За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР?

Абсолютно правы те здравомыслящие историки, которые откровенно высказывают полностью обоснованное мнение о том, что:

– «…в этих планах (планах оппозиции. – A. M.) не было ничего невероятного – это была всего лишь калька с истории 1917–1922 годов, включая путь большевиков к власти, Брестский мир, создание Дальневосточной республики»;[121 - Шубин А. В. Вожди и заговорщики. М., 2003. С. 296.]

– «…в этом (в планах оппозиции. – A. M.) нет ничего необычного – все очень реально, жизненно… Если некие люди могли в 1918 г. заключить мир с немцами, чтобы ценой территориальных уступок остаться у власти, почему те же самые люди не могли повторить то же через шестнадцать лет? Это ведь были те же самые люди!»[122 - Бушков А. Красный Монарх. СПб., 2004. С. 362.]

Но ничего сверхъестественного не было и со стороны Великобритании, в ее реакции на данные своей разведки о заговоре Тухачевского. Соответственно и ответ Великобритании был «традиционным» – «заговор против заговора». Вследствие всегодо предела активизировались и испокон веку не ведающие даже тени намека на жалость жернова Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики, куда, в силу полной своей бездарности, «стратеги» во главе с Тухачевским с размаху и угодили. Потому что, вообразив себя под воздействием наущений Троцкого «гениальными», посмели встать поперек:

– как тысячелетней сущности Запада – Агрессии, причем именно же британской ее вариации, поскольку посмели поставить под угрозу «британскую морскую силу как единственную гарантию империи и основание Pax Britannica»;[123 - Setom-Watson R. W. Op. cit. P. 13. Даже в апогее послевоенного могущества СССР Сталин ни при каких обстоятельствах не задумывался над тем, чтобы столь демонстративно бросать вызов той же Великобритании или США и вообще Западу. Так, когда ряд иностранных руководящих деятелей коммунистического движения стали настойчиво будировать вопрос об оказании помощи восстанию в Греции, Сталин категорически отмел эти опасные своим залихватским отношением к судьбам мира потуги следующими словами: «…Нет у них никаких шансов на успех. Что вы думаете, что Великобритания и Соединенные Штаты – Соединенные Штаты, самая мощная держава в мире, – допустят разрыв своих транспортных артерий в Средиземном море! Ерунда… Восстание в Греции надо свернуть как можно скорее» (Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1992. С. 133.)]

– так и тысячелетней сущности России – Безопасности, ни в малейшей степени не отдавая себе отчета в том, что Советский Союз и был создан по этим же, исконно российским, соображениям!

Но по собственной же преступной дури угодив в такую страшенную коллизию, выбраться из нее живыми шансов у них не было! Даже гипотетических! Ни при каких обстоятельствах не было! «Dura Lex, Sed Lex» – Закон суров, но это Закон!

Глава 3

Сорву ль непонимания печать, чтоб истину открыто возглашать?[124 - Омар Хайям.]

Истина – как моря глубина.
Под пеной притч порою не видна.[125 - Омар Хайям.]

Более полувека в общественном сознании России господствует убежденность в том, что-де никакого заговора военных в 1937 г. не было, Сталин все это выдумал, чтобы незаконно уничтожить гениальных полководцев, что вообще не было ни военного, ни общеполитического заговора, что все это понадобилось Сталину, чтобы вступить в сговор с Гитлером, дабы разделить несчастную Польшу, инициировать Вторую мировую войну и установить советскую власть по всей Европе!

Хуже того. Со времен Хрущева существует упертая убежденность, что «без Сталина… может быть, и войны бы не было» и даже что «без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел…»?![126 - Из интервью Маршала Советского Союза A. M. Василевского Константину Симонову, 1967 г. Цит. по: Симонов К. С. Глазами человека моего поколения. М., 1989. С. 446.]

Разобраться в этой лжи нам поможет тот, кто более всех был причастен ко всем заговорам против России в первой половине ХХ в. и кого 1937 г. сурово покарал.

Это опытнейший мастер закулисных интриг, видный масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, а впоследствии еще и британской разведки[127 - «Многостаночничество» – распространенное явление в марксистских кругах. «Моду» на него завели еще К. Маркс и Ф. Энгельс. Являясь агентами стратегического интеллектуального влияния британской разведки и британского политического масонства, они умудрялись сотрудничать и с Бисмарком, и с германским масонством, и с австрийской полицией. Например, Парижская коммуна, в сущности-то, была предана именно ими. Правда, как «научно подкованные» организаторы «революционного» бандитизма, они нередко преднамеренно вступали в тайные контакты с рядом конфидентов, чтобы полученную от них информацию передавать британской разведке. Так, в частности, они проделали с Бисмарком, в окружении которого у них были свои агенты – Микеле Иоганне (1828–1901) и Адольф Лотар Бухер (1820–1878). Последний, к примеру, за десять дней до заключения франкфуртского мирного договора, коим якобы должна была закончиться франко-прусская война 1870–1871 гг., передал Марксу текст проекта этого договора, с которым «классик» ознакомил своего куратора из британской разведки Д. Эркарта. Согласованию, в частности, подлежал пункт этого договора об условиях передачи Эльзас-Лотарингии Германии, на чем и должна была зиждиться перманентность мировой войны в Европе. С другой стороны, тот же К. Маркс не гнушался и таким приработком – сдавал своих же соратников австрийской полиции из расчета 40 шиллингов за голову. В их времена практически каждый второй член Секретариата I Интернационала «стучал» на какую-нибудь европейскую спецслужбу, а нередко и на несколько спецслужб.] – Христиан Георгиевич Раковский (1873–1941).

Более полувека в отечественной историографии царит табу на использование в исторических исследованиях показаний подследственных 1937–1938 гг. Во всем мире использование материалов уголовных и иных следственных дел – общепринятая практика. Только у нас все наоборот. Начисто отрицают даже саму возможность наличия хотя бы одного зернышка истины в таких источниках. Мол, все их показания выбиты силой. Между тем в этих материалах целые континенты Клондайков Истины. Но упаси вас Господь полагать, что-де окаянные костоломы Лубянки резиновыми дубинками или просто пудовыми кулаками «освежали» память и красноречие, например, того же Раковского, отчего он и стал раскрывать некие тайны. Это было бы в корне неверно. Во-первых, потому, что подследственных по всем крупнейшим делам 1936–1938 гг. и пальцем-то не трогали во время следствия на Лубянке. На этот счет было строжайшее указание Сталина. И никто не смел его нарушать и не нарушал. Это уже потом Хрущев, а вслед за ним и Яковлев выдумали сказки о нещадно избивавшихся «кристально честных и несгибаемых партийцах». Тех самых, которых тот же Хрущев в прямом смысле слова пачками сдавал в руки НКВД, причем нередко еще и письменно настаивая на самой крутой расправе с ними.[128 - Даже по данным комиссии ярого врага Советского Союза и России – недоброй памяти А. Н. Яковлева, – на «личном счету» Хрущева 161 860 человек, угодивших по его «милости» в жернова им же в значительной степени и инициированных репрессий. Из них: 55 741 человек – за период (1936–1937 гг.) работы первым секретарем Московского городского и областного комитетов партии, и 106 119 человек – за период его издевательств над Украиной (с января 1938 г. и до начала войны). Это именно его Сталин вынужден был предупредить сверхкраткой запиской – «Уймись, дурак». По данному вопросу см.: Хрестоматия по отечественной истории (1946–1995) / Под ред. А. Ф. Киселева, Э. М. Щагина. М., 1996. С. 317.] Иначе он не смог бы обелить самого себя – парадоксальным образом прорвавшегося на вершину Олимпа власти в громадной стране негодяя-троцкиста.[129 - В этом смысле очень характерна история второй (гражданской) жены старшего сына Хрущева Леонида – Розы Трейвос, племянницы 1-го секретаря Калужского обкома партии. Отсидев в лагерях, Роза Трейвос в период «оттепели» была освобождена, сумела каким-то образом оказаться в числе приглашенных на какое-то мероприятие в Кремле, подошла к Хрущеву и при всех заявила ему следующее: «Это вы, а не Сталин, виноваты в том, что моего дядю расстреляли и что я оказалась в лагере! Это вы, а не Сталин, виноваты в репрессиях!» Охрана с трудом оттащила разбушевавшуюся Розу от «дорогого Никиты Сергеевича»…] Тем более затруднительно было вразумительно объяснить главное.

Почему, угодив на Лубянку, они добровольно, без какого-либо принуждения сдавали не столько даже десятки своих же подельников (это-то как раз понятно), сколько прежде всего «закладывали» сотни и тысячи ни в чем не повинных людей, что, в последнем случае, и привело к крупномасштабным и действительно необоснованным репрессиям.[130 - Оно и не могло получиться иначе еще и потому, что антисталинская оппозиция изначально договорилась о том, что в случае провала и ареста каждый из оппозиционеров должен топить свою ответственность в незаслуженных страданиях невинно арестованных по их же наветам и клевете. Логика у оппозиции была еще та – «чем больше посадят, тем быстрее прекратятся репрессии против настоящих заговорщиков». Не шибко умная от природы вдова Бухарина – Анна Ларина – проболталась об этом в своих мемуарах (Ларина A. M. Незабываемое. М., 1989. С. 308). В интервью «Московскому комсомольцу» (в мае 2006 г.) вдова маршала Катукова рассказала, как это на практике происходило. По ее словам, возвращаясь с допросов, ее же сокамерницы едва ли не с чувством выполненного долга буднично произносили: «Сегодня я посадила еще семнадцать человек!» И ведь так действовали практически 99,99 % арестованных в те годы. Даже без какой-либо надобности и принуждения со стороны следствия. К примеру, не касаясь сути дела В. Мейерхольда, отметим, что по его милости было арестовано свыше ста человек, которых он назвал якобы как сообщников. Плохая ли, хорошая ли контрразведка была в СССР в то время, но она обязана была проверять каждую выявленную связь арестованного. А теперь посмотрите, во что это выливалось. В. Мейерхольд назвал сто человек. Каждый из тех ста, предположим, еще сто. Уже только на этом уровне выходит десять тысяч человек попали в поле зрения контрразведки. Если, предположим, и их арестовали, и каждый из них назвал опять-таки сто человек, то выходит уже один миллион человек! Даже если по пятьдесят человек, то все равно масштаб репрессий немедленно выходил в закритический уровень!]

Во-вторых, потому, что допросы Раковского осуществлялись на французском языке. Конечно, непрошеный «борец за счастье» народов России, подданный царской Болгарии, а негласно еще и королевской Румынии, сохранявший их паспорта и гражданства вплоть до ареста, вполне сносно глаголил и по-русски. Однако полностью его незаурядный интеллект крупного интригана мирового масштаба раскрывался лишь тогда, когда он переходил на французский язык. Своеобразная дань «революционной моде». Его откровения не должны были стать доступными другим сотрудникам Лубянки. Жесткая иерархия допуска к секретам разных уровней – не обсуждаемая реалия органов госбезопасности. Тем более что в процессе его допросов затрагивались вопросы высшей мировой политики. Так что в данном случае французский язык и «дуэт» резиновой дубинки и пудовых кулаков – никак не совмещались. И, в-третьих, потому, что как масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, перевербованный в 20-х гг. еще и британской разведкой, Раковский знал очень много такого, что относилось к высшим тайнам высшей мировой политики и геополитики. От такого чего-либо добиться дубинкой было невозможно. Как масон высокой степени посвящения, он прекрасно знал, что может с ним произойти, если начнет чересчур откровенничать. Он прекрасно понимал, что за его делом внимательно следят на Западе. [Запад действительно очень внимательно следил за московскими процессами, особенно в отношении наиболее важных подсудимых, к числу которых и относился Раковский. Понимая, что им никак не отвертеться от ответственности и что в этой связи они вынуждены будут нарушить масонский обет молчания, Запад пытался даже спасти некоторых из них. Но отнюдь не потому, что их шкуры были так уж ценны, атолько для того, чтобы они лишку не наговорили на Лубянке и особенно в открытом судебном заседании в присутствии многочисленных представителей мировой прессы и дипломатического корпуса. Это для Запада было страшней чего угодно.

В Москву был направлен Лион Фейхтвангер – не только как выдающийся писатель и представитель еврейской интеллигенции Германии, но и прежде всего как влиятельный член еврейской масонской ложи «Бнай-Брит». Правда, результатом его визита стала знаменитая книга «Москва. 1937 год. Отчет о поездке для моих друзей», все содержание которой подтверждало справедливость предпринятых Сталиным мер. Однако правда и то, что Сталин все-таки не стал «дразнить гусей» – в открытом судебном заседании ни одно из масонских откровений Раковского не прозвучало. Нет, Сталин не испугался. Напротив, решил приберечь полученные сведения, чтобы использовать их в будущем, что он и сделал[131 - Политически это было невыгодно самому Сталину и партии. Ведь автоматически был бы не то чтобы подорван, а именно же вдребезги уничтожен авторитет партии и ее первого «вождя» – Ленина, на чем и зиждилась тогда советская власть. Не говоря уже об иных мотивах. Со своей точки зрения, Сталин правильно поступил. Как, впрочем, и в том, что, не произнося ни одного худого слова в адрес Ленина, осуществил полную деленинизацию и девестернизацию СССР. За то его и ненавидят!]. Тем не менее Запад не успокоился. В какой-то момент попытался даже «конвертировать» шкуры этих подсудимых в некий сговор с Москвой. Менее чем за сутки до оглашения приговора по делу Раковского, то есть на рассвете 12 марта 1938 г., неизвестная мощная радиостанция на Западе несколько раз передала шифром советского посольства в Англии как заклинание одну и ту же фразу: «Помилование, или возрастет угроза наци». Чуть позже весь мир узнал, что в 5 ч. 30 мин. 12 марта 1938 г., по среднеевропейскому времени, гитлеровские войска вошли в Австрию. А помилования не последовало. Раковский был осужден на длительный срок тюремного заключения.[132 - Ландовский И. Красная симфония. Новосибирск, 2000. С. 78. Из истории радиоэлектронного шпионажа известно, что с 1937 г. британская разведка свободно читала секретную шифропереписку высшего руководства СССР с советскими диппредставительствами за рубежом. То есть МИ-6 владела некоторыми советскими дипломатическими шифрами. Обвинение в передаче шифров именно британской разведке было предъявлено начальнику Спецотдела НКВД Г. Бокия, который в годы «революционной юности» был связан с масонами и розенкрейцерами в России. И, судя по всему, связей этих не порвал. Бокий находился в жесткой оппозиции Сталину.] ]

Так что хоть бей, хоть не бей. С таким возможно было только договариваться на условии – откровенность в обмен на жизнь. Потому и было решено его допросы вести не только на французском языке, но и с помощью сотрудника личной разведки Сталина. Их вел сотрудник, которого все знали только как Рене Дюваль, хотя это и было ненастоящее его имя. Он владел французским языком лучше любого французского академика-филолога. Протоколы допросов подписывал как Гавриил Гавриилович Кузьмичев. Он же осуществлял и перевод протоколов допросов (они записывались на магнитную ленту) на русский язык. К ним никого не подпускали, даже Ежова. Кузьмичев-Дюваль лично докладывал их Сталину либо собственноручно запечатывал в особый конверт, вскрыть который имел право только Сталин. Показания Раковского чрезвычайно содержательны и информативны. Что же до того, правду ли он говорил на этих допросах, то, смею вас уверить, подтверждение его показаниям имеется практически по всем пунктам. По ряду из них подтверждения были получены в одних случаях – почти за четверть века, в других и того ранее – за 32 года, а в некоторых и вовсе за полвека либо еще более лет до того, как он это сказал. Не говоря уже о подтверждениях, полученных из текущей информации спецслужб того времени. Практически по всем пунктам подтверждения были получены и в наши дни. Так что источник предлагается не только очень серьезный и солидный, но и достоверный, не говоря уже о том, что и очень интересный. Правда, в некоторых случаях еще и изящно лукавый. Но на то он и был масоном высокой степени посвящения. Однако на достоверности его показаний это не отразилось. И вот еще о чем. Раковский очень часто использует местоимение «Они» и соответствующие его вариации в зависимости от падежа – «Им», «Ими», «Их». На масонском языке так обозначаются высшие иерархи мировой закулисы, чьи имена не принято упоминать всуе, особенно самими «вольными каменщиками» (масонами).[133 - Использованные в настоящей книге сведения Раковского приводятся по указанному в предыдущей сноске источнику. Впервые книга Ландовского была издана в Испании в 60-х гг. прошлого столетия. И. Ландовский – якобы врач НКВД на московских процессах. Якобы был мобилизован Лубянкой как крупный специалист по наркотикам для «развязывания языков» важным подследственным. Тем самым откровенно бросается тень на тайну признаний обвиняемых на указанных процессах – что-де все их признания есть результат если не резиновых дубинок и пудовых кулаков, то воздействия сильных наркотических средств. Однако это полная чушь. Никакого доктора И. Ландовского от НКВД на московских процессах не было. Да и зачем он мог быть нужен именно на процессах, если все показания были получены во время следствия. Судя по всему, материалы для этой книги были выкрадены именно из следственного досье и переправлены за границу. Очевидно, это было связано с непрекращавшимися попытками Хрущева уничтожить материалы важнейших процессов 1937–1938 гг. В начале 60-х гг. ХХ в. правивший в Испании Франко разрешил частичную репатриацию бывших испанских эмигрантов и кто-то из них, а среди них было немало агентов КГБ, вывез эти материалы. Чекисты пытались спасти эти материалы. Что же до тайны признаний, то подследственным в принципе деваться было некуда. Против них говорили безупречные материалы личной разведки и контрразведки Сталина. Они были итогом пятнадцатилетней работы по сбору и анализу различных сведений из разных же источников.] То ли от незнания, во что не верится, то ли, что скорее всего и было, сознавая, что у «Них» руки очень длинные, и потому опасаясь ответственности – в одном месте своих показаний Раковский прямо говорит, что он хочет избежать всякой ответственности, – Христиан Георгиевич ни разу не обмолвился даже тенью намека на то, что под термином «Они» он подразумевает Комитет 300 и его членов! Не знать о нем он не мог. Если даже и не знал до 1917 г., что должно быть исключено по определению, то абсолютно точно знал о нем с середины 1922 г. Во-первых, потому, что среди этих «Они» первым он назвал Вальтера Ратенау, причем с прямой ссылкой на Троцкого. Ратенау же действительно являлся членом Комитета 300. А, во-вторых, когда 24 июня 1922 г. было совершено покушение на Вальтера Ратенау, приведшее к его гибели, то за мгновение до смерти он произнес, что его убийство – дело рук членов Комитета 300. А незадолго до покушения Ратенау и вовсе разгласил секрет существования Комитета 300. Вот его подлинные слова, опубликованные 11 июня 1921 г. в «Plain English»: «Только 300 человек, все друг друга знающие, управляют Европой. Они избирают преемников из своих. Эти евреи имеют силу сломать любой строй, где и какой признают "не умным". Христианство, по их мнению, безумие, и должно скоро сгинуть». Все эти факты были известны еще тогда – средства массовой информации разнесли их по всему свету. Раковский не мог не быть в курсе этого. Как, впрочем, не мог он не обратить внимания и на то, что Ратенау был убит в Иоаннов день – «главный праздник» всех масонов. Кстати, как и Ратенау, Раковский тоже свел персоналии этих «Они» к евреям, что в корне неверно. Да, евреи там присутствуют, но не составляют большинства в Комитете 300 и к тому же выступают не с этнических позиций, а только как представители одного из отрядов высшего эшелона финансовой олигархии Запада. На таком уровне не принято руководствоваться этническими соображениями. Там мыслят и действуют только глобально. А вот когда дело доходит до реализации их задумок, то вот тут-то привлекаемые силы и средства могут быть совершенно разные, в том числе и евреи, и еврейский капитал, что, к слову сказать, имеет место быть уже не один век.

§ 1. Итак, во время допроса в НКВД СССР 26 января 1938 г. он показал: «"Они", в конце концов, увидели, что Сталин не может быть свергнут путем государственного переворота, и их исторический опыт продиктовал им решение повторения со Сталиным того, что было сделано с царем!» Это феноменально уникальное признание целого ряда важнейших обстоятельств и фактов:

– что свержение монархии в России дело рук Запада; до него ни один из членов «ленинской гвардии» – представителей «шайки подонков больших городов Европы и Америки» – не признавал этого, тем более находясь в СССР;

– что против царя был использован механизм тандема мировой войны и «революции»;

– что против Сталина предпринималась череда заговоров, ориентированных на государственный переворот, но все безуспешно;

– что в СССР издавна существовала не просто антисталинская оппозиция, а именно же крайне агрессивно настроенная антисталинская оппозиция, готовая, ради достижения «своих» целей, на самые крутые меры – вплоть до государственного переворота и убийства Сталина;

– что эта оппозиция никуда не исчезла;

– что «Они» решили использовать имевшуюся в наличии внутреннюю оппозицию опять-таки в рамках механизма тандема войны и «революции», то есть государственного переворота в условиях войны;

– наконец, что ни «Они», ни сама эта оппозиция никогда не порывали тесной связи друг с другом.

Исторический опыт мог быть востребован только при наличии такой тесной связи. Потому как для применения тандема войны и «революции» необходимо было располагать внутренней «когортой» негодяев. Иначе «революция» не получится.

Для нашего разведывательно-исторического расследования наиболее важно следующее.

1. Что «Они», в конце концов, увидели, что Сталин не может быть низвергнут путем государственного переворота…» За этим «в конце концов» стоит еще более феноменальное признание – что на самом-то Западе давным-давно прекрасно поняли, почему Троцкий, а вместе с ним и сам Запад проиграли Сталину. Череда заговоров с целью осуществления государственного переворота для свержения Сталина в качестве исходной печки, как и любое иное политическое явление, обязана была иметь и действительно имела до крайности бесивший Запад и Троцкого вывод. Вывод о давно сложившемся, непобедимом обычными, бескровными политическими средствами преобладании Сталина, одолеть которое можно было только физическим его устранением, то есть убийством. И Раковский безоговорочно подтвердил это, четко указав на то, что смертный приговор Сталину был вынесен Троцким и его сторонниками еще при жизни Ленина – на рубеже 1922–1923 гг. Когда он без году неделю пребывал на посту генерального секретаря партии.[134 - В действительности же попытки физического устранения Сталина предпринимались Троцким, начиная с 1919 г.] Это напрямую связано с «завещанием» Ленина.

Соответственно и нам до чрезвычайности важно знать не только то, что Запад знал еще тогда, но и прежде всего то, почему его настолько бесило непобедимое обычными, бескровными средствами политическое преобладание Сталина, что в течение 20-х гг. под руководством Троцкого предпринималась череда попыток государственных переворотов ради свержения Сталина.

2. Что, убедившись в полном бессилии внутренней антисталинской оппозиции, «Они», при основании своего «исторического опыта», приняли конкретное решение развязать войну против СССР по сценарию, аналогичному тому, который был использован против царя! Для чего, как поведал Раковский, и привели Гитлера к власти в Германии.

А это означает, что то, что с давних пор вызывало неописуемое бешенство Запада и вследствие чего Троцкий неоднократно предпринимал попытки государственного переворота, есть суть свидетельства того, что Западу не давали покоя еще со времен Первой мировой войны не достигнутые им глобальные цели. Всего одной фразой Раковский подтвердил это. Потому Запад и рискнул на привод Гитлера к власти – с помощью этого ублюдка он намеревался все-таки достигнуть этих целей.

С другой стороны, констатировав факт полного бессилия оппозиции в деле свержения Сталина путем только внутреннего государственного переворота, Раковский, сам того не подозревая, показал первопричины провала оппозиции в 1936–1938 гг., что было связано:

а) с очень сильной переоценкой оппозицией своего значения в политическом и особенно геополитическом пасьянсах Запада, начало чему положил лично Троцкий;

б) с двойной игрой оппозиции с Западом, проистекавшей именно из этой переоценки.

Двурушников и Запад тоже терпеть не может. Потому-то в конце концов и завалил все заговоры оппозиции, в первую очередь, «естественно», заговор военных во главе с Тухачевским. Естественно, не из любви к Сталину, СССР или марксизму. Запад не руководствовался соображениями свержения лично Сталина. В 20–30-х годах Запад не считал его ровней себе. И свой «исторический опыт» востребовал совершенно по иной причине, нежели просто в порядке удовлетворения собственного искуса проделать со Сталиным то, что однажды уже было проделано с царем.

Западу была нужна война. И не просто война против Советского Союза. И даже не просто Вторая мировая война. Западу было нужно абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и Советской. Западу было нужно именно такое абсолютно гарантированное уничтожение России (СССР), которое начисто исключало бы даже тень намека даже на иллюзию какого-либо ее (тем более его) влияния на Восточную Европу, овладение контролем над которой Запад считал ключом к грезившемуся мировому господству. Иначе запланированной глобальной перегруппировки сил было бы не достичь.

На Западе никто и предположить-то не мог, что созданное только для уничтожения геополитических конкурентов «оружие массового поражения» в лице «научного коммунизма», или, проще говоря, марксизм, будет использовано в качестве ширмы:

– во-первых, для воссоздания практически по имперским лекалам столь ненавистной Западу России (хотя бы и в лице СССР) как могучего геополитического фактора всемирного масштаба;

– во-вторых, для интенсивного экономического развития России (СССР), что тем более не предусматривалось Западом;

– в-третьих, для эффективной защиты Советского Союза, особенно в период его военной слабости, путем создания едва ли не тотальной угрозы тылу всего Запада – собственно говоря, все догитлеровские планы нападения на СССР потому и были сорваны.

По мнению Запада, все это создавало исключительно заразительный пример, который угрожал самим его основам. Ну, ведь не для того же там выдумывали весь этот «марксизм», чтобы самим же и угодить если и не в могилу, то, по крайней мере, в глубокую яму, вылезти из которой было бы крайне трудно. Такое использование предназначенного только для разрушения «оружия массового поражения» в сталинском СССР буквально до осатанения бесило Запад. Тем более что за кулисами этого процесса в СССР постепенно подготавливались предпосылки для полной девестернизации и деленинизации страны и государства. Подготавливались и необходимые предпосылки для полной демократизации внутренней жизни в интересах всего народа, проведения внешней и внутренней политики, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР). Тут уж бешенству Запада и вовсе не стало предела.

[На Западе давно зафиксировали первые признаки будущих перемен. Из содержания документов британского МИДа – Foreign Office 37/11779 № 319 и № 560/53/38 27 Jan. and 11 Feb. 1926 – видно, что уже в то время официальный Лондон обратил свое внимание на то, что советское партийно-государственное руководство стало переходить к политике (как внешней, так и внутренней) с использованием «национальных инструментов». Ничего удивительного в том не было. Сталин откровенно отринул курс на «мировую революцию» чуть ли не сразу после похорон Ленина и открыто провозгласил курс на строительство социализма в отдельно взятой стране и в интересах всего народа. Кстати, он и до «октябрьского переворота» никогда не был сторонником «мировой революции» как таковой. Примечательно другое. Если у Лондона тревогу вызвал переход советского партийно-государственного руководства к политике с использованием «национальных инструментов», то ведь это однозначно свидетельствует о том, что проводившаяся до этого политика базировалась на использовании «антинациональных инструментов». Учитывая же, что по времени тревога Лондона совпадает с началом постленинского периода в истории СССР, следовательно, базировавшаяся в ленинский период на использовании «антинациональных инструментов» политика явно устраивала Великобританию, да и весь Запад тоже. Как и в наше время. Пока у власти находился уничтожавший Россию вечно пьяный «Е.Б.Н.», вся западная и внутренняя сволочь радостно вопила о «демократии» в России. Но едва только Путин попытался навести хотя бы некое подобие порядка в стране, вся эта сволочь тут же начала гундосить о нарушениях «прав человека» и «попрании демократии». А ныне те же «стрелы» полетели и в адрес Д. А. Медведева]

Однако для PERFIDIOUS ALBION не было секретом, что, невзирая на социалистическую демагогию, в едва заметной квазигеополитической форме, но с характерной только для Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики потрясающей эффективностью еще в период 1917–1922 гг. сработало основополагающее, абсолютно непримиримое, глобальное геополитическое противоречие между АГРЕС СИЕЙ как сущностью и базовой ценностью Запада, которую Ленин, Троцкий и K° пытались навязать России, и БЕЗОПАСНОСТЬЮ как сущностью и базовой ценностью России. Оно не только едва ли не в буквальном смысле физически заставило Ленина, Троцкого и K° считаться с собой как с наиглавнейшей базовой ценностью, но и осмысленно выдвинуло на авансцену Сталина. Прежде всего как искренне отстаивавшего эту наиглавнейшую базовую ценность России лидера национально-державного течения в партии! И после всех титанических усилий по уничтожению России Западу пришлось-таки, скрежеща зубами, считаться с русским фактором в мировой политике и даже пойти на дипломатическое признание Советского Союза. Запад еще тогда прекрасно понял, почему направленные в Россию только разрушать и грабить, причем даже не в своих личных интересах, и изначально абсолютно безучастные к идее единой России, тем более ее возрождения на новых принципах, Ленин и K°, а также Троцкий и K° вынужденно действовали вопреки всем своим первоначальным планам, целям и договоренностям с Западом. Соответственно для Запада не стало секретом, почему в итоге они оказались вынуждены восстановить, хотя и территориально в слегка урезанном виде – из-за своих же глупейших авантюр, – все ту же единую и неделимую Россию (хотя бы и в лице СССР), разрушать и грабить которую они были направлены!

Сразу же оговорюсь, что Сталин никакого отношения к такой политике Ленина не имел. Он еще в апреле 1917 г. выступил против провоцирования Лениным национального сепаратизма и в дальнейшем принципиально не сходил с этой позиции! В отличие от Ленина, цинично заявившего на 7-й конференции РСДРП(б), что он и его сторонники к сепаратистскому движению равнодушны, нейтральны, ибо «в этом ничего худого нет», Сталин еще до октября 1917 г. уже занимал жесткую позицию, суть которой он сам же сводил к следующему: «Я могу признать за нацией право отделиться, но это еще не значит, что я обязан это сделать». Более того, уже тогда Сталин открыто заявлял, что, по его мнению, «9/10 народностей после свержения царизма не захотят отделиться… Должно расти тяготение к России». Более того. Еще до октября 1917 г. Сталин открыто выступал против безумия ленинского принципа федерализма, заявляя, что для России «неразумно добиваться… федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение», поскольку «неразумно и реакционно… порвать уже существующие экономические и политические узы, связывающие области между собой». А с марта 1918 г. он стал все более и более ужесточать свою позицию в вопросах геополитического будущего России именно как единого и неделимого государства – ужесточал в условиях Брестского мира, с которым вынужденно мирился из-за отсутствия должных сил и временного преобладания авторитета Ленина!

Наивысшего апогея державная позиция Сталина достигла впоследствии. В 1937 г., после ликвидации первоочередных угроз государственного переворота и расчленения СССР, на обеде у К. Е. Ворошилова по случаю 7 ноября 1937 г. он заявил: «Русские цари сделали одно хорошее дело – сколотили огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство. И впервые, мы, большевики, сплотили и укрепили это государство как единое, неделимое государство, не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех народов, составляющих это государство. Мы объединили государство таким образом, чтобы каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только не нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будет уничтожать весь его род, его семью…»[135 - Осмелюсь слегка подправить самого Сталина: во-первых, сие «хорошее дело» получилось отнюдь не от хорошей жизни, а прежде всего в силу соображений безопасности России, ибо иного геополитического пути у нее просто не было. Во-вторых, не «получили», а, отвоевывая, заново выковали его еще в горниле Гражданской войны и борьбы с иностранными интервенциями, причем жестко вопреки «суверенизации» по Ленину. Что же до роли большевиков, то это действительно так – именно большевики, а не «интернационалисты-космополиты» из числа «марксистских доктринеров».] Жестко?! Да! Более того – жестоко! Но государственная независимость, суверенитет и территориальная целостность кровью, потом и трудом десятков поколений, веками же создававшейся державы от сотворения мира отстаиваются самыми жесткими, а при необходимости и жестокими, в том числе и самыми жестокими, методами! В известном труде Н. Макиавелли «Государь» есть такие строки: «Отечество надо защищать честным или хотя бы бесчестным образом. Все средства хороши, лишь сохранена была бы целость его. Когда приходится обсуждать вопрос, от решения которого единственно зависит спасение государства, не следует останавливаться ни перед каким соображением справедливости или несправедливости, человечности или жестокости, славы или позора, но, отбросив всякие соображения, решиться на то, что спасает и поддерживает». Иного нет – это аксиома-заповедь Истории! Иначе нет ни государства, ни страны. Вот и решите – кто же был прав: Ленин или Сталин? И не обращайте внимания на идеологический флер – не в нем же суть. Но помните, что как только вся внутренняя сволочь начинала свою болтологию под лозунгом «Назад – к Ленину!», речь шла только об уничтожении России! В 1937 г. Сталину удалось, да и то в самый последний момент, ликвидировать эту смертельную угрозу, однако, к глубочайшему сожалению, через двадцать лет не ликвидированный своевременно троцкист Хрущев реанимировал эту угрозу и Держава пошла вразнос. А когда «Михаил-меченый» с 1985 г. в процессе своей катастройки вновь начал это преступное движение «Назад – к Ленину!» – и вовсе Державы не стало!

Почуяв к концу 20-х – началу 30-х гг. новую востребованность в планах Запада, внутренняя оппозиция неуместно сильно увлеклась едва ли не тотальной переоценкой своей значимости в его политическом и геополитическом пасьянсах. Запад же видел ее всего лишь на подчиненных ролях, да и то второго плана. И только. Запад прекрасно отдавал себе отчет в том, что еще в 1917–1922 гг. разрушившим все его планы был… «гениальный вождь мирового пролетариата» В. И. Ленин, к которому и предлагала «вернуться» оппозиция. Именно поэтому-то Запад и не желал реанимации даже тени намека на то, что тогда произошло.

§ 1 /1. Суть этой позиции Запада феноменально четко показывает, почему он так разозлился на «октябрьский переворот» и на его не ожидавшиеся им последствия. Дело в том, что необходимость устроения «октябрьского переворота» в 1917 г. Ленин еще до его совершения обосновал в поданной в конце сентября 1917 г. в ЦК РСДРП(б) записке потребностью «спасения революции и для спасения от "сепаратного" раздела России империалистами обеих коалиций»?![136 - Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. С. 245–246.] То был потрясающий политико-геополитический кульбит «вождя». Потому как он предложил спасение именно от того, из-за чего, собственно говоря, тевтоны совместно с Антантой и забросили его в Россию! Ведь и тем и другим нужен был распад и расчленение России ради прекращения войны и ослабления России на будущее, а впоследствии и полная ее ликвидация как геополитического фактора планетарного масштаба. Именно в этом смысле Ильич со своими воплями «о праве наций на самоопределение» представлялся Западу идеальным на тот момент инструментом для реализации своих планов. А к скрывавшемуся за этим внешне красивым и притягательным лозунгом национальному сепаратизму Ленин и K° относились не столько даже равнодушно, сколько как к явлению, находящемуся в прямой связи с его революционным движением, чуть ли не как к неотъемлемой его составной части. Между тем они не могли не видеть того, что это был не национальный, а сугубо националистический сепаратизм. То есть к тому, что способствовало тотальному разрушению Русского государства – к не скрывавшемуся националистическому сепаратизму, – Ленин и K° относились благожелательно. Если с принципиальных геополитических позиций посмотреть на то, что же тогда Ленин сделал признававший националистический сепаратизм как явление, находящееся в непосредственной связи с революционным движением своим «обоснованием» необходимости «октябрьского переворота», то убедимся, что перед нами потрясающий, уникальнейший парадокс.