Бабочка-рэндаллия

– Гуд дэй! Мифтел Файмон! Выф иф лойтенэнт Ко-нью-ко-ва Юдвиния фвом раффен контр-теввовизм эдвенфи! Ай нид хэлп!.. Олл ай вонт ю ту ду ис двафт шот онлайн-конфевенф!.. – на произношение Юджиния не очень-то и налегала, и Илья Александрович с Иваном Анатольевичем, присутствовавшие при этом, несомненно знаковом диалоге, не были уверены, что собеседник ее понимает, впрочем, сама она не выказывала и капли сомнения, – йеф, йеф!.. Виз ю энд зен виф мифтел Дволдан!.. Йеф!.. Ит вилл би гвейт аффифтенф ин ауа фтвагл эгейнфт интевнейфенел теввовизм!.. Йеф! Ви вилл фенд оффифел документф ту ю райт нау!.. Фэнк ю вели матфь!

Евгения положила трубку и с горящими глазами потерла руки. Илья Александрович, читавший свежее сообщение, мрачнел на глазах. Закончив, он с такой силой ударил ладонью по столу, что от неожиданности девушка подпрыгнула синхронно с монитором, который, в свою очередь, ударной волны не выдержал и опрокинулся на пол.

– Фто такое!?

– Соломатин повесился. – генерал развернулся на 180 градусов, сделал шаг и провел рукой по волосам, – с**и!

Девушка нахмурилась.

– Кто такой Фоломатин?

– Оперативник, старшина. – сухие губы Ильи Александровича дрожали от ярости, – он был в группе захвата, которая год назад брала штаб идиотов из «Свободной Сибири». Независимость региону, столицей объявить ВСК и далее по списку. Собирали бомбу с гвоздями у какой-то бабки на квартире. Больные идеалисты. Все было четко, без стрельбы. По дороге в контору пропал сейф с их «партийной казной». Со слов главаря там были копейки, миллиона три-три с половой. Я догадывался, но провел внутреннее расследование. Сейф спрятал Соломатин. У его жены был рак. А денег на лечение – не было. В протоколе, который я подписал, указали, что не было никакого сейфа. Замяли. А эти твари что-то нарыли… Ублюдки.

На столе негромко закурлыкал радиотелефон. Генерал рывком выудил его и ответил:

– Да?

В трубке зазвучал приятный, пропитанный вежливостью голос. Илья Александрович сразу понял, что сообщение звучит в записи:

– Товарищ генерал-майор. Мы скорбим о безвременной кончине вашего сотрудника Соломатина. Не сказать, что его внезапный уход нас шокировал. По статистике мужчины в его возрасте довольно часто уходят именно по этой причине. Впрочем, понятие о чести – такая редкость в наше время. – шеф ФСБ сдавил трубку так, что та хрустнула, – но мы найдем другую брешь в вашей системе. Она устарела. Да она сама от себя устала! Давайте не будем усложнять. Я получу программу. Вы получите тишину и спокойствие. Сегодня будет еще один тонкий намек. До связи!

Едва преступник повесил трубку, Илья Александрович швырнул телефон в стену с такой силой, что пара осколков долетела до заскучавшего было Тарантина, игравшего в маджонг в браузере. Иван Анатольевич поправил покосившиеся очки и резко вскочил. Генерал-майор зарычал:

– Пробить по базе! Узнать, кто звонил. Откуда. Чтоб сегодня же приволокли мне эту с**у!

Иван Анатольевич бросился одновременно кому-то звонить и печатать, Евгения нахмурилась и заявила:

– С одним, так фказать, контлагентом, мне надо фтлетитьфя литьфно! Буду фкоро!

Она что-то посмотрела в телефоне, вышла из здания, снова взяла белое такси и вскоре с грозным видом стояла у кассы «Ресто-кафе Гамбург». Наряженная в стилизованное под немецкое платье форму большеротая крашеная блондинка дежурно спросила:

– Что вам угодно?

– Администратора.

Нахмуренные брови и надутые щеки посетительницы ясно давали понять, что дело пахнет скандалом, и кассир рисковать не стала. Меньше, чем через минуту вышла администратор, коротко стриженая черноволосая девушка с большими на выкате глазами и едва выступающим подбородком, одетая в клетчатый пиджак с короткими рукавами и с большой витиеватой татуировкой на запястье. Евгения просканировала ее быстрым взглядом, на долю секунды задержавшимся на татуировке и, едва та открыла рот, чтобы произнести пару дежурных фраз, выпалила:

– Сара! У меня к вам преферьезнейфий разговор!

Администратор возразила:

– Меня зовут Виктория, чем…

Но формальности Евгению совершенно не увлекали.

– Фтланно… А на татуировке напифано Сара. – она сунула прямо под нос администраторше открытое удостоверение, – вам платят премию за хорофую выручку?

Виктория-Сара удивленно кивнула. Евгения неспеша потерла ладошки, глядя ей в глаза.

– Плеклафно. Фефяф мы с вами рефим, фто вы феводня заработаете: оплафиваемый отпуфк или пвоблемы с органами влафти!..

Вернувшись в офис, она сделала еще пару звонков, выдохнула, распечатала несколько листков и сунула Илье Александровичу стопкой, прикрепив скрепкой очередную записку. Он быстро прочел, кивнул и передал бумаги Тарантину. Помощник взялся за ознакомление и, сперва впав в ступор, начал читать вслух:

– Мастерская по изготовлению и ремонту персидских ковров «Зухриддин». 985 тысяч рублей… Типография «Кардинал», ИП Пряничникова – 305 тысяч рублей… Че за… «Партнер-дент». Комплексные поставки оборудования и расходных материалов для стоматологии… …два миллиона четыреста тридцать тысяч рублей!? – Евгения кивнула, – за что?! – он бросился просматривать содержимое других листков, – за триметил…бу… бута…че-то там в промышленной таре, объем… Ладно. Дальше. «Ресто-кафе Гамбург» –один миллион 885 тысяч рублей за блюда согласно заказу, в том числе внесение изменений в оригинальную рецептуру по желанию клиента и услуги кейтеринга… Склад-магазин «ProKras» … Илья Саныч!..

Иван Анатольевич с руками, разведенными в стороны и выражением глубокой растерянности на лице стоял как гоголевский персонаж. Шеф, тем не менее, подобных чувств не испытывал и отрезал: