Честь смолоду

За дощатой стеной шел разговор о воспитании моей персоны.

Все услышанное мною в этот вечер навсегда запечатлелось в моей памяти.

– При большой семье тем более нельзя смотреть сквозь пальцы на проступки одного из членов семьи, Иван Тихонович, – говорил Устин Анисимович. – Семья ваша идет издревле. На таких простых семьях держалось и развивалось русское государство. Подковывай мозги своим детям, Иван, на все четыре подковы. Чтобы ни в какую гололедку не скользили, не падали, чтобы искру высекали из кремня, чтобы, когда нужно, так бы отбрыкнулись, чтобы дух вон с нечистого…

Потом я услышал голос отца.

– Раньше, не отвоюй мы на бронепоездах и в пехоте, впрягла бы тебя, в твоем положении, жизнь в непроходимую крестьянскую работу. – Он говорил, как будто обращаясь ко мне. – А теперь общество избавляет тебя от забот в детстве и требует от тебя самого главного – учиться. Книги, по которым ты учишься, написаны для тебя умными людьми. Возьми от этих книг все. А почему ты избавлен в детстве от непосильного труда? Потому, что есть советская власть. Нашей стране не нужны неучи. Советская власть изготовила и дала крестьянам машины, высвободила людей, организовала их совместную работу. Вот это ценить надо…

Чьи-то теплые руки прикрыли мне глаза. За спиной послышался сдавленный смех и частое дыхание.

Я был поглощен беседой взрослых и не ожидал нападения. Мне показалось, что я узнал ладони, прикрывшие мои глаза.

– Люся? – сладким шепотом произнес я.

В ответ я услышал злорадный смех.

Оглянувшись, я увидел Анюту, делавшую мне гримасы.

Вот когда загорелось и мое второе ухо. Я ненавидел себя в тот момент за свой дурацкий, сладкий шепот.

Анюта прыгала возле меня.

– Значит, Люся? Люся? – передразнила она меня. – Люся?

– Уйди отсюда, – пригрозил я, – убирайся!

– А мне ты не нужен, – обидчиво сказала она, – с тобой нельзя ласково… Иди… тебя ждет рыболов.

– Нехода?

– Нехода? – Анюта покраснела. – Почему Нехода? Нужен мне Нехода.

– Поймалась, поймалась!

– Тебя ждет твой Яшка! – выкрикнула Анюта и исчезла.

Яшка поджидал меня во дворе. В темноте сверкали его глаза. Сегодня он выполнял задание Виктора, который вызывал меня к памятнику партизанам – нашему условному месту сборов.

– Что-то важное?

– Не знаю, не знаю, – быстро ответил Яша, – сам Виктор послал меня к тебе. Сам Виктор!

Я выскользнул на улицу. Яша подгонял меня.

С ним мы были в дружбе. Она завязалась еще с первой встречи на Фанагорийке. После моего заступничества, подкрепленного несколькими стычками и с Неходой и с Фесенко, Яша поверил в меня. Постепенно мальчишки перестали над ним смеяться, и он стал неизменным участником всяких игр, озорных забав и приключений. Я считал его преданным другом. Он был верен своему слову. «Сказано – сделано» – было его законом.

Над памятником павшим партизанам горела красная звезда. В темноте южной ночи этот свет был отличным ориентиром. Казалось, электрическая звезда висела в воздухе.

Мы подошли к памятнику.

– Ты почему не вышел на остров? – спросил Виктор.

Пашка стоял рядом и ухмылялся.

– Я помогал отцу сажать яблони, – ответил я.

Виктор свистнул, наклонился ко мне.

– Прилежный мальчик. Кто же из нас свободен, как ветер? Ты бы мог сбежать.

– Нет. Не мог…

– Почему?

– Не хотел.

– Не хотел? – Виктор нахмурился, присел у памятника. – А если было решено? Как же ты не хотел? Ты же подвел своих товарищей. Ты знаешь, мы не пошли без тебя. У нас пропал целый день… Ты слышал три свистка!

– Да.

– Он захотел кушать яблочка, – Пашка подхихикнул.

– Мой закон – выполнять до конца задачу, – сказал Виктор после короткого молчания, – никогда не отступать от намеченной цели.

– Я не понимаю тебя, Виктор, – сказал я.

– Не понимаешь? Странно. Мы решили идти в Богатырские пещеры?

– Решили.

– Следовательно, надо выполнять решение.

– Мы решили идти днем, Виктор… А сейчас ночь.

– Но днем-то мы не пошли?

– Зачем сто раз меня упрекать?

– Я спрашиваю, а не упрекаю. Днем не пошли?

– Нет.

– Надо идти ночью.

– Ночью?

– Да.