в иудаизме краеугольным камнем мироздания, с которого было начато сотворение мира. Над этой скалой располагалась Святая святых Храма, сокровенное место, где хранились Скрижали Завета, которые Моисей высек из камня после того, как в гневе разбил первые, а Бог написал на них заповеди.

Царь Соломон стал героем множества легенд, в которых выступает в роли мудрого правителя и справедливого судьи. Порой ему приписываются и сугубо волшебные качества, например – власть над демонами или способность общаться с животными. Но главным свершением Соломона было строительство Первого храма… Правда, к концу жизни Соломон стал менее крепок в вере. «И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин, кроме дочери фараоновой, Моавитянок, Аммонитянок, Идумеянок, Сидонянок, Хеттеянок, из тех народов, о которых Господь сказал сынам Израилевым: „не входите к ним, и они пусть не входят к вам, чтобы они не склонили сердца вашего к своим богам“; к ним прилепился Соломон любовью. И было у него семьсот жен и триста наложниц; и развратили жены его сердце его. Во время старости Соломона жены его склонили сердце его к иным богам, и сердце его не было вполне предано Господу Богу своему, как сердце Давида, отца его. И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской. Так сделал он для всех своих чужестранных жен, которые кадили и приносили жертвы своим богам»[24]. Впрочем, в иудейской традиции Соломон считается не вероотступником, а слабовольным мужем, который позволял своим женам поклоняться чужим богам. Но, так или иначе, провинность царя не осталась безнаказанной – Бог оставил под властью дома Давида два колена (Иуды и Вениамина), а остальные десять передал Иеровоаму из колена Ефремова, который в молодости состоял на службе у Соломона.

Камень Основания

Распад единого государства на Северное Израильское и Южное Иудейское царства произошел около 935–930 годов до н. э., вскоре после смерти царя Соломона. Пожалуй, надо уточнить, что сведения о едином иудейском государстве и его распаде носят легендарный характер – они известны только из Библии и никакого стороннего подтверждения не имеют. Но, как говорится, что имеем, тому и радуемся. Сын и преемник Соломона Ровоам прислушивался к плохим советчикам. Однажды израильтяне обратились к Ровоаму: «Отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе»[25]. Мудрые старцы посоветовали Ровоаму облегчить участь подданных, а молодые люди советовали обратное. Они говорили: «Мой мизинец толще чресл отца моего; и так, если отец мой обременял вас тяжким игом, то я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами»[26]. Под скорпионами подразумевались не ядовитые членистоногие, а бичи, имевшие на конце железные крючья. Десять колен отделились от Ровоама и избрали своим правителем Иеровоама…

Разумеется, раскол царства неблагоприятно отразился на Иерусалиме. С одной стороны, город потерял в статусе. Быть столицей двух или двенадцати колен – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. С другой стороны, в иудейском мире у Иерусалима появился сильный конкурент – город Сихем, столица Северного Израильского царства. Кроме того, царь Иеровоам восстановил святилища в Вефиле (Бет-Эле) и Дане, считавшиеся у северян аналогами Иерусалимского храма. В обоих святилищах были установлены золотые тельцы, олицетворявшие подножие Господнего трона. Золотые тельцы стали своеобразным вызовом старым традициям иудеев, вызовом Иерусалимскому храму, в котором их быть не могло[27].

Анри-Поль Мотт. Пляска израильтян вокруг золотого тельца. 1899

Некоторые историки, в том числе и весьма авторитетные, отрицают существование единого Израильского царства и, соответственно, его раскол. По их мнению, два еврейских царства существовали изначально, а единое – это миф, воплощение мечты о едином сильном государстве.

В 722 году до н. э. Северное Израильское царство завоевал ассирийский царь Саргон II. Оставшиеся в живых израильтяне стали пленниками ассирийцев, и судьба их покрыта мраком. Девятнадцатью годами позже сын Саргона Сеннахирим вторгся в Иудею и подступил к Иерусалиму, но взять город не смог: «И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые»[28]. Если же абстрагироваться от вмешательства Высших сил, то можно предположить, что ассирийский стан поразила чума или какое-то другое инфекционное заболевание. Или же царю Иудеи Езекии удалось откупиться от Сеннахирима. Но, так или иначе, чудесное избавление Иерусалима и всей Иудеи от ассирийцев приписывали Храму – Богу было угодно защитить свой дом и свой народ. Союз Бога с народом Израиля олицетворял находившийся в храме Ковчег Завета, сделанный по повелению, переданному свыше через Моисея: «Сделайте ковчег из дерева ситтим[29]: длина ему два локтя[30] с половиною, и ширина ему полтора локтя, и высота ему полтора локтя; и обложи его чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху вокруг его золотой венец [витый]; и вылей для него четыре кольца золотых и утверди на четырех нижних углах его: два кольца на одной стороне его, два кольца на другой стороне его»[31]. В Ковчег были помещены Скрижали Завета. Судьба Ковчега неясна, но в Библии сказано, что во Втором храме его не было. Скорее всего, он был утрачен при разрушении Первого храма вавилонянами в 586 году до н. э.

Библия объясняет разрушение Храма как кару за грехи. «Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: исправьте пути ваши и деяния ваши, и Я оставлю вас жить на сем месте. Не надейтесь на обманчивые слова: „здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень“. Но если совсем исправите пути ваши и деяния ваши, если будете верно производить суд между человеком и соперником его, не будете притеснять иноземца, сироты и вдовы, и проливать невинной крови на месте сем, и не пойдете во след иных богов на беду себе, то Я оставлю вас жить на месте сем, на этой земле, которую дал отцам вашим в роды родов»[32].

Филипп де Шампань. Моисей с Десятью заповедями. 1648

Согласно еврейским преданиям, Навузардан, начальник телохранителей вавилонского царя Навуходоносора II, прибыл к воротам Иерусалима с огромным запасом железных топоров наилучшего качества. Триста мулов везли эти топоры, которые не оправдали себя, ломаясь один за другим при попытках прорубить ворота города. Когда дело дошло до последнего топора, Навузардан решил отступить, но свыше раздался голос: «О, скакун и сын скакуна, повремени скакать, ведь настал день, когда святилище должно быть разрушено, а храм предан огню!» Последний топор разбил ворота Иерусалима, и город был взят… Храм не мог быть не разрушен, поскольку уничтожение дома Бога олицетворяло окончательную победу над врагом. Разрушив Храм, вавилоняне лишали евреев Божественного покровительства, лишали сил и надежд.

Иерусалим лишился не только Храма, но и значительной части жителей – одни стали пленниками вавилонян, другие бежали в Египет. Могло показаться, что на этом история города закончилась, но на самом деле она только начиналась. В 539 году до н. э. Вавилон был захвачен персами и его земли вошли в государство Кира II из династии Ахеменидов. И если для Вавилона Иерусалим был потенциально опасным оплотом иудеев, то Кир решил сделать из города форпост на границе с Египтом, покорение которого осуществил в 525 году до н. э. сын и преемник Кира Камбис II.

«В первый год Кира, царя Персидского, во исполнение слова Господня из уст Иеремии, возбудил Господь дух Кира, царя Персидского, и он повелел объявить по всему царству своему, словесно и письменно: так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь Бог небесный, и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее. Кто есть из вас, из всего народа Его, – да будет Бог его с ним, – и пусть он идет в Иерусалим, что в Иудее, и строит дом Господа Бога Израилева, Того Бога, Который в Иерусалиме»[33].

Кир вернул евреям священную утварь, вывезенную вавилонянами из Первого храма, призвал подданных жертвовать средства на строительство и финансировал его из податей, собираемых с областей, лежавших по западной стороне Евфрата. В 516 году до н. э., спустя семьдесят лет после сожжения Первого храма, строительство Второго храма, которым руководил персидский наместник Иудеи Зоровавель[34] из дома Давида, было завершено. Не обошлось без осложнений. Самаритяне[35], которым не было позволено участвовать в строительстве Храма, стали чинить препятствия – «ослаблять руки народа Иудейского и препятствовать ему в строении; и подкупали против них советников, чтобы разрушить предприятие их, во все дни Кира, царя Персидского, и до царствования Дария, царя Персидского»[36].

Дарий I, дальний родственник Кира, женатый на его дочери, правил в 522–486 годах до н. э. В правление Дария восставали многие покоренные народы, но евреи видели в нем своего освободителя, поскольку Дарий позволил им вернуться из Вавилонского плена в Иудею и способствовал завершению строительства Второго храма.

У нас нет точных сведений о том, как выглядел восстановленный Храм. Ездра пишет, что, согласно повелению Кира, новый Храм должен был иметь тридцать метров в длину и столько же в высоту. Однако историки сомневаются в том, что Зоровавелю удалось соблюсти это указание, ведь строительство Второго храма финансировалось не столь щедро, как строительство Первого. Скорее всего, изначально Второй храм был скромнее своего предшественника, но со временем он «рос», то есть – достраивался, а в конце I века до н. э. царь Ирод перестроил его основательным образом. «Срыв древние фундаменты и возведя вместо них новые, он воздвиг на них Храм длиной в сто локтей, шириной в сто, высотой же в сто двадцать локтей, из которых последние двадцать с течением времени ушли в землю, когда фундамент опустился… Храм был сооружен из прочных белых камней, из которых каждый имел в длину двадцать пять, в вышину восемь, а в ширину около двенадцати локтей. Все здание… понижалось к краям, тогда как высшей частью являлась средина, так что ее можно было видеть издалека на расстоянии многих стадиев; особенно же хорошо видно было это тем, кто жил как раз напротив здания или подходил к нему. Входные двери и их карнизы были, наподобие входа в самый Храм, украшены пестрыми, расшитыми цветочными узорами занавесами, которые свешивались со столбов. Сверху над входом с фриза свешивалась золотая виноградная лоза, кисти которой спадали вниз. Зрители поражались в одинаковой мере как величиной, так и искусством этого украшения, равно как ценностью употребленного на него материала. Царь окружил здание Храма рядами покоев, которые все находились по величине своей в соответствии со зданием Храма. При этом он потратил на них такое множество денег, что казалось, никто раньше его не мог так украсить Храм. Эти здания покоились на огромной стене, в свою очередь представлявшей одно из замечательнейших человеческих сооружений…» [37]

Барельеф Дария Великого на Бехистунской надписи. VI век до н. э.

У Иерусалимского храма не было собственных земельных наделов и иных источников доходов. В соответствии с законами Торы, десятую часть доходов было положено отдавать левитам (потомкам третьего сына Иакова Левия), а они передавали десятую часть полученного коэнам (священнослужителям, потомкам брата Моисея Аарона). Коэны – это высшая степень священнослужителей, а левиты – вторая.

Кроме того, коэны и сами по себе получали дары и пожертвования. Так складывался храмовый бюджет. Однако после восстановления Второго храма вышло так, что численность коэнов более чем вдвое превысила численность левитов. Поэтому в середине V века до н. э. наместник Неемия был вынужден ввести прямой сбор на нужды Храма с каждого жителя Иудеи в размере трети шекеля[38].

Во время вавилонского владычества столицей Иудеи стал город Мицпа, расположенный к северу от Иерусалима, в более населенных на тот момент землях Вениаминова колена. Религиозный центр тоже переместился на север – в Вефиль (Бейт-Эль)[39], находящийся на границе наделов Вениамина и Ефрема. В Библии сказано, что именно здесь Иакову явился Бог: «И нарек [Иаков] имя месту тому: Вефиль, а прежнее имя того города было: Луз»[40]. Таким образом Иерусалим превратился в «обычный» город на холме, но, к счастью, ненадолго. С возведением Второго храма к городу вернулся статус религиозного центра, а в 445 году до н. э. (или даже раньше) он вновь стал столицей ахеменидской провинции Йехуд, включавшей в себя большую часть Иудеи.

Знаете ли вы, почему историки сомневаются в существовании единого Израильского царства? В первую очередь, потому что до сих пор не найдено ни одной отчеканенной в нем монеты. Впрочем, у «несомневающихся» есть объяснение отсутствия монет. Кто сказал, что государство не может существовать без монет собственной чеканки? У Давида до этого попросту не дошли руки, Соломон, главной задачей которого было строительство Храма, мог обходиться монетами соседних государств, а преемникам Соломона было не до чеканки монет, поскольку дела в едином царстве шли все хуже и хуже. Но при Ахеменидах в Иерусалиме чеканили серебряную монету с арамейской[41] надписью «Йехуд» на аверсе, и лилией на реверсе.

Лилия – один из символов Иерусалима и всей Иудеи в целом. Есть два предания, объясняющие популярность лилии у евреев. Согласно первому, дьявол искушал Еву в раю среди белых лилий, чистота которых не была осквернена, в отличие от Евиной добродетели. Второе предание гласит, что дочь фараона нашла корзину с младенцем Моисеем[42] под большой желтой лилией (желтые лилии часто можно увидеть среди камышей). Считается, что чеканка монеты в Иерусалиме или близ него началась в 420 году до н. э., в так называемый теократический период, когда Йехудом правили первосвященники.

Реверс монеты с лилией

Смена правителей произошла в первой половине V века до н. э. Неизвестно почему представители дома Давида сошли с исторической арены, но, так или иначе, во главе еврейского народа стали первосвященники, власть которых передавалась по наследству. Под руководством первосвященника действовал совет старейшин, называемый герусией.

При необходимости, для решения вопросов особой важности, в Иерусалиме могло созываться народное собрание. Известно, что люди собирались во дворах Храма, а вот о том, каким образом принимались решения, можно только догадываться. Впрочем, в то время было всего три способа голосования – криком, поднятием рук или подачей камешков определенного цвета (определенной формы). Только в 139 году до н. э. в Риме появились первые бюллетени, деревянные таблички, с одной стороны покрытые воском – на воске стилусом писали мнение, а затем опускали табличку в урну для голосования.

Одним из последних светских правителей Йехуда был уже упоминавшийся выше Неемия, ставленник персидского царя Артаксеркса I. Неемия служил у Артаксеркса виночерпием, а ведать напитками правители поручают только тем, кому безгранично доверяют. Дозволение на восстановление стен Иерусалима в 445 году до н. э. стало одним из проявлений расположения Артаксеркса к Неемии. Неемия привлек к делу всех жителей города, включая и священнослужителей. Одни строили, другие охраняли их от самаритян и аммонитян[43], пытавшихся помешать строительству. Стены росли, словно на дрожжах, – работы заняли всего пятьдесят два дня. Статус Иерусалима возрос, жители города получили надежную защиту, а также возможность беспрепятственного празднования субботы, чему прежде мешали иноверцы. Протяженность восстановленных стен – еще один повод для научных дискуссий. Мы не станем сравнивать все мнения, а просто остановимся на наиболее популярном, согласно которому стены протянулись на два с четвертью километра. Мнения относительно численности населения Иерусалима тоже сильно расходятся, но, скорее всего, оно приближалось к пяти тысячам человек – никакого сравнения с нынешним миллионом.

Седая древность скрывается во мраке времен, и потому о ней нельзя судить определенно. Потерпите немного, и все эти «возможно», «скорее всего» и «можно предположить» уйдут с ваших глаз долой. Осталось немного, совсем немного.

Глава третья

Иерусалим при эллинах

Великий завоеватель Александр Македонский весной 334 года до н. э. вторгся в пределы державы Дария III Ахеменида и начал одерживать одну победу за другой. Триумфом Александра обернулось и сражение, состоявшееся в ноябре 333 года до н. э. около киликийского[44] города Исса. Дарий имел как минимум четырехкратное превосходство в численности войска (а может и десятикратное, поскольку мнения историков по этому вопросу сильно расходятся) и потому был уверен в своей победе. Однако вышло иначе – победу одержал Александр. Дарию удалось спастись бегством, и война продолжилась до октября 331 года до н. э., когда победа Александра в сражении при Гавгамелах[45] ознаменовала конец государства Ахеменидов.

Иудея была завоевана Александром в 332 году до н. э. Точнее говоря, не «завоевана», а «перешла под руку», поскольку двухмесячное сопротивление македонскому войску оказали только жители Газы, а все остальные города и селения сдавались без боя. В «Иудейских древностях» Иосиф Флавий рассказывает о посещении Александром Иерусалима. «Финикийцы и следовавшие (за Александром) хуфейцы полагали, что, наверное, гнев царя падет на иудеев и он решит предать город разграблению, а первосвященника со всею семьею – гибели. Однако на деле вышло совсем не то: Александр еще издали заметил толпу в белых одеждах и во главе ее священников в одеяниях из виссона, первосвященника же в гиацинтового цвета и золотом затканной ризе с чалмою на голове и золотой на ней дощечкой, где было выгравировано имя Господне, и потому один выступил вперед, преклонился пред именем Божиим и первый приветствовал первосвященника. Когда же иудеи единогласно громко приветствовали Александра и обступили его, цари сирийские и все прочие были поражены поведением его и подумали, не лишился ли царь рассудка. Тогда Парменион[46]

Примечания