Бескультурные: кровавый занавес

– Добрый, вечер уважаемые, – Антон пошёл вдоль рядов. – Мы не хотели портить вам вечер, но режиссёр того дерьма, за которое вы заплатили свои кровные, не оставил нам выбора. Я и мои коллеги, – он указал на свою команду, – являемся представителями самой неблагодарной профессии в России. Мы – театральные критики. И мы устали наблюдать за тем, как российское театральное пространство постепенно превращается в общественный туалет, из которого несёт за километр. Но спектакль, поставленный господином Заславским к 200-летию величайшего русского писателя Фёдора Достоевского, стал последней каплей. Дамы и господа, чаша нашего терпения переполнена. То, что делает Заславский – это преступление против нации. А если есть преступление, должно обязательно последовать и наказание. Этот ублюдок развращает молодёжь, которая ходит на его говноспектакли и постепенно превращается в моральных уродов. А ведь сегодняшняя молодёжь – это наше завтра. Вы хотите, чтобы оно было вот таким? – Антон показал на Лёху со спущенными штанами и растрёпанную Геллу с порванным платьем. Затем он повернулся к зрителям. Люди Антона тоже стояли к ребятам спиной. Такая странная потеря бдительности дала Лёхе и Гелле считанные секунды, чтобы покинуть сцену. – Я думаю, не хотите, – продолжал Антон свою мысль. – Вы, уважаемые зрители, стали заложниками ситуации. Хотя, какие вы к чёрту уважаемые, если покупаете билеты на эту порнографию. Но так как сегодня у меня не самое дурное настроение, я даю вам шанс остаться в живых. Мой критический автомат готов вас пощадить. А вот кто уже никогда не выйдет из здания театра – так это артисты, принимавшие участие в этом мразотном спектакле, все цеха, весь технический персонал. Сегодня прольётся их кровь. Ну, и конечно, полетит голова с плеч главного ублюдка, затеявшего эту вакханалию – режиссёра Виктора Заславского. Даю вам, дамы и господа, ровно минуту, чтобы покинуть зал.

Повисла пауза.

– НАХУЙ ВСЕ ОТСЮДА, Я СКАЗАЛ!!! – Антон пустил вверх автоматную очередь.

С криками и воплями зрители рванули со своих мест и кинулись в сторону выхода. У дверей началась звериная давка. Хруст позвонков, брызги крови, люди, орущие самым отборным матом – Ночь беззакония продолжалась. Собрав последние остатки сил и самообладания, Арс каким-то чудом вытиснулся из этой мясорубки, таща за собой совершенно ошалевшую Кармен.

– Блять, это что вообще?! – визжала девушка.

– Кармен, не время истерить! – будучи сам напуганный до смерти, Арс отчаянно пытался включить героя. – Нам надо найти Лёху и Геллу. Они пока в безопасности, я видел, как они уходили со сцены. Пойдём, скорее!

Тем временем Гелла и Лёха метались по театру в поисках друзей.

– Я бы никогда не подумала, что это театральные критики, – недоумевала Гелла. – Я всегда считала, что эти критики – щупленькие или, наоборот, пузатенькие мужички с тремя волосинками на башке, с кучей комплексов, всю жизнь живущие с мамой. А тут такие брутальные самцы. Прям захотела их. Особенно их главного. Он прям вообще секс ходячий.

– Ты хотя бы сейчас можешь не думать о ебле?! – психовал Лёха. – Наши друзья в опасности, а у тебя, как всегда, только одно в голове.

– И мне это говорит кабель, который готов трахать всё, что движется.

– Ты просто всё ещё бесишься, что у нас с тобой в своё время не срослось.

– Чего??

Неизвестно, чем закончилась бы их перепалка, если бы им навстречу не летел Заславский с одуревшими глазами.

– Гелла, Лёша, вы живы! Эти сволочи окружили всё здание! Никуда невозможно дозвониться! Полиция не отвечает!

– Конечно не отвечает. – Гелла даже немного удивилась неосведомлённости Заславского. – Ещё не было официальной отмены Ночи беззакония. Всё продолжается.

– И эти твари как раз этим и воспользовались. – Заславский словно проснулся после долгого сна. – Ребятки, давайте ко мне в кабинет, забаррикадируемся там!

– Вы действительно такой наивный или придуривайтесь? Я не удивлюсь, если вам там уже готовят тёплый приём. И тем более, нам надо найти Арса и Кармен!

И только Гелла это сказала, она увидела мчащихся к ним по коридору напуганных друзей. Впервые за всё время, что они друг друга знают, компания крепко обнялась – ребята ещё никогда не были так рады видеть друг друга.

– Молодёжь, так вы со мной? – Заславский не разделил этой радости.

– Нет, мы своим путём. – сухо сказала Гелла. – Спасибо вам за незабываемый сценический опыт.

– Да пожалуйста. Обращайся, если что. У тебя хорошие данные, – его взгляд скользнул по пышной груди Геллы. – Ладно, удачи вам. – Заславский помчался дальше по коридору.

– Старый извращенец, – Гелла кинула в след Заславскому уничтожающий взгляд.

Друзья побежали в другую сторону. У них ещё был шанс выбраться из театра живыми.

А в это время в другом крыле здания творилась самая настоящая «техасская резня». Работников театра уже не спасали ни двери, ни баррикады, ничего. Люди Антона настигали их везде и нещадно кромсали на части своими мечами. Светло-бежевые коридоры моментально стали багрового цвета. Через каких-то двадцать минут все служебные помещения были усеяны отрезанными руками, ногами и обезглавленными телами. Пытающимся спастись из этого ада, Антон отправлял в спину череду патронов.

– Так, парни, ищите мне Настасью Филипповну и Мышкина! – проголосил главарь банды, когда понял, что из труппы театра уже никого не осталось в живых.

Долго искать не пришлось. С другой стороны коридора до него донёсся жуткий девичий визг. Он обратил прожорливый взгляд в сторону крика и увидел совершенно обезумевших от страха Геллу и Кармен. Арс с Лёхой пытались их успокоить, но сами едва не потеряли сознание, наблюдая последствия мести театральных критиков.

– А вот и наши звёзды, – ядовитая улыбка, больше напоминающая звериный оскал, скользнула по лицу Антона. – Загадывайте последнее желание, щенки.

Он кинулся за перепуганной компанией, периодически нажимая на курок автомата. Девчонки поскальзывались на лужах крови, парни их поднимали; Арс с Лёхой также скользили по багровому полу и Кармен с Геллой пытались их удержать. Пули летели им вслед, но чудом не попадали. Неизвестно какой бы финал был у этой погони, если бы на лестнице не появился Заславский, видимо предпринявший ещё одну попытку покинуть театр.

– Ты…, – зашипел Антон, расползаясь в жуткой улыбке, обнажая идеально белые зубы. – Живите пока, детки, – он даже не посмотрел в сторону полумёртвой компании и медленно двинулся к Заславскому, направив на него автомат. – Пошёл. Пошёл, я сказал!

Оцепеневший Заславский повернулся спиной к Антону и начал подниматься по ступеням.

Подталкивая режиссёра в спину, Антон вошёл в его кабинет.

– На колени. – тихо приказал он, сжигая Заславского взглядом.

– Я вас прошу....

– Парня своего будешь просить. На колени, скотина.

Заславский подчинился.

– У тебя есть выбор как сдохнуть. Я тебя могу прямо здесь повесить на твоём шарфике. Хотя… Нет, для такой мрази как ты, это будет слишком лёгкая смерть. Я сейчас вот этим мечом начну от тебя отрезать по маленькому кусочку и ты будешь меня молить о том, чтобы я пустил тебе пулю в башку. Но ты можешь облегчить свою участь, – Антон достал из рюкзака плакат и развернул. – Узнаешь? Вот сейчас ты будешь извиняться перед портретом Достоевского за то дерьмо, которое поставил по его роману. Только максимально искренне. Если я тебе не поверю, то сразу лишу тебя первого пальца. Начинай.

– Фё.. Фёдор Ми..хайлович, миленький, простите меня пожалуйста… Я не хотел вас обидеть..

– Я хуёвый режиссёр.

– Что?

– Я тебе помогаю.

– Да.. Я очень, очень хуёвый режиссёр. Я искренне раскаиваюсь… Я не должен был так интерпретировать ваш гениальный роман…Мне очень стыдно за то, что я позволил себе столько вольностей при работе с вашим текстом… Это моя большая ошибка, – Заславский не выдержал и заплакал как ребёнок.

– Я бы сказал, роковая. Всё, не хочу слышать твоё нытьё. Будем считать, что я тебе поверил. Но вот мой клинок – нет.

Антон резко взмахнул мечом и в следующую секунду из обезглавленного туловища Заславского брызнул кровавый фонтан.

– Было преступление, состоялось и наказание. Вы отомщены, Фёдор Михайлович. – обратился Антон к портрету Достоевского.

В знак благодарности забрызганный кровью Фёдор Михайлович дружески ему подмигнул.

***

Арс, Гелла, Лёха и Кармен плелись в сторону главного вестибюля. С тех пор, как Антон их оставил, идя учинять расправу над Заславским, они не сказали друг друга ни слова. Запёкшаяся кровь на их лицах и одежде превратила друзей в каких-то жутких демонов, которых словно пинком под зад выгнали из преисподней и теперь они не понимают, что делать на Земле. Друзья уже окончательно слились с кровавыми коридорами, которые, казалось никогда не закончатся.

– Сходили в театр. – первой нарушила молчание Гелла.

– Окультурились, блять. – кинул Лёха.

– Я, конечно, подозревал, что театральные критики – народ беспощадный, но не до такой степени, – пришёл в себя Арс.