А в раскрытые окна струилась весна…
А в раскрытые окна струилась весна,
Маслянистым, почти незаметным потоком,
Как хозяйка, в наш дом проникала она,
С подоконника пыль отряхнув ненароком,
Кисею занавесок слегка колыхнув,
Хрусталём на столе прозвенев, еле слышно…
Вдруг ты встала, негромко и горько вздохнув,
И почти незаметно из комнаты вышла.
Я остался лежать, притворившись, что сплю,
И уход твой печальный мне словно приснился,
Но тебя удержать, и сказать, что люблю,
Не понять почему я тогда не решился…
Лишь прозрачный твой шарф оставался на ложе,
Терпким запахом свежести душу тревожа…
Терпким запахом свежести душу тревожа
По поляне меж листьев ручей зажурчал,
И залётный скворец засвистал осторожно,
Предвещая в природе начало начал,
На кустах и деревьях полопались почки,
Муравьи побежали гуськом по стволу
Первых, робких травинок зелёные строчки,
Прочертили, как стрелки, дорогу к теплу.
В синеватой тени угасали сугробы,
Словно эхо, от нас уходящей зимы,
В самом сердце глухой, непролазной чащобы
Отощавший медведь выбирался из тьмы.
И, как было и будет во все времена,
Мир вокруг просыпался от зимнего сна.
Мир вокруг просыпался от зимнего сна,
Но тебе эта радость была непонятна,
Ты чуть-чуть постояла со мной у окна,
И с печальной улыбкой вернулась обратно.
Я очаг затопить, тебе, молча, помог,
Ты, не глядя в глаза, благодарно кивнула,
И, на тонкие плечи, набросив платок,
Задрожавшие пальцы к огню протянула…
А на улице нежно звенела капель,
Будто где то, под крышею, таз прохудился,
Я люблю, своенравный, капризный апрель,
Я ведь в месяце этом, когда – то родился.
Новый день расцветал, голубой и погожий,
На несмелый подснежник немного похожий.
На несмелый подснежник немного похожий,
Над цветущей поляной летал мотылёк,
Подорожник, обтянутый лаковой кожей,
На лесную тропу, как на скатерть, прилёг,
Майский жук прогудел, деловито и важно,
На акациях гроздья, как свечки, зажглись,
И кукушка, свой зов, выкликая протяжно,