Вальс для Наташки

– Луна? Луну облака закрыли.

– Знаешь что? Давай лучше рисовать море днём. И в хорошую погоду.

Альберт посмотрел на свой рисунок и сказал:

– Неохота снова начинать.

– Ну, как знаешь.

Наташка придвинула к себе голубую краску, обмакнула в неё кисточку, и… море начало получаться спокойным. В нём отражались облака и солнце. А вдали – похожий на чайку, плыл парусный корабль.

– Здорово! – похвалил Альберт. – И цвет точь-в-точь поймала. Голубой – даже смотреть больно… Только знаешь, кажется, рисунок очень уж маленьким получился… Послушай! Что, если нарисовать прямо на стене? Недавно я был в гостях, так там все двери разрисованы. Представляешь – простая дверь в другую комнату, а на ней, над крышами, печными трубами и какой-то башней, летит Карлсон. По-моему, на стене рисовать гораздо лучше… А твой отец не будет ругаться?

– Не-е, что ты! Он хороший и всё-всё понимает. Потом, это же подарок! А кто за подарки ругается? Давай быстрее стену выбирать!

Альберт внимательно осмотрел комнату и даже зачем-то взглянул на потолок.

– Кажется, эта сгодится, – наконец произнёс он. – Помнишь, ты говорила, твой отец любит лежать на диване. Вот он и будет лежать и смотреть на наше море. А оно, знаешь, как для здоровья полезно? Об этом все медицинские журналы в каждом номере пишут… А рисовать на твоих стенах – одно удовольствие: такие светлые обои наклеены…

Сначала они расстелили на полу газеты, придвинули стол к стене, и Альберт залез на него.

– Давай разделимся, – предложил он. – Я буду работать над небом, солнцем и облаками, а ты, Наташка, берись за воду – она у тебя лучше получается.

– Ладно, – согласилась Наташка. – Только, чур, очень стараться…

Наконец они закончили.

– Уф! – выдохнула Наташка и потянулась. – Устала же я.

– Я тоже, – честно признался Альберт. – Знаешь, давай отойдём, посмотрим, как получилось.

Они собрали газеты, поставили стол на место, отошли и сели на диван.

Картина получилась большой!

Море начиналось от пола – чудесное море, полное ярко-синей воды и блестящее, как зеркало. Разбрасывая брызги, по его поверхности носились дельфины, а вдали – похожий на чайку, плыл старинный корабль. На его узком корпусе горела гордая надпись: «Фрегат».

Небо тоже было красивым!

Оно, казалось, возникало из самой воды, отделённое от неё тоненькой бледной полоской, – прекрасное голубое небо, уходящее к потолку. По его глубоким просторам парили стаи мохнатых медленных облаков, и ярко-оранжевое солнце разбрасывало во все стороны жаркие длинные лучи.

– Посмотри, – вдруг сказала Наташка. – Комната стала другой. Какой-то светлой.

– И ещё будто раздвинулась и стала больше, – добавил Альберт.

– Вот папа удивится, – произнесла Наташка. – А сколько сейчас времени? Ух ты, половина седьмого! Он же сейчас придёт…

Я открыл дверь и вошёл в прихожую.

– Вы что такие чумазые? – удивился я, увидев Наташку и Альберта, с ног до головы обляпанных краской.

– Мы тебе подарок готовили, – объяснила дочь.

– Какой подарок? – насторожился я.

– А ты закрой глаза и пошли в комнату. Только, чур, не подглядывать!

Наташка взяла меня за руку и повела за собой.

– Всё, – разрешила она. – Теперь можешь смотреть!

И я открыл глаза.

Десять тысяч журавликов

– Ну что ж, – сказал отец Вадика. – Если хотите, расскажу о своих поездках.

– Конечно, хотим, – быстро ответила Наташка за себя и Альберта.

– Расскажи сначала про Японию, – попросил Вадик. – Это такая интересная страна!

– Ну хорошо. Про Японию, так про Японию. Только подождите минутку – трубку набью.

Он открыл коробку с табаком и аккуратно, маленькими щепотками стал насыпать табак в трубку.

– Какая у вас трубка интересная, – сказал Альберт. – А зачем на ней чёртик вырезан?

– Чёртик – для красоты. А вот дерево, из которого изготовлена трубка, действительно необычное. Это сандаловое дерево. Оно обладает очень тонким ароматом.

– А-а, знаю, – обрадовалась Наташка. – Из этого дерева делают духи и одеколоны!

– Насчёт духов и одеколонов не знаю, – улыбнулся отец Вадика, – но точно знаю, что из него изготовляют столы и стулья.

– Здорово, – сказал Альберт. – Стоит в комнате мебель и пахнет духами.

– Это ещё не самое интересное, что есть в Японии, – вступил в разговор Вадик. – Папа, расскажи про кошек.

– Кошки там действительно необычные – бесхвостые, с голубыми глазами, очень любят купаться и прекрасно плавают… Но что мы всё о кошках да о кошках. Я расскажу про город Хиросиму! В этом городе произошла самая страшная трагедия на земле, от взрыва атомной бомбы погибло двести тысяч человек… И сейчас, много лет спустя, та бомба приносит много горя. Дети и внуки людей, переживших ядерный взрыв, заболевают страшной болезнью – лейкемией. Лучшие врачи стараются победить болезнь, но, к сожалению, не всегда это удаётся, и тогда со всех концов Японии люди шлют маленьких бумажных журавликов. Японцы верят: если журавликов будет ровно десять тысяч, болезнь отступит. Такая вот сила якобы заключена в простых журавликах из бумаги…

– Когда вырасту, – вдруг произнесла Наташка, – то обязательно запрещу все-все пули, бомбы и снаряды.

– Тогда вырастай поскорее, – сказал отец Вадика.

– Папа, можно я пойду их провожу? – попросил Вадик.

– Только недолго. Тебе ещё две задачи по математике решить нужно…

– До завтра, – сказал Альберт. – Смотрите не забудьте, что у меня завтра день рождения!