Свидетельство Данте. Демистификация. Ваше Величество Поэт. Книга 3. Рай. Серия «Свидетели времени»

В логике Гелиоцентрической системы, Меркурий является первым небом, находясь ближе всего к Солнцу, в то время как Венера – вторым небом, Земля – третьим небом (Луна не может претендовать на «небо», являясь спутником Земли).

Скорее всего, учёные, создававшие модель Мироздания, правильно определяют именно Солнце в центр Гелиоцентрической системы, вслед за которым совершенно справедливо поставлен Меркурий. Луна также поставлена на своё место спутника Земли. Следует отметить, что Луна, наряду с Солнцем, отличается от других планет радикально тем, что не имеет «попятного движения» в проекции на Сферу звёзд для наблюдателя с Земли.

Однако, под давлением Церкви, которая монополизирует сферу образования в те века и имеет аппарат инквизиции, учёные вынуждены на бумаге изобразить Геоцентрическую систему, как наглядное пособие для обучения. Поколебать авторитет Церкви в те века никто не смеет. Вспомним сожженного на костре Джордано Бруно, утверждавшего, что Земля вертится, и Галилео Галилея, представших перед судом инквизиции за высказывание аналогичного утверждения.

Лёгким изменением Гелиоцентрической системы, всего лишь переставив Землю, с обращающейся вокруг неё Луной, в центр Геоцентрической системы, сместив Солнце на место Земли, учёные получают такую полную курьёзов модель.

Существуют даже изображения Геоцентрической системы, где Юпитер изображен с четырьмя спутниками, открытыми Галилеем только в 1610 году, якобы, что делает Геоцентрическую систему мироздания издевательски курьёзной. Уж не сам ли Галилей, после суда инквизиции, издевается таким образом над своими судьями? Однако в этой системе Меркурий действительно попадает на второе небо, после Луны.

Именно в 1743 году, 15 февраля сожжен на костре друг и учитель Данте – великий Джордано Бруно. В своих сочинениях он не показывает знакомства с трудами Галилея и наблюдениями в телескоп, что удивительно для учёного, объездившего много стран и долгое время жившего в Англии. Думаю, что время открытий Галилея ещё впереди. Расставляя эти события в логике времени, получим, что Галилей изобретает телескоп и делает открытие спутников Юпитера после казни Джордано Бруно или незадолго до неё. Не исключена вероятность и того, что труды Джордано Бруно, где он пишет о Галилее, просто не доходят до нас.

Если сместить даты жизни Галилео Галилея на «сдвиг Данте», он совпадёт со знаменитым английским астрономом Эдмундом Галлеем (1656 – 1742 годы) не только по датам жизни, но и по фамилии (Галилей = Галлей). А псевдоним Галилео переводится, как «Звёздный Лев». И всё встанет на свои места. Да и святая инквизиция не может достать учёного в Англии, где он находится под защитой короля и англиканской Церкви.

Такая радость в ней зажглась, едва
Тот светоч нас объял, что озарилась
Сама планета светом торжества. 96

И раз звезда, смеясь, преобразилась
То как же – я, чье естество всегда
Легко переменяющимся мнилось? 99

Долетев до Меркурия, путешественники погружаются в него, как и раньше в Луну, не вызвав возмущения состава планеты.

Меркурий (Гермес) совершенно верно назван легко переменяющимся естеством. Обычно он изображается в облике двуликого бога Януса. Это связано с тем, что Меркурий выглядывает из за Солнца то с одной, то с другой стороны, никогда не отдаляясь от него дальше, чем на один знак Зодиака.

Поэт сравнивает себя с Меркурием не случайно. Он сам, по своей природе, имеет скрытный, переменчивый характер. Современники сообщают: – никогда нельзя было узнать, как император Пётр II поведёт себя в конкретной ситуации, и всегда дрожат от страха, не зная, какое он примет решение. Эта скрытность и переменчивость позволяет ему уцелеть в горниле событий своего времени и прожить долгую и насыщенную жизнь. И мы должны быть безмерно благодарны именно этим его свойствам, ведь он находит способ и возможность передать нам через века грандиозное послание о себе, своём времени и истории человечества, не сгоревшее в кострах инквизиции.

Как из глубин прозрачного пруда
К тому, что тонет, стая рыб стремится,
Когда им в этом чудится еда, 102

Так видел я – несчетность блесков мчится
Навстречу нам, и в каждом клич звучал:
«Вот кем любовь для нас обогатится!» 105

И чуть один к нам ближе подступал
То виделось, как все в нем ликовало,
По зареву, которым он сиял. 108

Суди, читатель: оборвись начало
На этом, как бы тягостно тебе
Дальнейшей повести недоставало; 111

И ты поймешь, как мне об их судьбе
Хотелось внять правдивые глаголы,
Едва мой взгляд воспринял их в себе. 114

Путешественников обступает несчётный сонм душ, даже в Раю души скучают, не имея новостей с Земли, хотя и знают о её будущем, и радушно встречают каждого нового встречного. И сам поэт жаждет услышать что-то от знакомых ему людей, безвременно покинувших наш мир.

Он иронично замечает: – если он сейчас оборвёт начало этой повести, то читатель останется неудовлетворенным. Так и он сам страстно желает внять правдивые глаголы от душ, несущих ему свою любовь, и желающих обогатиться от его любви.

«Благорожденный, ты, кому престолы
Всевечной славы видеть предстоит,
Пока не кончен труд войны тяжёлый, – 117

Тот свет, который в небесах разлит
Пылает в нас; поэтому, желая
Про нас узнать, ты будешь вволю сыт». 120

Так молвила одна мне тень благая
А Беатриче: «Смело говори
И слушай с верой, как богам внимая!» 123

Одна из теней называет поэта благорожденным, кому предстоит увидеть престолы всевечной славы, предрекая ему самый высший в иерархии Великий папский престол и престол посмертной славы. Души желают излить для него свет, пылающий в них, рассказать ему досыта всё, что он захочет. Беатриче призывает его смело и с верой говорить с этими душами, как с Богами.

«Я вижу, как гнездишься ты внутри
Своих лучей и как их льешь глазами,
Ликующими пламенней зари. 126

Но кто ты, дух достойный, и пред нами
Зачем предстал в той сфере, чье чело
От смертных скрыто чуждыми лучами?» 129

Так я сказал сиявшему светло
Тому, кто речь держал мне; и сиянье
Его еще лучистей облекло. 132

Как солнце, чье чрезмерное сверканье
Его же застит, если жар пробил
Смягчающих паров напластованье, 135

Так он, ликуя, от меня укрыл
Священный лик среди его же света.
И, замкнут в нем, со мной заговорил,
Как будет в следующей песни спето. 139

Но саму душу не даёт разглядеть сияние звезды – Меркурия. На просьбу поэта открыться, душа ещё плотнее одевается сиянием и начинает говорить с ним. Душа одевается чуждыми лучами – Меркурий не светит сам – свет ему даёт Солнце. В свете близкого Солнца Меркурий постоянно теряется сам, так что наблюдать его трудно. Свет Меркурия, неясный и сумрачный, не даёт поэту рассмотреть священную душу, которая говорит с ним, подобно тому, как, глядя на яркий свет Солнца, ничего нельзя увидеть в нём.

Рай – Песня VI

Второе небо – Меркурий (продолжение). Данте встречается с Юстинианом.

«С тех пор как взмыл, послушный Константину
Орел противу звезд, которым вслед
Он встарь парил за тем, кто взял Лавину, 3

Господня птица двести с лишним лет
На рубеже Европы пребывала,
Близ гор, с которых облетела свет; 6