Проститутки

О чём мы с Таней тогда болтали, не помню. Но та, оказавшись после моих объятий в приподнятом настроении, начала играться с моим членом, после чего тот довольно быстро встал.

– Ого… Уже готов в бой? – усмехнулась она. Потом взглянула на Полю, – отвлекись! Тут у нас клиент снова готов к труду и обороне.

Не теряя ни минуты, я начал ласкать им соски, трогать груди, ягодицы и надеялся, что хоть в этот раз эрекция не подведёт. Но член слушаться хозяина не хотел, несильно набухнув даже от минета, когда девочки начали его делать. В этот момент я мысленно выругался, желая отрезать себе член. Ибо зачем он мужику, если бесполезен?

Внезапно Таня поворачивается ко мне спиной, привстаёт и говорит:

– Ладно, давай попробуем!

Происходит невероятное. Она садится на мой член в позе обратной наездницы на корточках и начинает интенсивно двигаться вверх-вниз. Я от страха аж дёрнулся: думал, она мне его сломает, когда сядет, придавив всем своим весом (она была не полная, но и не скелет). Но всё прошло хорошо. Таня старалась, доставляя мне массу удовольствия, а потом вдруг сказала:

– Слушай, а у тебя затвердел…

Я и сам это почувствовал. Спустя несколько лет мучений и ожиданий ваш покорный слуга, наконец, почувствовал себя мужиком, и это было просто великолепно. Особенно я кайфовал с того, что моему взору открывалась её сочная задница, прыгавшая туда-сюда от её движений. Желаю каждому ощутить то, что чувствовал я в тот момент.

Но ничто не бывает вечно. Она устала. Слезает с члена и говорит:

– Давай теперь Полю.

Я тогда не додумался попросить её тоже сесть сверху, благо эрекция позволяла. Она легла на спину, позволив мне примоститься на неё сверху в миссионерской позе. И только я засунул член, начав интенсивно её трахать, как спустя секунд тридцать вновь почувствовал, что он опустился.

– Да твою мать! – злюсь я.

– Ладно, успокойся! – отвечает Таня, – давай дососём.

И они это делали. Делали долго, ибо я почему-то подозрительно продолжительное время не кончал, даже не чувствуя удовольствия, хоть и делали они мне минет без презерватива. Пока сосали, успели покраснеть, вспотеть и тысячу раз выругаться, что я долго не кончаю. Таня мне с какого-то перепугу начала на левое яичко давить, причиняя боль.

– Хватит давить на яйцо! Мне больно! – воскликнул я.

– Хорошо, извини… – с досадой отвечала она.

И продолжают. И вот, наконец, спустя минут десять или пятнадцать, эрекция до меня доходит, и я испускаю из себя прямо Полине в рот, после чего та тоже бежит в душ всё сплёвывать.

Я кайфую. Девочки все красные и потные; тяжело дышат, но на удивление довольные. Может быть, я первый за долгое время клиент, что обходился с ними по-человечески и не смотрел как на мусор, не пользовался как вещью? Не знаю…

Но мне было приятно, что на лицах у них были улыбки, когда покидал. Не наигранные, как у кассиров в Макдональдсе, нет! Искренние. Да и вообще странно, что почти ни в ком из проституток, с которыми спал, я фальши в словах или поведении не заметил, кроме той, которую слишком сильно шлёпнул по заднице. Вот та улыбалась сквозь зубы, да и свою вину признаю – зря так сильно шлёпнул ей по попе. А остальные… Рад, что после меня они все уходили с довольной улыбкой. Это реально классно осознавать, когда женщина, чаще всего, испытывающая от клиентов в течение многих лет только унижения, издевательства, может хоть иногда искренне улыбнуться, потому что ей понравилось, как с ней обращались – по-человечески. Наблюдая это, сразу понимаешь: в нашем жестоком мире проституткам попадается слишком много мразей, которых они видят каждый день. Их могут избить, выгнать без денег, выгнать без одежды на мороз или вообще убить, и, как вы понимаете, отнятые паспорта – далеко не самое страшное, что с ними происходит. И тут появляется тот, кто не просто не проявляет ненависти или брезгливости, но и относится по-человечески. Разумеется, они, навидавшиеся вдоволь дерьма будут тебе улыбаться. Искренне, а не сквозь оскал презрения! И от того, что в их глазах ты совсем другой, не такой, как все, и тебе становится тепло. Столько же в жизни попадается тех девушек, кто уверен, что ты будешь её бить, что ты странный, будто какой-то маньяк, что ты её недостоин и т. д., а потом находят мужа, постоянно бьющего, изменяющего и не считающего за человека! И если бы знали они, что после встречи со мной путаны уходят счастливыми, а после их мужей уйдут возненавидевшие и себя, и эту жестокую жизнь, то сколько из отказавших повернулись бы к тебе передом, а к лесу задом? Когда видишь на лице путаны искреннюю улыбку, а не натянутую сквозь боль и ненависть маску, сразу начинаешь понимать главное: они каждый день видят вокруг себя одних ублюдков, а тебе улыбаются. Значит ты не такой плохой, как остальные! Ты хороший! И в мире, где ты ненавидишь себя за всё – за не самую модельную внешность, за то, что у тебя нет на счёте лишнего миллиона, искренняя улыбка проститутки – самая явная причина любить и уважать себя, понимая, что все вокруг ошибались, и ты не такой, как все! Ты – хороший человек!

– Ну, пишите, а то я за вас волнуюсь! – говорю, зашнуровывая кеды.

– А чего это ты так? – улыбнулась Таня.

– Профессия опасная. Много уродов, которые ударить могут сознательно, покалечить. А так как вы не в салоне, вам, наверно, защитить себя сложно. Вот если бы была у нас легализована проституция…

Поля мило улыбнулась и договорила:

– Отличная идея! Были бы нормальные публичные дома, и мы под защитой.

– Верно! – отвечаю я, – ну, всё! Спасибо за вечер. Было очень приятно!

– Нам тоже! Приходи ещё, будем рады видеть!

– Я тоже… Я тоже буду рад!

Выхожу довольный и счастливый. И пусть член при попытке войти в Полю упал, но до этого же стоял, пока Таня на мне прыгала! И поэтому теперь я могу спать спокойно.

Пока я ещё не импотент…