Оценить:
 Рейтинг: 5

Вечерний караван

Год написания книги
2023
Теги
<< 1 2 3 4 >>
На страницу:
3 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Реакция – пульт, звучно врезавшийся в шпон дверного полотна в нескольких сантиметрах от моей головы. Переоценил свои способности переговорщика. Не оборачиваясь, я с силой дергаю ручку, выбегаю в торговый зал и хватаю первые попавшиеся бутылки с полки, представляя, что это разорванные нунчаки. Скрывшись за одним из стеллажей и встав в стойку хэнданбу-гунгу по заветам Ип Мана, я ожидаю выхода моего оппонента. До моего правого уха доносится храп – покупатель, не дождавшись моего возвращения, лежит на полу, поверженный сном, вступившим в союз с интоксикацией организма. Из кабинета администрации доносятся крики.

–…Малолетний сукин сын, да я тебя за шкирку выкину отсюда, не посмотрев, что я там наобещал твоему отцу. Обойдемся без штрафов! Может мне еще просто так выдавать тебе зарплату за красивые глаза? – выбежав в торговый зал, который в моменте переквалифицировался в клуб для поединков в стиле ушу, дядя, чей взор застилает ярость, пытается отыскать меня глазами. Тщетно. Спасибо тебе, «Китайский связной». Я с грацией цапли отступаю назад, дабы незаметно покинуть заведение витиеватыми тропами, но мое чутье подводит меня. Сосредоточив все свое внимание на дяде, носящемся из стороны в сторону, я совсем забываю о своем старом знакомом, что сладко пускает слюни на наливной пол. Споткнувшись об его вытянутую руку, я падаю навзничь. Звон разбитого стекла. Мастерски выполнив кувырок через левое плечо, я вновь встаю на ноги – одна бутылка по-прежнему цела, я все еще с оружием. Дядя, заслышав мою опрометчивую ошибку, бежит к источнику шума. Посетитель, чьи ноздри учуяли пары топлива, начинает ворочаться, возвращаясь из анабиоза к жизненным процессам. Дядя выбегает из-за витрины со снеками. Дуэль взглядами. Между нами – около пяти метров. Я выставляю руку с бутылкой водки в сторону дяди, размахивая ей подобно мечу цзянь.

– Ну так что насчет штрафа? – мой голос напорист и дерзок из-за ощущения выигрышной позиции в поединке.

– Штрафа?! – лицо дяди исполнено недоумения, он явно не ожидал от меня такой стойкости. – Ты уволен, вот что насчет штрафа!

Моя напряженно-вытянутая рука обращается в повисшую плеть. Теперь наши лица побратимы в плане выражаемой эмоции.

– Уволен? Да и пожалуйста, как-нибудь проживу без грошей и нескончаемого потока алкоголиков! – Я ставлю бутылку на ближайшую полку и начинаю трясущимися от злости руками пытаться снять бейдж со своей рубашки. – Никто в семье никогда не признавал моих желаний и не считал себе ровней! А во мне, дядя, дремлет большой артист, если ты не заметил!

– Артист? – Дядя Гашим заливается зычным смехом. – Если только клоун!

– Да лучше уж быть клоуном, чем бездушным коммерсантом. – справившись с булавкой, я снимаю бейджик. – Посмотрю, как ты здесь справишься без меня!

– Найдем кого-нибудь поусерднее, не беспокойся. Много ума для твоей бывшей должности не надо. И уж тем более артистизма клоуна.

– Ах, вот оно что. Давай я тогда помогу тебе с набором персонала. – опустившись на корточки возле полусонного покупателя, я, взяв его за плечо, трясу его бедное тело что есть мочи. – Дружище, как тебя зовут?

Дружище, приоткрыв веки, силится произнести свое имя, но все его потуги оканчиваются на букве «И», после которой следует отрыжка, пронёсшаяся громом по всему торговому залу.

– Прекрасно, будешь в этой забегаловке новым продавцом-консультантом. И тебе, дядя, не придется тратиться на новый бейдж, я же знаю, что ты за каждую копейку готов удавиться. – погладив клиента по волосам, я креплю к его засаленной рубашке бейджик, – зачеркнешь лишние буквы, друг, оставишь только необходимую «И».

Дядя, наблюдающий за моим перформансом, причитает о том, что я останусь безработным, никому ненужным и по итогу превращусь в позор семьи. Я, с улыбкой кивая и продолжая гладить по голове назначенного мной на вакантное место нового продавца-консультанта, заявляю, что время все расставит по своим местам и предлагаю дяде сказать эти же слова экрану своего телевизора, когда он увидит на нем меня, сидящего в кожаном кресле в очередном выпуске Late Night Show. Встав с корточек, я смотрю на дядю взглядом самоуверенного человека, чьи амбиции равны внутренним силам, необходимым для их реализации. Взгляд дяди же выражает замешательство.

– В лейт найт что?

Да, англицизмы – это не про дядю Гашима.

Простояв пару десятков секунд в неловкой тишине, я, качнув головой в сторону выхода, сообщаю дяде, что ухожу. Он, по-прежнему пытающийся расшифровать три непонятных для себя слова, отрешено кивает мне в ответ.

Я в последний раз смотрю на моего старого знакомого – распластанный на полу, он выдает звучную отрыжку, что для меня станет главной ассоциацией с моим уже бывшим местом работы.

III

– Ты сегодня чересчур воодушевлен, ты не заболел?

Моя пассия с видом врача, оказывающим паллиативную помощь безнадежно больному пациенту, оглядывает меня с ног до головы. В ответ я бормочу что-то невнятное про хорошую погоду, предлагая вместо обсуждения моего состояния рассказать ей про свой сегодняшний рабочий день. Долго уговаривать спутницу не пришлось – изучив ее тело и голову вдоль и поперек за год, прошедший с момента, как в умах наших знакомых мы стали парой, выучив всевозможные модели поведения, вызванные внешними раздражителями, я безошибочно понимаю, что ей нужно. Идеальный кавалер, что временами злоупотребляет властью и опытом, не брезгая прибегать к выгодным для себя манипуляциям.

Слушая рассказ про клиента, чья история ничем не отличается от мириада уже слыханных мной историй про других посетителей, я, неспешно шагая заученным маршрутом, рассматривая желтые лепестки цветка. Внимая вполуха, дабы подмечать «слова-спусковые крючки» (термин, изобретенный мною пару месяцев назад), на которых рассказчик может проверить мою внимательность, и заранее готовя ответы-шаблоны, я временами покачиваю головой, выказывая свою напускную заинтересованность.

Сейчас мы пройдем по аллее, чье устоявшееся название среди горожан имеет явно выраженный сатирический подтекст – вместо деревьев здесь по обе стороны от тротуара растут несколько облезлых кустарников, внешне больше напоминающих костлявые руки мертвецов, желающих покинуть перегретую солнцем землю, нежели пышущие плодородием растения. После – повернем на узкую улочку слева с односторонним движением, облепленную пятиэтажными зданиями, что после недавней реставрации выглядят подобно увядающей женщине, чей кричащий макияж вызывает лишь сострадательную улыбку. По левую сторону от нас будет булочная, в которую мы зайдем, так как моя пассия наверняка пропустила обед во время своей рабочей смены, предпочтя ему возможность заработать побольше. Она возьмет себе хачапури по-аджарски, небольшой кусочек мильфея и горячий шоколад. Я же обойдусь розовым латте. Дождавшись, пока моя избранница закончит с основным блюдом, дабы соблюсти все нормы хорошего тона, я выйду покурить, оставив ее наедине с десертом. Подойдя к ближайшей урне, я достану сигарету из сумки и полажу ее меж зубов. Перед тем как закурить, я вложу наушники-капельки в уши и включу первую попавшуюся песню из длинного списка наименований, покоящихся внутри телефона. Цель? Отогнать выедающие нутро мысли, что имеют свойство воцаряться в голове, лишь почуяв намек на тишину. Закончив с сигаретой, выброшу ее в урну. Я помедлю с возвращением в заведение, увлеченный созвучиями, доносящимися до меня из наушников. Дав композиции дойти до эха от последней сыгранной ноты, я отправлюсь обратно в пекарню. К моменту моего возвращения за столик, избранница со скучающим видом будет водить вилкой по пустой тарелке. Попросив счет, она не спросит, стоит ли его делить на двоих – ей известно состояние моего кошелька. Я в несколько глотков управлюсь с чашкой кофе, после чего мы выйдем обратно в переулок. Небосклон над нашими головами уже приобретет лиловый оттенок, активно готовясь к закату светила. Поднимется легкий ветер, шуршащий пакетами, вальяжно пролетающими по проезжей части. Я предложу ей свой пиджак. Она, само собой, откажется. Мы неторопливо отправимся в сторону ее дома. Сегодня я ночую у нее.

*

Закурив у открытого окна, я перебираю конверты, стоящие в обитом тканью кейсе для виниловых пластинок. Часть из моей коллекции, которую я собираю столько, сколько себя помню, переехала к хозяйке квартиры в связи с моим частым нахождением в ее покоях. Вытянув приглянувшийся мне корешок, вытряхиваю пластинку в подставленную ладонь. Подхожу к кухонной тумбе, на столешнице которой расположился проигрыватель – подарок на мой последний день рождения, преподнесенный девушкой, что сейчас помешивала макароны в кастрюле, готовя ужин на двоих. Явно считываемый намек на сожительство, который я проигнорировал, сделав вид, что скрытый посыл презента оказался чересчур потаенным для его расшифровки моими извилинами. Положив грампластинку на диск проигрывателя, я опускаю иглу на канавку.

Сев за обеденный стол, я тушу сигарету об пепельницу, вновь взяв в руки подсолнух, до этого бережно положенный мной на столешницу. Кухня заполняется голосами, ведущими томный диалог на французском – сумеречным саундтреком для малословных посиделок за уплетанием пасты выступил совместный альбом Сержа Гинзбурга и Джейн Биркин.

Прокручивая стебель цветка меж ладоней, я наблюдаю за его танцем. Балерина из шкатулки в ярком летнем одеянии. Я, зачарованный пируэтом, вглядываюсь в размытую от движения темную сердцевину цветка, вновь возвращаясь в мгновение расставания с той, что своим появлением выбила почву из-под моих ног, к которой я был намертво приращён. Я и несчастный подсолнух оказались собратьями по несчастью. Наша незавидная участь известна нам обоим – медленное и болезненное увядание, вызванное надломом устоявшихся парадигм.

Я знаю природу памяти. Годы эмпирических исследований, проведенных над подопытным, заспанное лицо которого я вижу в зеркале каждое утро, подтвердили мою теорию о том, что память – самый искусный плут, встречающийся на моем жизненном пути. Воспоминания подобны чувствительному холсту, краска на котором идет трещинами лишь при одном неосторожном взгляде на нее. Каждый раз, обращаясь к самым ценным моментам бытия, вы должны помнить – это чревато вынужденной реставрацией картины, которая, пускай изначально и незаметно, но на дистанции видоизменится настолько, что от прежнего оттиска не останется и следа. Мстительная Мнемозида не терпит незваных гостей.

Несколько лепестков опадают, в свободном падении ложась на стол. Кода. Я смахиваю их с края столешницы в ладонь, после чего подхожу к подоконнику. Опершись на него локтем, я подставляю длань к губам и дую на лепестки, которые немедля вылетают в распахнутое окно. Подхваченные легким ветром, они планируют над двором, пока не растворяются в сгущающемся сумраке. Быть может один из них долетит до получателя, напомнив ему о нашей сегодняшней встрече. И если так, то какой будет его реакция на непрошенное послание? Надеюсь, что оно вызовет пунцовость на щеках и смущенную улыбку, вид которых не покидал меня ни на секунду с момента нашего расставания. Ну а меланхоличную горесть, вселенную в меня склонностью витать в эмпиреях, я взвалю на себя.

– Лучше бы с готовкой помог. Как ребенок, ей-богу.

Хранительница очага, постукивая деревянной ложкой по кастрюле, смотрела на меня глазами, знакомыми мне со времен школьной скамьи. В нашей паре она с первых дней была в позиции созревшего человека, взгромоздившего на свои плечи великовозрастное дитя и рьяно старающегося наставить его на путь истинный, пускай и путь этот был ему чужероден. Я без лишних слов, оставив подсолнух лежать на подоконнике, снимаю дуршлаг с настенного крючка и начинаю заниматься сливом макарон. Завершив нехитрое дело, я решаю помыть замаранную посуду, грудами лежащую в раковине. Окончить задуманное мне не удается – я устраиваю мини-потоп, на что моя пассия, известная своей заклятой приверженностью к опрятности, граничащей с рипофобией, просит меня просто не мешаться под ногами. Я только за.

Опустившись на свое насиженное место, я разглядываю свою избранницу. Короткие шорты розового цвета, из-под которых выглядывают округлые ягодицы. Растянутая белая футболка, вздымающаяся в районе груди из-за увесистого бюста формы, которой позавидует большинство женщин. Многие мужчины пускали бы на нее слюни, свидетелем чего я становился чуть ли не каждую нашу встречу, проходя по оживленным центральным улицам города, усыпанными увеселительными заведениями. Многие, но не я.

Наша встреча и последующий роман были антиподом страсти. Она – карьеристка, подошедшая к возрасту, когда для поддержания статуса необходим подобающий ей мужчина. Я – извечный тунеядец, перебивающийся редкими заработками на фотографии, видеографии, писательстве и всем том, на деньги с чего, не имея взращенного имени, прожить если и можно, то только в стиле аскета, практикующего питание солнцем.

Увидев меня на свадьбе своей подруги, где я принял на себя амплуа человека-оркестра, носясь от столика к столику то с фотоаппаратом, то с видеокамерой, моя будущая пассия поймала меня в курилке, где я переводил дух за сигаретой и бокалом игристого, заведя пространный разговор о своем круге общения. Со стороны могло показаться, что это была попытка неловкого взаимодействия с предметом воздыхания, спровоцированная любовью с первого взгляда. На деле же все дело было прозаичнее – мой внешний вид и смазливая мордашка хорошо зарекомендовали себя для будущей роли «мужчины-аксессуара». Оставалось дело за малым – узнать, что внутри черепной коробки. Будущая избранница попросила рассказать ей что-нибудь интересное. Мой выбор пал на принципы создания рейографий. Продано.

В «Ночи» Антониони Лидия говорит, что «Всякому миллиардеру нужен свой интеллектуал». Что ж, каждой карьеристке, чей ежедневник расписан строго соответствуя прагматичному тайм-менеджменту, нужен любовник, одетый с иголочки и способный при выходе в свет рассуждать об авторском кино, ставя на место напыщенных престарелых кошельков с деньгами, понимание искусства которых ограничивается умением различать натюрморт от портрета. В таких строгих рамках не до чувств.

По окончанию пиршества, девушка из комнаты для курения оставила свой номер телефона на салфетке, которую мне передал официант. Успевший отойти от тяжелого расставания и зализать все раны, я, вдобавок к этому насмотревшийся на «семейные» взаимоотношения своего круга общения, решаюсь опробовать для себя новый тип взаимоотношений с женщинами. Через несколько дней после торжества мы идем в презентабельный ресторан. Холодны как лед, мы обмениваемся дежурными фразами, попутно цедя испанское вино под сопровождение классической музыки, исполненной вживую квинтетом, разодетым в черные фраки. Спустя неделю мы занимаемся любовью. Холодны, как лед. Спустя год я сижу за обеденным столом, слушая Джейн Биркин и ожидая ужина. По-прежнему холодны как лед.

Сценарий сегодняшней ночи заучен мной наизусть. Отужинав, мы отправимся в спальню. Она включит телевизор, где в 23:00 на кабельном канале день изо дня показывают европейское кино. Устроившись на кровати, я обниму ее. Она попросит массаж, мотивируя это тем, что сегодня она устала больше обычного. Я беспрекословно выполню ее желание. После она захочет близости. Кто я такой, чтобы отказывать? Управившись и с этим, мы поочередно сходим в душ. Затем досмотрим последние пятнадцать-двадцать минут фильма. К титрам моя пассия будет уже во власти сна. Я отключу звук на телевизоре и еще несколько часов буду смотреть в мерцающий экран. Не улавливая канвы повествования, я буду разглядывать сменяющие друг за другом кадры пустыми глазами, а усну лишь к рассвету. Встав ко времени, когда солнце находится в зените, я обнаружу, что в квартире, помимо меня, никого нет. Ключи от входной двери оставлены на тумбочке у изголовья постели – я заполучил их пару месяцев назад. Позавтракав остатками ужина, я покину покои моей избранницы, чтобы спустя пару часов вновь в них вернуться, повторив этот сценарий от и до.

IV

Дядя Гашим, как бы мне не хотелось этого признавать, оказался прав.

Девушка уплетала уже третий кулек картошки фри, каждая вынимаемая долька из которого болезненно напоминала мне о состоянии моего бюджета, лишившегося источника пополнения в лице магазина дяди. Чавкая, она рассказывала о современных мужчинах и отсутствии у них каких-либо манер, в подтверждение своих слов приведя пример из недавнего прошлого, в котором молодой человек, пришедший на свидание, отказался платить за нее в кафе.

В ответ на столь занимательный рассказ, удачно поразивший в цель в самое яблочко, я выдавил улыбку на манер душевнобольного. Она, проигнорировав мою реакцию, продолжила свой треп. Я, незаметно для нее выудив свой кошелек из кармана брюк и заглянув в его отделение для банкнот, осознал, что ее глотка поглотила в несколько раз больше крахмала, чем я мог себе позволить. Я был на мели. Вспомнив отца, постоянно тыкающего меня в мое неумение обращаться с бюджетом, я повинно киваю фантому папы, насуплено стоящим за спинкой стула, на котором развалилось мое сегодняшнее бремя.

Рассказы девушки настолько меня утомили, что я, перестав вслушиваться в ее болтовню, начинаю прокручивать в голове лучший момент из "Бойца с шестом" – драку между пятым сыном Ен Ипа и настоятелем монастыря.

"Я смотрю на Будду и вспоминаю о своей семье" – говорит пятый сын Ена. "Я смотрю на девушку, чей желудок планирует оставить меня без средств к существованию, и также вспоминаю о своей семье" – говорю я. Да, между мной и китайскими мастерами боевых искусств все же много общего.

Мое второе "я" заявляет о себе, начиная препираться со мной внутри моей черепной коробки о том, что в шедевре Цзяляна лучшая сцена – это кровавая расправа над кидани при помощи связки бамбуковых палок, протыкающих врагов героя насквозь. Да, мой внутренний оппонент редко соглашался со мной, в особенности если речь шла над таким щепетильным вопросом, как лучшая сцена в одном из величайших столпов кино. Его можно понять – как выбрать лучшее среди лучшего? Сейчас мы жарко поспорим и каждый вновь останется при своем мнении.

Из толком не успевшей начаться дискуссии меня вырывает оброненная фраза, открыто предупреждающая о надвигающейся опасности – девушка заявляет о том, что у нее пересохло в горле и ей необходима содовая. Улыбка кретина, озарявшая все это время мою физиономию, сменяется каменным выражением лица. Я молчаливо смотрю на нее, надеясь, что с помощью невербальных жестов мне удастся отговорить ее от фатальной ошибки. Она, не обращая внимания на мой грозный вид, подзывает официанта. Очередной провал, нужно будет отточить навык давления на окружающих при помощи угрожающих гримас в будущем.

Растерявшись из-за внезапно нагрянувшего бедствия, я не придумываю ничего лучше, как сымитировать боли в животе. Скукожив свое лицо в подобие печеного яблока, я встаю из-за стола и бегу в сторону уборных. Дергаю ручку в мужскую туалетную комнату. Предательски закрыта. Осторожно смотрю через плечо, оглядывая столик, за которым восседает причина моего разыгравшегося артистизма. Девушка с интересом наблюдает за моими потугами скрыться от нее. Усилив внутреннее напряжение, я достигаю задуманного – пульсирующая венка появляется на моем лбе. Если и это не убедит ее в том, что мой кишечник вышел из-под контроля, то проблема явно не в моем таланте, по которому плачет эстрада, а в ее недалекости. Проблема в том, что представление не может быть оборвано на половине, ибо тогда все мои усилия по созданию образа человека, ведущего неравную битву со сдуревшим сфинктером, пойдут прахом. Время идти на радикальные меры. Кряхтя, я ковыляю к двери, на которой красуется наклейка со схематично изображенной женщиной. Провернув ручку, я открываю дверь. Передо мной – заплаканная девушка, сидящая на крышке унитаза. Подняв на меня глаза, несчастная, чье лицо было измазано потекшей тушью, приоткрыла рот, намереваясь окатить меня бранью за столь невежественный визит. Сориентировавшись в моменте, я успеваю прикрыть ее рот ладонью, второй рукой закрыв дверь на щеколду.

Приглушенные вопли доносятся из-под моей ладони, пока я спешно стараюсь найти выход из сложившейся ситуации. Приложив указательный палец к своим губам, я пытаюсь привести девушку в чувство, говоря глазами, что в моих помыслах нет ничего, что могло бы ей угрожать. Поползновения, на мое удивление, срабатывают – дева из уборной, шокированным взглядом взирающая на меня снизу-вверх, затихает. Довольный собой, я правой рукой достаю из нагрудного кармана пачку влажных салфеток, по-дружески предлагая их своей новой знакомой. Дрожащей рукой она принимает презент. Я со скоростью черепахи убираю ладонь с ее лица, настороженно ожидая, что в любой миг ей в голову может прийти мысль продолжить концерт. Но, судя по тому, как она доставала салфетку за салфеткой из упаковки, протирая свои щеки от чернильной косметики и бросая использованные сервиетки себе под ноги, девушка постепенно приходила в себя.

Я оперся затылком о дверь. Сиюминутная проблема была решена, но я по-прежнему не догадывался, что мне делать с камнем преткновения, который наверняка все также сидел за столиком, вливая в себя очередной бокал с содовой. Сожитель по туалетной комнате, закончив со снятием макияжа, встал со своего белоснежного трона, протиснувшись к зеркалу, висящему над раковиной. Из-за ограниченного пространства мне пришлось вжаться в дверь, уворачиваясь от порывистых движений локтем в нескольких сантиметрах от моего лица. На метраж туалетных комнат в этом заведении явно поскупились.

Девушка поправляла свои рыжие кудри, будто забыв о моем присутствии. Я молча наблюдал за тем, как она безуспешно пыталась привести растрепанные волосы в порядок, молясь, что моя физическая оболочка и вправду стала невидимой – так я мог бы просидеть здесь до завтрашнего открытия кафе, избежав злополучного счета и маячащей возможности мыть посуду на кухне в зачет его уплаты.

Стараясь не отвлекать девушку от наведения марафета, я проскальзываю к унитазу и сажусь на него, приняв позу эмбриона. Опустив подбородок на колени, я разглядываю свою соседку по туалетной комнате, не найдя лучшей альтернативы для изучения в помещении метр на метр.

Укороченная косуха под которой красовалась футболка с принтом звездного неба, скинни-джинсы семь восьмых, голубые балетки на ногах. Лицо, до этого скрытое под толстым слоем растушеванной гуаши, оказалось усыпано веснушками. Рассматривая себя в зеркало, девушка, чьи искаженные до этого рыданиями черты только успели прийти в норму, снова заходится в слезах.
<< 1 2 3 4 >>
На страницу:
3 из 4

Другие электронные книги автора Артем Андреевич Белоусов

Другие аудиокниги автора Артем Андреевич Белоусов