Полдень, XXII век

– Гардуэй? – рассеянно отозвалась Шейла. – Да, Гардуэй – это великий мастер.

– Как он этого добился? Я не понимаю, в чем секрет.

– Не знаю, дружок, – сказала Шейла, не отрываясь от рукописи. – И никто не знает. И он сам не знает.

– Поразительное чувство ритма мысли и ритма слова. Кто он такой? – Женя заглянул в предисловие. – Профессор структуральной лингвистики. А! Тогда понятно.

– Ничего тебе не понятно, – сказала Шейла. – Я тоже структуральный лингвист.

Женя поглядел на нее и снова углубился в чтение. За открытым окном сгущались сумерки. В темных кустах мелькали искорки светляков. Сонно перекликались поздние птицы.

Шейла собрала листы.

– Чудесные люди! – громко сказала она. – Смелые люди.

– Правда? – радостно вскричал Женя, повернувшись к ней.

– Неужели вы всё это перенесли? – Шейла смотрела на Женю широко раскрытыми глазами. – Всё перенесли и остались людьми. Не умерли от страха. Не сошли с ума от одиночества. Честное слово, Женька, иногда мне кажется, что ты действительно старше меня на сто лет.

– То-то, – сказал Женя.

Он поднялся, пересек комнату и сел у ног Шейлы. Шейла запустила пальцы в его рыжие волосы, и он прижался щекой к ее колену.

– Знаешь, когда было страшнее всего? – сказал он. – После второго эфирного моста. Когда Сережка поднял меня из амортизатора и я хотел пройти в рубку, а он не пустил меня.

– Ты об этом не писал, – сказала Шейла.

– В рубке оставались Фалин и Поллак, – сказал Женя. – Они погибли, – добавил он, помолчав.

Шейла молча гладила его по голове.

– Знаешь, – сказал он, – в известном смысле предки всегда богаче потомков. Богаче мечтой. Предки мечтают о том, что для потомков рутина. Ах, Шейла, какая это была мечта – достигнуть звезд! Мы все отдавали за эту мечту. А вы летаете к звездам, как мы летали к маме на летние каникулы. Бедные вы, бедные!

– Всякому времени своя мечта, – сказала Шейла. – Ваша мечта унесла человека к звездам, а наша мечта вернет его на Землю. Но это будет уже совсем другой человек.

– Не понимаю, – сказал Женя.

– Мы и сами этого еще как следует не понимаем. Ведь это мечта. Человек Всемогущий. Хозяин каждого атома во Вселенной. У природы слишком много законов. Мы их открываем и используем, и все они нам мешают. Закон природы нельзя преступить. Ему можно только следовать. И это очень скучно, если подумать. А вот Человек Всемогущий будет просто отменять законы, которые ему неугодны. Возьмет и отменит.

Женя сказал:

– В старое время таких людей называли волшебниками. И обитали они по преимуществу в сказках.

– Человек Всемогущий будет обитать во Вселенной. Как мы с тобой в этой комнате.

– Нет, – сказал Женя, – этого я не понимаю. Это как-то выше меня. Я, наверное, мыслю очень прозаически. Мне даже сказали вчера, что со мной скучно разговаривать. И я не обиделся. Я действительно еще не все понимаю.

– Это кто сказал, что ты скучный? – сердито спросила Шейла.

– Да там… Неважно. Я действительно был не в форме. Очень спешил домой.

Шейла взяла его за уши и посмотрела в глаза.

– Тот, кто тебе это сказал, – проговорила она, – неблагодарный осел. Ты должен был посмотреть на него сверху вниз и ответить: «Я проложил тебе дорогу к звездам, а мой отец проложил тебе дорогу ко всему, что ты сейчас имеешь».

Женя усмехнулся:

– Ну, это забывается. Неблагодарность потомков – обыкновенная вещь. Мой прадед, например, погиб под Ленинградом, а я даже не помню, как его звали.

– И очень плохо, – сказала Шейла.

– Шейлочка, Шейлочка, – легкомысленно сказал Женя, – потому потомки и забывчивы, что предки не обидчивы. Вот я, например, первый человек, который родился на Марсе. А кто об этом знает?

Он схватил ее в охапку и принялся целовать. В дверь постучали, и Женя недовольно сказал: «Ну вот!»

– Войдите! – крикнула Шейла.

Дверь приоткрылась, и голос соседа, инженера-ассенизатора Юры, спросил:

– Я здорово вам помешал?

– Входите, входите, Юра, – сказала Шейла.

– Эх, мешать так мешать, – произнес Юра и вошел. – А ну, пошли в сад, – потребовал он.

– Чего мы не видели в саду? – удивился Женя. – Давайте лучше смотреть стереовизор.

– Стереовизор у меня у самого есть, – сказал Юра. – Пойдемте, Женя, расскажете нам с Шейлой что-нибудь про Луи Пастера.

– Какую сливн<у>ю станцию вы обслуживаете? – осведомился Женя.

– Сливную станцию? Что это такое?

– Обыкновенная сливная станция. Свозят туда всякое… мусор, помои… А она перерабатывает и, стало быть, сливает. В канализацию.

– А! – радостно воскликнул инженер-ассенизатор. – Как же, вспомнил. Сливные башни. Но на Планете давно же нет сливных башен, Женя!

– А я родился через полтора века после Пастера, – сказал Женя.

– Ну, тогда расскажите про доктора Моргенау.

– Доктор Моргенау, насколько я знаю, родился через год после старта «Таймыра», – устало возразил Женя.

– Одним словом, пойдемте в сад. Шейла, берите его.

Они вышли в сад и уселись на скамейке под яблоней. Было совсем темно, деревья в саду казались черными. Шейла зябко поежилась, и Женя сбегал в дом за курткой. Некоторое время все молчали. Потом с ветки сорвалось большое яблоко и с глухим стуком ударилось о землю.

– Яблоки еще падают, – сказал Женя. – А Ньютонов что-то не видно.