Будущее человечества

– Вычет за некорректность, – сообщила Мама.

– Дура, – пьяно заметил Вик, хватаясь за стену.

Робокон снова мигнул.

– Вычет за некорректность.

– Дура-два, – заявил Вик.

Камера опять мигнула, а Мама сообщила о вычете. К этому моменту Вик уже успел, шумно топая, миновать коридор, и «дура-три» было произнесено внутри его квартиры, что позволило избежать дальнейших вычетов.

– Синий звук? – поинтересовалась Мама.

– Потом, – отмахнулся Вик.

Как любой нормальный пьяный человек, он сделал то, что меньше всего стоило сейчас делать. Дважды хлопнул себя по груди, вызывая проекцию байфона, запустил нужное приложение, через раз промахиваясь пальцем, выбрал нужный контакт и нажал «вызов».

– Да, – несмотря на поздний час, Юко ответила почти сразу.

Изображения не было, но одного звука ее голоса оказалось достаточно, чтобы Вик тут же протрезвел.

– Юко, привет, – промямлил он.

– Ты что-то хотел? – трудно было понять, действительно ли она не желала с ним разговаривать или только делала вид.

– Я просто хотел сказать, – Вик запнулся. – В общем, я… Я рад, что ты оказалась женщиной.

Последние слова он почти выпалил скороговоркой.

– Хм… – в этот раз Юко хмыкнула чуть ли не ласково, подумала и сказала: – Что ж, надеюсь, что ты окажешься мужчиной, Вик.

И отсоединилась, оставив Вика в полном замешательстве. Он непонимающе моргнул. О чем это она? Черт!

– Синий звук? – снова поинтересовалась Мама.

– Давай, – буркнул Вик. – Без него точно не усну.

– Недоступно, – вдруг сказала Мама.

– То есть как недоступно? – не понял Вик. – Мама, давай синий звук.

– Недоступно.

– Без него я не засну.

– Сожалею.

Вик чертыхнулся. Встал, подошел к окну. Щелкнул пальцами, раздвигая жалюзи. Достал из кармана и положил на подоконник грецкий орех. Один из тех, которыми они с Киром закусывали отвратительное северное виски.

– Мама, жарко, – пожаловался Вик.

– Параметры байполя соответствуют оптимальному диапазону, – ответила Мама и добавила: – С учетом погрешности.

Погрешности?! Вик вдруг замер на месте, осененный страшной догадкой. Он вызвал проекцию, развернул текущий лог. Так и есть! «Оптимальный температурный диапазон – 36,0—36,6; текущая температура – 36,7». Всего одна десятая. В пределах погрешности. Почему же так жарко и плохо?

В дверях вдруг возник артефакт – все та же полупрозрачная девушка в воздушном платье. Медленно проплыв по воздуху, она приблизилась к Вику вплотную и подняла вуаль, заставив его вздрогнуть – у артефакта было такое знакомое остроносое лицо Юко.

– Все мы – гребаные снежинки! – зло прокричала Юко.

Лицо ее внезапно деформировалось и покрылось кровавыми подтеками, словно от сильного удара. Один глаз теперь бессмысленно таращился в никуда, а другого не было вовсе – лишь пустая глазница. Вик ахнул и зажмурился. Когда он решился снова открыть глаза, артефакт уже исчез.

– Зафиксировано кошмарное сновидение, – послышалось в ухе.

– О чем ты, Мама? – не понял Вик, вытирая со лба испарину. – Я не спал. Я же не могу заснуть из-за тебя. Включи синий звук!

– Недоступно, – сообщила Мама.

– Какого черта! – закричал Вик. – Зачем ты это делаешь? Это ведь ты приучила меня ко всему этому! К этим… удобствам! А теперь… Чего ты хочешь, Мама?!

В комнате снова возник артефакт. Вик почувствовал, что с головы до пят покрывается мурашками. Девушка приблизилась и откинула вуаль – на этот раз у нее было морщинистое, подслеповатое лицо Сида Сима.

– А как же естественный отбор?! – просипел он. – Как же «выживает сильнейший»?! Вы говорите, снежинки влюблены. Но кого может родить и воспитать такая «снежинка»?! Только еще большее ничтожество. Слабейшие не должны оставлять потомства!

Сид Сим презрительно сплюнул, после чего артефакт растаял в воздухе.

– Зафиксировано кошмарное сновидение, – сказала Мама, но в этот раз Вик не обратил внимания.

– Что же выходит? – растерянно пробормотал он. – Что и я сам – такая влюбленная снежинка?

Вспомнились вдруг слова, сказанные тем азиатом. «Не безответно – всегда есть взаимность».

Девушка-артефакт появилась в этот раз почти молниеносно. С усмехающимся, длинным лицом Тима.

– Какого бы пола оно ни было, но то, что к тебе оно неровно дышит – факт.

– Выходит, что Юко тоже влюблена в меня, – прошептал Вик, переставая замечать артефакт.

Тот, кажется, снова растворился в воздухе. А может быть, и нет. Не важно. Мысль о любви Юко придала Вику сил.

– Значит, испытываешь меня, Мама?! – воскликнул он. – Устраиваешь естественный отбор?! Выходит, ты у нас теперь сама Мать-природа?! Так послушай меня! Я пройду твой естественный отбор! И дети, которых мы вырастим с Юко, будут сильнее и лучше нас. А их дети – еще сильнее и лучше. Люди изменятся! И мир изменится! Мир станет другим! Станет другим.

Часто дыша от возбуждения и повторяя шепотом «станет другим», Вик повернулся к окну и поднял голову, глядя на небо. Это было настоящее небо, а не та муть, которую они привыкли называть тем же словом. Пусть сейчас сплошь затянутое тучами, но все равно такое высокое, гордое… Неизменное. Пройдут годы, десятилетия, столетия, а оно будет таким же, как сейчас. И как сто, тысячу лет назад.

К удивлению Вика тучи вдруг рассеялись, словно по волшебству. Небо теперь было ослепительно-синим, чистым, без единого облака. Вик опустил глаза. Дыхание его перехватило – вместо привычных, растущих везде, будто грибы, небоскребов повсюду простирались сочно зеленые холмистые луга. Вдали на горизонте темной полоской начинался лес. Вик сумел разглядеть неспешно бредущего лося, который отсюда казался совсем маленьким. Размером с грецкий орех.

Вик распахнул окно, и его уши заполнились нежным птичьим щебетанием. От этого вдруг стало так хорошо и спокойно, что Вик блаженно зажмурился. Птицы! Они лучше людей. Сильнее, свободней и умеют летать. Вот если бы люди могли превратиться в птиц! Пускай через много тысяч лет! Хоть когда-нибудь!

Он вдруг резко открыл глаза, взволнованный промелькнувшей мыслью. Ведь это уже случилось! Уже прошли тысячи лет! Потому и нет вокруг этих набивших оскомину небоскребов, байфонов, дронокамов, ботов, робоконов, вычетов и прочей дряни! Люди УЖЕ стали птицами! Одновременно со страхом и надеждой в глазах Вик медленно повернул голову и взглянул через плечо. Потом через другое. Выдохнул с облегчением и восхищением – могучие, красивые крылья были на своем месте. Гордо расправленные за его спиной. Бело-серые перья чуть колыхались от ветра, дующего из окна.