Свидетельство Данте. Демистификация. Ваше Величество Поэт. Книга 1. Ад. Серия «Свидетели времени»

Поверх моих, глаза мне заслоня. 60

Медуза – по греческому мифу – одна из трех сестер Горгон – змееволосая дева, при виде которой люди и звери каменеют. Персей отрубает ей голову, и «лик Горгоны» становится в его руках страшным оружием против врагов, превращающим их в камень.

Вот и подтверждение правильности отождествления созвездий и фурий. Рядом с созвездиями Цефея, Кассиопеи, Андромеды и Ящерицы находится созвездие Персей с созвездием Голова Медузы Горгоны в руке [Рис. А. IX.4].

А. IX.4 Созвездие Персей (PERSEUS) из Атласа «Uranographia» Яна Гевелия 1690 года. Вверху созвездие Кассиопея (Cassiopeja) и созвездие Жираф (Camelopardalus). Слева созвездие Андромеда (Andromeda), несостоявшаяся невеста Персея, которую он спасает от пасти Дракона. Справа созвездие Возничий (Auriga) с козой Амалфеей, вскормившей Зевса и двумя козлятами, на голове его богатая шляпа с перьями. Внизу созвездие Треугольник Большой (Triangulum Majus) или Дельтотон Дюрера, созвездие Треугольник Малый (Triangulum Minus), введённое Яном Гевелием, созвездие Северная Муха (Musca), введённое всё тем же Яном Гевелием, Зодиакальное созвездие Овен (Aries) и Зодиакальное созвездие Телец (Taurus). Обращает на себя внимание бесформенное облако между Овном и Тельцом, как будто художник замазывает там что-то. Персей (сын Зевса и Данаи) изображен на Млечном Пути (Via Lactea) с Головой Медузы Горгоны и огромным мечом в руках. На голове его богатый шлем с перьями, на ногах крылатые сандалии, одет он в тунику. Волосы на Голове Медузы Горгоны изображены в виде змей, лик её огромный и страшный.

О вы, разумные, взгляните сами,
И всякий наставленье да поймет,
Сокрытое под странными стихами! 63

И вот уже по глади мутных вод
Ужасным звуком грохот шел ревущий,
Колебля оба брега, наш и тот, – 66

Такой, как если ветер всемогущий,
Враждующими воздухами взвит,
Преград не зная, сокрушает пущи, 69

Ломает ветви, рушит их и мчит;
Вздымая прах, идет неудержимо,
И зверь и пастырь от него бежит. 72

По глади быстро мутнеющих вод залива Золотой Рог надвигается грозовой фронт с ужасным грохотом и быстро растущими волнами. Данте открыто говорит о штормовом ветре, ломающем ветви, поднимающем вихри пыли, загоняющем и зверя и пастухов в укрытие. По заливу он гонит гигантские волны, так что, кажется, оба берега колеблются.

На земле, в Константинополе, подобный шум может вызвать только приближение великого визиря или самого Султана.

На звёздном небе восходит яркий Юпитер в созвездии Льва, после Сатурна и Марса [Рис. А. IX.8].

А. IX.8 Вид звёздного неба в Константинополе 13.02.1743 года. После захода Меркурия, на востоке, в созвездии Лев после красного Марса и бледного Сатурна, вспыхивает ослепительно-белый Юпитер.

Открыв мне очи: «Улови, что зримо
Там, – он промолвил, – где всего черней
Над этой древней пеной горечь дыма». 75

Как от змеи, противницы своей,
Спешат лягушки, расплываясь кругом,
Чтоб на земле упрятаться верней, 78

Так, видел я, гонимые испугом,
Станицы душ бежали пред одним,
Который Стиксом шел, как твердым лугом. 81

Он отстранял от взоров липкий дым,
Перед собою левой помавая,
И, видимо, лишь этим был томим. 84

Посла небес в идущем признавая,
Я на вождя взглянул; и понял знак
Пред ним склониться, уст не размыкая. 87

Вергилий открывает глаза Данте, предлагая взглянуть на великолепное зрелище надвигающейся грозы. Перед грозовым фронтом клубятся облака, закручиваемые вихрем к земле. Узнав в блеске молний, надвигающегося Олимпийского Бога – Зевса-Громовержца, поэт повинуется приказу склониться перед ним, чтобы не быть ослепленным вспышками молний и чтобы пыли не попадать в глаза. Да и невозможно живому человеку лицезреть Бога.

Перед Султаном или великим визирем также предпочтительно склониться ниц.

О, как он гневно шел сквозь этот мрак!
Он стал у врат и тростию подъятой
Их отворил, – и не боролся враг. 90

«О свергнутые с неба, род проклятый, —
Возвысил он с порога грозный глас, —
Что ты замыслил, слепотой объятый? 93

К чему бороться с волей выше вас,
Которая идет стопою твердой
И ваши беды множила не раз? 96

Что на судьбу кидаться в злобе гордой?
Ваш Цербер, если помните о том,
И до сих пор с потертой ходит мордой». 99

И вспять нечистым двинулся путем,
Нам не сказав ни слова, точно кто-то,
Кого теснит и гложет об ином, 102

Труднейший из двенадцати подвигов Геракла – похищение Цербера – стража Ада. От Геракловой цепи у Цербера до сих пор потерта морда.

Окруженный страшным грохотом, на небосводе появляется некто. Он приближается, проходя небом, как твёрдым лугом. Кто бы это мог быть?

По описанию – это – не подлежит сомнению – верховный Олимпийский бог Зевс—Громовержец или Юпитер. Однако на небосводе нет такого созвездия.

Нет – ещё не значит, что его там не может быть. Нахожу изображение звёздного неба, на котором Зевс—Громовержец изображен исключительно впечатляюще.

Реконструкция событий:

Молодой инок, войдя в просторную залу дворца, как запрокидывает голову, впиваясь взглядом в свежие яркие росписи плафона, так и стоит долгое время, внимательно и восторженно разглядывая их. Его настоятель, войдя в залу, стоит, наблюдая за учеником, потом подходит и трогает того за плечо.

«Падре Филиппо» – как бы очнувшись, спрашивает инок: – «Что это?»

«Сын мой» – ответил падре: – «Это роспись, изображающая звёздное небо, которую я исполняю по заказу светлейшего дон Алессандро Фарнезе. Сегодня он выражает своё восхищение сделанной росписью».

«Но, падре» – в сомнении качает головой инок: – «Эта роспись не такая, как на других росписях и она не такая, как в Атласе звёздного неба, что мы изучаем с Вами».

«Что же смущает тебя, сын мой?» – с любопытством спрашивает падре Филиппо.

«Падре» – торопливо и горячо говорит инок: – «Вот здесь, слева вверху изображен Зевс—Громовержец, а, с другой стороны, внизу, изображена разбившаяся повозка Фаэтона с конями, везущими его, и сам Фаэтон, упавший в реку Эридан. Я больше нигде не встречаю таких изображений».

«Что ж, сын мой» – удовлетворённо говорит тот: – «Ты считаешь, что Зевс—Громовержец, или, скажем, Фаэтон, менее достойны быть помещенными на небо, чем, скажем, Дракон или Гидра?»