К своей звезде

– Знаешь, что мне сегодня сказал Волков? – начал Муравко о том, о чем твердо решил молчать.

– Что вы героически спасли репутацию полка, – усмехнулась Юля. И уверенно добавила: – Если бы он послушал отца и разрешил остановить работу на десять минут раньше, вам бы не пришлось рисковать.

– Это не наше дело. Он командир.

– А если бы вы грохнулись? Это тоже не наше дело?

– Если бы да кабы, – отшутился Муравко, – я же не грохнулся, целехонький иду рядом с тобой. И разговор у меня с ним был совсем не об этом.

– Это его счастье, – в голосе Юли прозвучала угроза. – Я бы ему не простила до конца жизни.

– Юля! – упрекнул Муравко добродушно. – Все ведь хорошо.

– Ладно, не будем об этом. Вон «Аврора», – она хотела показать рукой, но в руке была сумка.

– Дай-ка мне эту штуку, – Муравко забрал сумку. – А кофточку надень, свежо.

– Ничего, – ответила Юля и спросила: – А о чем у вас шел разговор?

Муравко уже расхотелось рассказывать, и Юлин вопрос застал его врасплох.

– Да так…

– Вы же хотели рассказать.

– Все это ерунда, Юля. – Он посмотрел на нее и поймал прямо-таки умоляющий взгляд. – Только чур, между нами. Мне дано две недели на обдумывание, – Муравко замолчал, недосказав фразу.

– Чего? – подтолкнула Юля.

– Предлагают стать космонавтом.

Юля удивленно вскинула глаза.

– Зазнаетесь – не подступиться.

Муравко засмеялся.

– Я серьезно, а ты… Ладно. Я еще согласия не давал. И вообще…

Они шли по набережной Большой Невки. Муравко остановился и придержал Юлю за локоть.

– Я ведь мог стать моряком. Вот с этим зданием, – он кивнул на Нахимовское училище, – связано мое знакомство с Ленинградом.

Муравко остался без отца, когда учился в восьмом классе.

На шахте, где работал отец, произошел какой-то несчастный случай, несколько человек пострадало, несколько погибло. В числе последних был и отец.

Колина мать Светлана Петровна работала старшей медсестрой в шахтерской больнице. В эти дни он ее не видел, она дневала и ночевала там. Муравко был предоставлен самому себе.

Кто-то из мальчишек тогда сказал: «Надо подаваться в Суворовское или Нахимовское, нас, как сирот, примут без экзаменов». Идея понравилась. Коля сказал матери: «Поеду в Нахимовское», – и положил перед нею открытку, снятую, наверное, вот как раз с этого места – от гостиницы «Ленинград»: голубой домик училища и серый трехтрубный крейсер.

Светлана Петровна подумала, помолчала, будто сразу согласилась, а затем жестко сказала:

«Не поедешь. Ты не сирота. Пока я жива и здорова, ты будешь учиться и жить, как все нормальные дети».

– Тогда я обижался на мать, – сказал Муравко. – Теперь понимаю: она поступила мудро. Став моряком, я никогда бы не стал летчиком.

– И космонавтом, – добавила Юля. Эта тема продолжала занимать ее. А Муравко было неловко: проболтался, как пацан. Все еще может сто раз перемениться.

– Это же был пристрелочный разговор, Юля, – он поправил сползшую с ее плеча кофточку. – Ни Волков, ни я ничего друг другу не обещали. Он наверняка еще пятерым сказал то же самое. Знаю я эти конкурсы. А ты всерьез.

– Вам ничуточки не жалко уходить из полка?

– Во-первых, я еще никуда не ухожу. А во-вторых… Ты ведь тоже не останешься с полком, если Чижа…

Он не нашел сразу точного слова – «уволят, оставят, не возьмут» – и замолчал.

– Речь не обо мне, – смутилась Юля.

«Именно о тебе», – хотел сказать Муравко, он уже понял, что беспокоит Юлю, но пощадил ее самолюбие. Видимо, говорить о том, что уже было ясно обоим, еще не подошло время.

– Это Кировский мост? – спросил Муравко.

– Да, – односложно ответила Юля.

– Расскажи, пожалуйста, о крепости, – попросил Муравко, пытаясь уйти от трудного разговора. Тем более что складывался он в каком-то нервном ключе: еще никто из них не взял на себя никаких обязательств, а в подтексте, в тоне уже звучал упрек, звучала обида.

– Мы пойдем через крепость? – спросила Юля. – А потом по пляжу вернемся к Неве. Как раз увидим развод двух мостов.

– Веди, как знаешь.

– Вы старший, и я обязана свои действия согласовывать с вами.

– От моего старшинства осталась одна иллюзия. Передаю бразды правления тебе.

– Ну нет, – не согласилась Юля, – мне удобнее быть подчиненной. Командовать – не женское дело.

Они взошли на деревянный мост, украшенный старинными фонарями. Муравко представил себя в черном цилиндре, фраке, с тросточкой. Юлю – в пышном платье с кринолином и шлейфом. И говорят они возвышенным слогом о возвышенных чувствах.

– Чему вы улыбаетесь? – Юля почувствовала его настроение, хотя шла немножко впереди. – Ведь вы улыбаетесь?

– Ну, улыбаюсь. А как ты догадалась?

– Почувствовала. Я ведь читаю мысли на расстоянии.

– Мысли – понятно. Метод дедукции. А как увидела, что я улыбаюсь?

– Это же просто – по ходу ваших мыслей я поняла, что вы должны в этом месте улыбнуться.