Грабитель с детским зонтиком

21. Ресторан «Прага», Москва, вечер, 18 мая

– Любка? Акимова? – кто-то коснулся плеча пассии Николая. – Глазам своим не верю!

Любовь подняла глаза, чуть захмелевшие от шампанского, и увидела перед собой бывшую одноклассницу – Дарью Волкову и незнакомого мужчину.

– Дашка! Я сто лет тебя не видела! – Люба встала из-за стола и обняла её. – Ой, а это мой Коля, познакомься, – смущённо представила жениха своей школьной подруге, добавив: – И его брат Феликс.

– Дмитрий, – молодой человек подал руку сначала Феликсу, а потом и Николаю. – Приятно познакомиться, товарищи.

– Может, составите нам компанию сегодня? – предложила Люба. – Присаживайтесь! Коленька, ты не против? – шепнула жениху на ухо.

– Димочка у меня в милиции работает! Он выпускник Высшей школы милиции, – начала хвастаться Дарья. – А вы, Николай?

– Дмитрий, а вы курите? – поинтересовался Николай, на что получил отрицательный ответ. – Тогда прошу нас простить, мы с братом отлучимся ненадолго!

Феликс и Николай, извинившись ещё раз, вышли на улицу.

– Чёрт подери, мента ещё не хватало… – озлобленно взревел Николай.

– Брось ты, он же не на службе и не вооружённый до зубов. Отдыхать пришёл.

– Нет, Фель, ты не понимаешь. Я не сижу с ментами за одним столом.

– Знаешь, мне самому как-то неловко…

– Ладно, надо расслабиться и не выдавать о себе лишней информации. Короче, – Николай вплотную подошёл к Феликсу и шёпотом сказал ему: – ты в Ленинакане на заводе работаешь токарем. А я в Ереване в цехе работаю.

– В каком?

– Машины ремонтирую.

– Люба не знает?

– Люба получает свои цветы и подарки, больше ей ничего знать не нужно.

– То есть ты не говорил ей, чем занимаешься? Как зарабатываешь на хлеб?

– Нет. Докурил?

– Да.

Братья вернулись в ресторан как ни в чём не бывало.

Дарья Волкова уже и забыла о вопросе, который ранее задавала Николаю: она оживлённо и в красках рассказывала о школьных годах, об институте, первой и последней любви в лице мужа-милиционера. Хвасталась, что скоро ему грозит повышение и тогда они обновят автомобиль. Люба лишь улыбалась и вздыхала, подпирая руками голову. Вечер был спокойным.

Задушевные разговоры становились всё теплее: это очень злило Николая, не привыкшего есть и пить за одним столом с милиционером. Назойливая Дарья пыталась разговорить братьев, но они лишь отделывались нейтральными репликами, отшучивались.

Тоненькие ноги Любы сводили Николая с ума, и он как самый законченный собственник нередко гладил их под столом, шептал своей женщине какие-то очень непристойные слова, которые вгоняли её в краску. Братья подсознательно ждали того момента, когда эта встреча со случайными знакомыми закончится. Николаю хотелось сбежать со своей красивой подругой подальше, укрыться с ней от посторонних глаз и ушей. Ему становилось скучно.

– А поедемте в парк Горького? – неожиданно предложил Дмитрий. – Николай заскучал. Феликс, – милиционер впился глазами в него, – вы видели парк имени Горького?

Феликс улыбнулся и ответил:

– Ещё не успел.

Искры из глаз Николая летели в разные стороны.

– Как раз хотел сегодня показать братику лучший парк в Москве, но это уже, наверное, завтра! – Николай резко и быстро встал из-за стола. – Простите, что прерываем такой неописуемо великолепный вечер, нам пора…

– На самом деле! Давайте-ка все вместе рванём в парк: машина есть, – расхохоталась Дарья, – заодно и Феликсу город покажем! Куда же ты убегаешь, Коленька?

Любе понравилась затея, и мужчинам не осталось выбора, пришлось согласиться и покинуть ресторан всей компанией.

Феликс гулял по вечернему Арбату. Город казался ему каким-то живым, быстрым, шумным. Где-то на скамеечках сидели парочки, держа в руках брикеты вкуснейшего пломбира.

– Ну что, по мороженому? – предложила Люба. Сама не зная почему, она была в восторге от Феликса: скромный, спокойный, тихий брат её любимого мужчины приглянулся ей, она видела в нём уже не чужого человека, а родственника, которого не хотела лишать внимания: – Возле кинотеатра «Художественный» продают моё любимое, – объясняла она ему. – Любишь мороженое?

– Люблю… – тихо ответил Феликс и закурил.

– Народ, разворачиваемся! – скомандовала Любочка.

Возле кинотеатра стояла пышная дама с высокой причёской. Она продавала счастье – любимое лакомство Любы.

– Сколько? – грубым тоном спросила продавщица.

– Пять, – так же грубо ответил Николай.

– Семьдесят пять копеек с вас!

Николай расплатился.

Муж Дарьи в это самое время делился очередной историей о ворах-домушниках Колобовском (Колобке) и Мишине (Мишке), которых не могли схватить несколько лет.

– Вор – это уже неисправимый плохой человек. Это – вор, и он несомненно должен сидеть в тюрьме!

«Всё бы отдал за то, чтобы врезать в „пятак“ этой свинье!» – подумал Николай, который еле сдерживал себя от вспышки гнева.

Он был из тех, кто срывался из-за косого, нескромного или недоброго взгляда в свой адрес.

– Дмитрий, послушай, ты говоришь, что вор, это плохой непоправимый человек, верно?

– Так точно.

– А если, скажем, у вора жена беременна и кушать дома нечего? Не от хорошей же жизни человек идёт на кражу!

– Если все от плохой жизни воровать начнут, знаешь, Феликс, как преступность тогда возрастёт? По улицам станет страшно ходить. Я уже и майором был бы… – рассмеялся милиционер. – Работать нужно, а не за лёгкими деньгами гоняться. Это же как получается: ты и брат твой трудитесь, отказываете себе в чём-то, а прихожу, скажем, я или Дашка и забираем это всё. Несправедливо ведь?

– Несправедливо… – надула губочки Люба.