Контуры трансцендентальной психологии. Книга 1

A. И. Миракян (А. М.),

B. В. Рубцов (В. Р.)

В. Д. – Мне очень важно просто поговорить с тобой о некоторых вещах. Ты уже видел мои пометки? Общее впечатление такое: читать очень трудно, очень тяжело.

A. М. – Написано очень сложно.

B. Д. – Да, но дело не в стилистических погрешностях или в качестве языка. Речь идет о чисто понятийных вещах. Скажу прямо: это требует серьезного разговора.

Твоя первая же идея сразу у всех выбивает почву из-под ног, у всех. И эту идею ты весьма понятно продемонстрировал. Затем логика нарушается.

Аршак, ты показываешь, что кроме Аристотеля, который вырвался из сферы психического при его объяснении, кроме Гегеля, который понял Аристотеля (я потом скажу, что он не только понимал Аристотеля, но и развивал его идеи), все остальные пытались представить себе психическое через наличность психического. Поэтому, даже говоря о том, как развивается психика, они брали за исходное наличность психического. Аршак и показывает, как по-разному понималось само психическое «от Эмпедокла до наших дней». Но дело не в этом, здесь логический ход. Этот ход Аристотеля понят Гегелем: психическое не в его наличности, а в его возможности. Как возможно психическое? Как оно становится?

Психическое, как возможность… И Аршак развивает на многих страницах очень трудного текста одну простую мысль: психическое, сознание и душа есть сам переход, сам переход! Основной пафос статьи: когда оно есть – эмпирически фиксируемое и оформляемое в понятиях – его уже нет. Есть переход – энтелехия. Аршак показывает, что было только два мыслителя, которые, – один по существу, а второй в оценке (хотя я немножко не согласен, Гегель не только в оценке) – пришли к этой идее. Ко всякому нусу (я нарочно употребляю «нус», чтобы было нейтрально) как превращению телесного в духовное, когда духовное есть – тоже нет, когда телесное есть – тоже нет! И (здесь нейтральность!) сам акт, сама акция, сама констатация и сама плоскость превращения есть особый тип действительности, которую Аристотель назвал «энтелехией». Ни это, ни это, ни то, а сам процесс перехода есть процесс превращения телесности в духовность – нус, и это есть его подлинная действительность, его деятельная действенная форма! (…Кстати это абсолютно новое решение спинозовской проблемы, с этой точки зрения формально существуют не две, а три субстанции).

Что такое «нус»? (Я нарочно употребляю нейтральный термин). Переход, перерождение, возможность рождения, возможность расчленения. Когда есть действительность, нус состоит в том, чтобы разорвать ее! Чтобы сделать несоединимым соединимое и показать, как на новом уровне оно соединяется, – действительность перехода. Гегель сказал – становление. Это мистическое представление… У меня масса возражений, но главное не в этом. Главное, Аршак показал, что мы не решим исходного вопроса «что исследовать», если не представим, что объектом исследования является само превращение.

В. Р. – Да, превращение.

В. Д. – Берете полюса – теряете понятийную устойчивость, теряете чувственную изменчивость! И отсюда (мне это понятно, у меня это более застывшее понятие, у тебя же гораздо глубже) превращение возможности в действительность, превращение материи в определенность, в оформленность вещи, становление действительности из возможности – вот что такое твоя область духа! Вот где работает психика! А остальное есть субстанциональные и понятийные характеристики.

Я попытался выразить дух, направленность работы. Что же такое суть психики? Психики, подлинно фиксирующей абсолютную изменчивость, подлинно фиксирующей абсолютную гибкость, подлинно фиксирующей постоянную возможность возможного. Почему? Она передовик фиксации возможного перехода. Это будет устойчивым. Как возможна фиксация неустойчивого? Ненатуралистическое признание возможности определения неустойчивости. А как оно возможно? Как возможно ощущение как буквальное соединение с неустойчивостью? Как возможность формы, как возможность начала формы, как форма начинает действовать, как деятельная действенность начинает существовать. Вот как он ставит вопрос! В этом суть психического!

Так я попытался обобщить свои ощущения.

A. М. – А каково Ваше отношение к этим идеям?

B. Д. – Каково мое отношение? Я бы ничего не понял, если бы не считал, что это более тонкое, более понятийно отработанное предчувствие, которое есть у меня самого. Для меня это в более рассудочных, более определенных категориях выражается так: создание основ ирреактивной теории поведения. Блестяще!

Знаешь, что я тебе посоветую? Это не опубликуешь в «Вопросах…» как теоретическую статью – никто не поймет. Это можно подать как историческое исследование. Тогда я бы взялся отредактировать, отрецензировать: как вопросы истории. Нужно срочно давать в «Вопросы психологии»! Некоторые скажут: «Нам это не понятно!», а я им скажу: «А если вы дураки? «Вопросы психологии» давно уже стали непонятным журналом, и я давно уже сам его не понимаю…»

Я потом тебе подробнее объясню, почему я это все так понял, почему везде я пишу: NB! NB! «Очень важно!», «Очень важно!»… Приедешь ко мне, я тебе расшифрую многие тексты, покажу многие вещи и у Гегеля, и у Аристотеля, которые ты не используешь… Я понимаю, что всего не используешь, для этого нужно книжку писать. Ну, конечно, сейчас статья, диссертация, а книги будешь потом писать.

3. О непосредственно-чувственном восприятии движения. А. И. Миракян

Статья написана в 1977 году. В объеме 12 страниц она была доложена на V Всесоюзном съезде Общества психологов в июле 1977 г. в Москве. Несмотря на положительное выступление по докладу М. С. Шехтера на заседании симпозиума, его председатель, Ю. Б. Гиппенрейтер в отчете о работе съезда дала докладу отрицательную оценку. В ее отчете говорилось, что «при обсуждении доклада было отмечено отсутствие в содержании позитивных идей»[6 - Журнал «Вопросы психологии», № 6, 1977 г.].

Судя по содержанию и форме предыдущих докладов, доклад, который мы предлагаем вашему вниманию не вписывается в этот ряд докладов и по своему содержанию, и по форме его изложения, так как в нем мы попытались показать те общие основы, исходные предпосылки, на которых строится изучение явлений психологии восприятия и восприятия движения, в частности.

Отведенное нам время мы сможем использовать только на изложение анализа основных исходных постулатов, принятых в традиционной психологии, а по этой причине не сможем изложить содержание тех исходных предпосылок, которые, по нашему мнению, могут заменить традиционный подход к изучению психологии восприятия и теоретически, и экспериментально. Мы решили ознакомить вас только с первой частью представленных тезисов доклада. Эту часть можно условно назвать «Анализ некоторых исходных предпосылок в изучении восприятия движения» или «Об основаниях при изучении восприятия движения».

В течение последних ста лет в психологии восприятия, психофизике, физиологии сенсорных систем накопился огромный теоретический и экспериментальный материал по изучению восприятия движения животными и человеком. На этом основании выдвинуто много гипотез, выявлено множество интересных феноменов и даны разнообразные теоретические объяснения этих феноменов (Гельмгольц, Геринг, Сеченов, Вундт, Вертгеймер, Дункер, Шеррингтон, Гибсон, Грехем, Колерс, Корте, Валлах и др.). Но, несмотря на большое разнообразие теоретических интерпретаций и экспериментальных данных по восприятию движения, нам кажется, что все они имеют некоторые единые исходные основания, предпосылки, лежащие и в основе построения теоретических представлений и выдвигаемых гипотез, и в основе разработки методов эксперимецтального изучения, выявления, классификации феноменов и интерпретации полученных экспериментальных данных.

Первым таким исходным основанием изучения восприятия движения является представление о восприятии движения в духе ньютоновской физики. Это понимание движения и покоя некоего объекта относительно другого объекта, являющегося точкой отсчета в пространственном и временном континууме, внутри и через метрические свойства которого определяются объективные характеристики движения: вид, скорость, ускорение и другие. При изучении восприятия движения такое представление об объективном движении полностью переносится в основу постановки проблем и построения методик экспериментального изучения и главным вопросом становится вопрос о том, как эти объективный покой или движение, имеющие метрические свойства в пространственно-временном континууме, отражаются субъектом.

Отсюда – второе исходное представление, лежащее в основе изучения восприятия движения, а именно – субъект, отражающий объективные движения, должен обладать такими свойствами, закономерностями, механизмами, физиологическими и процессуальными характеристиками отражения (именно в определении перечисленных характеристик различаются исследования и направления изучения явлений восприятия движения), которые способны дать или через которые мы можем описать эти пространственно-временные метрические свойства объективных движений.

Вместе с тем представление о необходимости изоморфизма между метрическими характеристиками объективного движения и непосредственными данными их субъективного отражения (образов) выступает как третье исходное основание понимания и изучения восприятия движения. Требование изоморфизма между характеристиками объективного движения и их психическим отражением субъектом стало главным основанием, направляющим поиск психологических и физиологических закономерностей, принципов, способов и механизмов, реализующих в конкретном акте восприятия перевод (преобразование) объективно-физического движения в образ субъективно воспринятого движения.

Поиск принципов и механизмов этой реализации, теоретические споры и противопоставление экспериментально полученных данных, естественно, привели исследователей к выявлению разнообразных фактов и феноменов восприятия движения, а также к обнаружению множества иллюзий, которые свидетельствовали об отсутствии изоморфности между объективными характеристиками стимула и их субъективным отражением. Сколь бы интересными и заманчивыми ни были эти феномены и иллюзии и возможность их общественно-практического использования (кино, телевидение, реклама, фокусы в цирке и др.), основываясь на них, невозможно раскрыть те закономерности психического отражения, посредством которых осуществляется конкретный акт зрительного восприятия движения у высших животных и человека.

Нам кажется, что причина отсутствия адекватного описания содержания этого процесса состоит в том, что акт восприятия движения в психологии и физиологии рассматривается через посредство тех исходных основ человеческого образа мышления, которые функционально адекватны процессу жизнедеятельности, но не адекватны задачам изучения процессов психического отражения и даже выступают как мешающий фактор. Внимательный анализ трех отмеченных выше исходных оснований, лежащих в основе изучения психического отражения движения, показывает, что они сами являются продуктами эмпирического сознания, которое как по своему генезису, так и по функции обслуживания действий человека с объектами является необходимым средством функционирования человека в окружающей среде. Эмпирическое сознание, детерминируя наши представления о психическом отражении вообще и о восприятии движения в частности, выступает исключительно со стороны этого функционирования и выражает его содержание. А так как психическое отражение в процессе функционирования человека предстает перед ним в уже отраженно-законченной форме, т. е. в форме объекта с теми его свойствами и отношениями, которые необходимы для действия с этим объектом, то процесс отражения объекта, имеющий какие-то особенности и закономерности, приводящие к отражению этих свойств, остается закрытым и для отражающего человека (они ему не нужны, так как человеку важна результативная сторона отражения как необходимое и достаточное условие для действия с уже отраженными свойствами объектов или их отношениями между собой), и для исследователя психического отражения, имеющего в таком случае дело с уже отраженными продуктами и их отношениями.

Сказанное хорошо иллюстрируется существующими до сих пор подходами к изучению процессов зрительного восприятия движения, в которых – соответственно первому исходному основанию – объект, подлежащий восприятию, является объектом не только уже отраженным с его непосредственно воспринимаемыми объективными качествами, свойствами, но является и объектом, несущим в себе результаты познания физической пространственно-временной метрики. Ведь что содержит в себе понимание движения как движения или покоя некоего объекта относительно другого объекта, уже имеющего метрические характеристики в пространственно-временном континууме? Это объект, уже наделенный нашим познанием содержанием объективно-физической реальности движения, т. е. взятый уже в его идеальной форме как упорядоченный продукт давно прошедшего субъективного процесса отражения. Задача же исследователя психологии восприятия движения заключается в понимании содержания непосредственно протекающего в данный момент времени субъективного процесса отражения; выявлении закономерностей и механизмов, реализующих течение тех процессов, посредством которых и образуются результаты отражения, соответствующие физическим характеристикам реально происходящего движения, описываемого в терминах и понятиях физического знания.

Исследователь, начиная изучение восприятия движения, рассматривает разные виды движения, например, движение стрелок часов. Если восприятие движения секундной стрелки определяется как быстрое, то это восприятие движения сравнивается с движением минутной стрелки или определяется относительно неподвижной отметки на циферблате, а это значит, что движение минутной стрелки уже воспринято и выступает в форме знания об ее объективном движении, относительно которого рассматривается конкретный акт восприятия движения секундной стрелки. Если же восприятие движения секундной стрелки определяется через сравнение с отметками циферблата, это означает, что движение секундной стрелки устанавливается через сравнение с покоем отметок, т. е. в данном случае объективный покой отметок выступает в момент сравнения как воспринимаемая неподвижность, относительно которой объявляется проявление движения секундной стрелки. Таким образом, при понимании, представлении акта восприятия движения независимо от того, берется ли отношение между движущимися объектами или между движущимися и неподвижными объектами, в качестве объекта восприятия движения или покоя и независимо от выбранного уровня отношений между ними объект, подлежащий восприятию, всегда выступает в форме совокупности его объективных качеств как уже воспринятых, отраженных. А образованное отношение между ними есть проявление релятивистской сущности человеческого мышления, которое в качестве объектов сравнения всегда берет объекты в их уже отраженных формах и устанавливает другой уровень отношения между этими уже отраженными формами объектов, совпадающими с их объективными характеристиками. Отсюда следует, что в качестве непосредственного акта восприятия движения исследователь имеет дело с актом образования отношений между двумя объектами, каждый из которых имеет такое идеально отраженное качество, изучение отражения которого при осуществлении психического процесса и составляет задачу научного исследования.

Из этих рассуждений становится ясно, что первое исходное основание традиционного подхода к изучению восприятия движения не удовлетворяет требованиям адекватности, так как объект выступает в нем в форме идеального, уже воспринятого движения (или покоя), характеризующего объективное движение или неподвижность самих объектов. Отсюда следует, что и вторая предпосылка также не может служить основой изучения восприятия движения как непосредственного акта, поскольку она предполагает поиск возможных закономерностей, механизмов и других психологических и физиологических форм реализации в конкретном акте восприятия движения такого объекта, который выступает в качестве объекта только относительно других объектов, уже воспринятых как движущиеся или неподвижные. Выявление закономерностей и механизмов, реализующих субъективное отражение такого объекта, уже имеющего идеальную форму, естественно, не отвечает поставленной цели исследования тех закономерностей и механизмов, которые делают возможным непосредственно-чувственное субъективное отражение движения и покоя объектов в их реальных формах проявления, а не в форме уже воспринятых, идеально отраженных соотношений.

Для более адекватного понимания сказанного необходимо пояснить, что, говоря о «непосредственном акте восприятия движения», мы имеем в виду непосредственно-чувственное восприятие движения, рассматривая его иначе, нежели в рамках традиционного представления о восприятии движения, когда акт восприятия движения понимается как акт образования соотношения между объектами, имеющими определенные, нам уже известные отраженные характеристики. Понятно, что это также есть непосредственный акт восприятия движения, осознаваемый субъектом именно как акт восприятия. И человеческая деятельность, и действия с объектами базируются именно на этом уровне восприятия. Мы считаем, что изучение этого уровня восприятия движения, выявление соответствующих ему механизмов, конечно же, необходимо для исследования психических процессов отражения. Однако дело заключается именно в том, что в психологии и физиологии сенсорных систем, во-первых, изучение традиционно понимаемого ощущения движения строится на тех же самых основаниях, что и изучение восприятия отношений объектов, уже отраженных и наделенных определенными свойствами; и, во-вторых, не учитывается, что закономерности и механизмы восприятия движения на уровне уже отраженных объектов не могут быть выявлены и научно описаны без знания закономерностей и механизмов другого уровня – непосредственного акта восприятия движения, где имеет место психическое отражение, приводящее к идеальному отображению тех характеристик и свойств объектов, которыми исследователи оперируют как уже готовыми продуктами отражения, годными для использования в жизнедеятельности человека на уровне действий с объектами.

Аналогичная ситуация сложилась и при изучении физиологических механизмов перцепции движения. В качестве примера возьмем одно из последних достижений в этой области – исследование детекторов направления движения на основе использования микроэлектродной техники. Здесь также выбор предъявляемого стимула – светящейся точки, движущейся с заданной скоростью – опосредован знанием законов физико-метрического движения, и микроэлектроды регистрируют изменения в детекторах в зависимости от движения (или покоя) и скорости движения этого стимула. Понятно, что в таком случае исследователь, ставящий эксперимент, исходит из следующих предположений. Во-первых, метрические характеристики стимула должны восприниматься одним нейроном или ансамблем нейронов подобно тому, как воспринимает глаз или нервное окончание чувствительного нейрона кожи. Во-вторых, восприятие движения есть процесс, запускаемый раздражением сетчатки и заканчивающийся ответом нейрона зрительной коры головного мозга, кодированным в изменениях электропотенциалов. И третье: что должно обязательно существовать соотношение между метрическими характеристиками стимула и электрическими характеристиками ответа нейрона как реакции на этот стимул.

Нетрудно заметить, что ход рассуждений исследователя базируется на интроспективном представлении о восприятии движения как результате уже отраженного движения и на тех исходных основаниях традиционной психологии восприятия движения, с анализа которых мы начали эту работу. В данном примере изменен только отражатель: вместо глаза или его сетчатки берутся нейроны или нейронные ансамбли, а логическая схема стимул-реакция, их изоморфность остаются теми же, что и в макромоделях отражателя. Следует также отметить, что здесь логика реальности одного уровня системы отражения автоматически переносится на другой ее уровень, т. к. основы изучения макросистем отражателя, действующих на уровне целостного предметного акта восприятия в его уже отраженной форме через логику его отношений с уже отраженными характеристиками объектов, и адекватность этих характеристик субъективно отраженным данным восприятия, выраженная в виде изоморфности, переносятся на уровень нейронного отражения движения. По этой причине такие эксперименты нужно расценивать только как констатацию экспериментально установленного факта изменения характера электроактивности нейрона при разных условиях стимуляции, но вопрос о связи этого факта с пониманием закономерностей восприятия движения остается открытым.

Таким образом, какого бы уровня восприятие движения мы ни рассматривали, всегда в основе его изучения – уже отраженная законченная форма представления об объекте, подлежащем восприятию. Вследствие этого и в соответствии со второй исходной предпосылкой, изучение психологических процессов конкретного акта восприятия сводится к поиску в субъекте, как отражателе, принципов, механизмов, способов организации этого уже отраженного, упорядоченного, идеального, сконструированного эмпирическим сознанием человека объекта. Иначе говоря, исследователи восприятия движения ищут такие принципы и механизмы, которые соответствовали бы процессу субъективного отражения: от стимула в виде упорядоченного объекта к психическому образу этого же объекта. Получается, что идет поиск механизмов возможной реализации субъективного отражения идеального объекта в идеальный образ, хотя при этом подразумевается, что исследуются механизмы реализации психического отражения реального объекта в идеальный образ. Причины такого понимания содержания психического отражения, лежащего в основе изучения восприятия движения, кроются, как уже отмечалось выше, в эмпирическом сознании человека, опирающемся на данные опыта его действий с объектами, когда адекватность реального объекта психическому образу является необходимым и достаточным условием жизнедеятельности. Следствием этого требования адекватности является третья предпосылка об изоморфности между объектом и образом восприятия. Она направляет изучение восприятия движения по пути анализа механизмов, приводящих к адекватности в конкретном акте восприятия. Вследствие этого, когда в конкретно-экспериментальных работах выявляются не подчиняющиеся этому требованию изоморфизма феномены восприятия движения, они объявляются иллюзиями восприятия движения и порой становятся объектом специального исследования, что влечет за собой возникновение гипотез и экспериментальных методик выявления принципов и механизмов непосредстенно-чувственного отражения движения.

Важно отметить, что, поскольку объект берется в его идеальной – пространственно-метрической – форме, в экспериментальной процедуре в качестве объекта восприятия он предъявляется испытуемым в виде всевозможных пространственно-временных отношений и сочетаний. Корни такого допущения – в метрической бесконечности физико-математического представления о пространстве и времени, характеристиками которых и наделяется объект, выступающий в качестве объекта восприятия движения при изучении процессов психического отражения движения. Вот почему в традиционной психологии считается, что психический процесс восприятия движения изучается, когда имеет место образование субъективного образа движения объективно неподвижных объектов (например, последовательное зажигание через краткие промежутки времени неподвижных ламп), и такое экспериментальное исследование теоретически осмысливается психологией восприятия движения не в качестве феномена, демонстрирующего возможности физиологических механизмов зрительной системы, а в качестве закономерностей психологического процесса восприятия движения и считается высшим достижением в области изучения психологии восприятия движения (так освещается этот вопрос, в частности, в сборнике «Восприятие: механизмы и модели» и других).

Ни в одной проблеме психологии восприятия не обнаруживается так явно противоречие между выбранным объектом отражения и его образом, т. е. при изучении отношения между двумя идеальными явлениями, как при изучении проблемы восприятия движения. И это не случайно, так как объективная природа движения не имеет постоянно-индивидуальных форм предметности, а субъективный образ этого движения не может быть выражен в предметно-индивидуальной форме, и именно поэтому движение как объект восприятия и его образ представляются в психологической науке только через те пространственно-временные характеристики, которые содержатся в эмпирико-теоретическом сознании человека в уже упорядоченной форме, пригодной для деятельности в окружающей его среде.

Более того, в традиционной психологии не только проблема восприятия движения, но и вообще все проблемы, относящиеся к процессам непосредственно-чувственного отражения, формулируются и изучаются аналогичным образом. Например, при исследовании процесса узнавания объект, подлежащий узнаванию, изначально описывается через признаки, являющиеся уже отраженными пространственно-геометрическими образованиями; затем же, анализируя опознание объектов через эти же признаки, исследователи ищут психические закономерности узнавания. Поэтому не случайно, что при физиологическом подходе к изучению сенсорных механизмов были «открыты» нейроны, «узнающие» эти признаки, а в кибернетике проблему распознавания образов формулировали на основе разных способов математического описания заранее отраженных человеком признаков или систем признаков и заявляли, что таким образом моделируют человеческий способ узнавания.

Многолетнее изучение проблемы константности восприятия величин, громкости, цвета, движения и др. привело нас к мысли о необходимости выявления тех исходных предпосылок, на основании которых строится традиционное понимание и исследование процессов непосредственно-чувственного восприятия. Анализ проблемы константности восприятия показал, что при изучении процесса отражения в непосредственно-чувственном акте восприятия объект или его объективное свойство, подлежащее восприятию, также берется в его уже отраженной идеальной упорядоченной форме как выделенное свойство, имеющее метрическое пространственно-временное описание. Например, сначала принимается, что объект, который подлежит восприятию, имеет такие пространственные параметры как величина и удаленность. При этом величина понимается как отдельная объективно-метрическая характеристика объекта, а удаленность – как отдельная объективно-метрическая характеристика того пространства, которое выражает меру объективного отношения между объектом и субъектом; т. е. как отдельная величина удаления объекта от субъекта[7 - Подробнее см. в книге: А. И. Миракян «Константность и полифункциональность восприятия». – М, 1992. 216 стр.].

Вследствие этого в традиционной психологии непосредственно-чувственное отражение пространственных свойств объектов сводится к изучению отношений между отдельно взятыми идеальной метрической величиной объекта и идеальной метрической величиной его удаленности, выраженными посредством абстрактного математического понятия угла зрения и законов физиологической оптики об изменении величины проекции объекта на сетчатке, которая, по своему метрическому сходству с величиной объекта, выступает вместо самого объекта. В результате, проблема константности восприятия величин объектов преобразуется в проблему, выражающую факт несоответствия между изменениями величины изображения на сетчатке и постоянством воспринимаемой величины объекта при его различном удалении от наблюдателя.

Создание абстрактных отношений между уже отраженными на разных уровнях эмпирического и теоретического сознания идеальными данными восприятия и данными, упорядоченными в понятиях познания, приводит к тому, что факт постоянства величин в непосредственно-чувственном отражении, имеющем место в процессах восприятия пространственных свойств объектов, превращается в абстрактный обособленно существующий абсолютный феномен восприятия. Абсолютизация этого феномена приводит к его отрыву от других феноменов восприятия – таких как уменьшение воспринимаемой величины объекта при значительной его удаленности, восприятие перспективы, глубины, удаленности, разноудаленности объектов и т. д. – которые при ориентировке и функционировании субъекта в окружающей его среде не менее важны, чем постоянство восприятия величин объектов этой среды. Ведь если бы субъект воспринимал величины разноудаленных объектов только константно, он не смог бы воспринять величину дальнего объекта в его перспективном уменьшении; следовательно, не мог воспринимать глубину, удаленность и другие очень важные свойства объективной среды, не мог бы отражать отношения между объектами и отношения между собой и объектами, чтобы адекватно функционировать в этой среде.

Следовательно, для понимания содержания процессов непосредственно-чувственного отражения мы не можем опираться на уже воспринятые результаты отражения, в какой бы физико-математической форме не выражались их соотношения – хотя при традиционном анализе данных изучения восприятия движения, константности величины и т. д. именно так и происходит. Ведь уже воспринятые данные упорядочены сознанием как возможное отражение каких-то определенных абстрактно-обособленных свойств и отношений объектов и выражают содержание целей действия человека с этими единичными свойствами или отношениями, тогда как содержание процесса непосредственно-чувственного восприятия заключено в том, что в нем заложена возможность отражения всех возможных свойств и отношений объектов, в необходимых для выполнения любых целей и задач действия пределах, допустимых данной системой отражения. Отсюда следует вывод о том, что при изучении процессов непосредственно-чувственного отражения анализ принципов и механизмов восприятия уже отраженных абстрактно изолированных свойств и отношений должен быть заменен поиском таких принципов и механизмов, которые содержат в себе возможность реализации отражения различных свойств и отношений и между объектами, и между субъектом и объектами, необходимых для адекватных действий субъекта-отражателя с объектами. Хорошим примером исследования таких принципов и механизмов, реализующих отражение всевозможных свойств и отношений объектов и отражение отношений между субъектом и объектами, является изучение константно-аконстантного восприятия величин.

Наше исследование константно-аконстантного восприятия величин показало, что для психического отражения величин, удаленности и разноудаленности объектов, глубины, перспективы и т. д., для обеспечения возможности их непосредственно-чувственного восприятия достаточно образования в разные моменты времени отношений между величинами двух и более объектов, проявляющихся в момент фиксации взора наблюдателя на одном из этих объектов. В момент фиксации образуется отношение между величинами разноудаленных объектов, при котором величина нефиксированного объекта, в силу анизотропности анатомо-физиологических структур отражающей системы, воспринимается уменьшенной относительно воспринимаемой величины этого же объекта в тот момент, когда он фиксируется взором наблюдателя. Это общее определение отношения величин имеет следующее конкретно-экспериментальное содержание. Когда испытуемому предлагается фиксировать один из равновеликих и равноудаленных от наблюдателя объектов (стержней), то в момент фиксации воспринимаемая величина нефиксированного объекта всегда оказывается меньше величины фиксированного объекта.

Проявление эффекта уменьшения нефиксированного объекта в условиях, когда равновеликие объекты находятся на разных расстояниях от наблюдателя, выражается в том, что в случае фиксации взора на ближнем объекте воспринимаемая величина дальнего объекта, как нефиксированного, в этот момент уменьшается, что дает непосредственно-чувственное восприятие уменьшенности величины дальнего объекта (аконстантное восприятие), а также восприятие перспективы; а при фиксации дальнего объекта уменьшается воспринимаемая величина ближнего объекта, поэтому относительно него величина дальнего объекта воспринимается равной величине ближнего объекта, что соответствует константному восприятию величины дальнего объекта.

В силу мгновенности процессов, происходящих в момент фиксации, между данными двух впечатлений возможно создание различных отношений, поэтому для обеспечения необходимого результата восприятия в соответствии с целями действия выбирается любой из этих моментов динамики: или данные одной фиксации, или данные соотношения нескольких различных фиксаций. В результате непосредственно-чувственного акта наблюдатель, на основании уже воспринятых результатов, может установить, что перед ним разноудаленные объекты, когда разные этапы процесса соотношения величин объектов дают впечатления о том, что объекты имеют одинаковую величину и что они удалены от наблюдателя на неодинаковые расстояния. Это и обуславливает восприятие глубины, перспективы в отличие от случая с равноудаленными объектами, когда соотношение данных различных моментов фиксации дает иные впечатления.

Не вдаваясь в подробности процесса образования разнообразных отношений, приводящих к любому необходимому для обеспечения жизнедеятельности результату восприятия пространственных свойств и отношений объектов, или процесса образования отношений между субъектом и объектами окружающей субъекта объективной среды, в более общем виде мы хотим констатировать следующее.

Во-первых, отметим, что именно анизотропная природа отражательной системы является причиной возможности спонтанного образования отношений между свойствами объектов: посредством искажения объективных свойств она способствует составлению различных отношений между ними в различные моменты времени. Благодаря этому в отражательной системе – в пределах ее возможностей для отражения и регистрации отношений объективных качеств внешней среды – при спонтанном образовании отношений делается возможным появление в динамике любого отношения объективных межобъектных и объектно-субъектных свойств.

Во-вторых, отражательная система – в соответствии с дискретной природой ее действия – составляет из отношений, образованных в потоке спонтанной динамики, новые отношения между предыдущим и последующим моментами искаженно-отраженных отношений. При этом данные последующего отношения, в силу искаженности, противоречат данным предыдущего отношения, в результате чего это предыдущее отношение нарушается и устанавливается новое отношение, выявляющее уже собственно объективные свойства и соотношения объектов восприятия.

В-третьих, из потока спонтанных, выявленных в разные моменты отношений и свойств объектов, отражательная система соответственно своей функциональной природе берет только те отраженные срезы действительности, которые необходимы человеку в данный момент времени в зависимости от задач ориентировки и действия с этими свойствами объектов. Именно это отражение свойств объектов для выполнения конкретной практической задачи и представляется сознанию человека в форме акта восприятия этих, уже отраженных в непосредственно-чувственном процессе отражения свойств и отношений. Многократно манипулируя этими свойствами объектов при действиях с ними, субъект открывает для себя разнообразные свойства и соотношения объектов, в том числе и свойства объективно присущие объекту, и их адекватное отражение в виде результатов восприятия.

Как видно из сказанного, при традиционном анализе психического отражения его адекватность выступает в основе понимания процесса непосредственно-чувственного отражения как акта восприятия в форме одного из ранее уже отраженных продуктов. Мы же считаем, что человек (или животное) может адекватно действовать и на основе данных непосредственно-чувственного отражения, используя любой его момент отражения отношений, выражающий какую-либо сторону, свойство объектов и их пространственных соотношений, необходимых для непосредственного действия и функционирования субъекта в среде. Отметим также, что образование спонтанных отношений, их динамика и образование разных противоположных отношений между различными моментами отражения обусловливают возможность гибкого функционирования действующего субъекта. С точки зрения жизнедеятельности субъекта, содержание способов выявления и образования отношений и может выступить в качестве тех принципов функциональной гибкости психического отражения, которые делают возможной пластичность поведения субъекта при изменении условий его деятельности.

Таким образом, мы можем сделать вывод, что, изучая процессы восприятия, традиционная психология не учитывала тот факт, что в непосредственно-чувственном отражении адекватность свойств объектов результатам их психического отражения является человеку как продукт уже законченного процесса, в котором спонтанная динамика образующихся через искажение отношений дает возможность отражательной системе устанавливать различные соотношения и в силу этого адекватно отражать объективные свойства объектов посредством сопоставления и выявления различия между предыдущим и последующим образующимися отношениями, которые являются субъекту в качестве воспринятых свойств и отношений самих объектов.