Кроме панорамного окна, Санти оценил и камин. Включенную голограмму огня он на секунду принял за настоящее пламя – настолько правдоподобна была имитация. Иллюзию выдало лишь отсутствие дыма.
Напротив камина стояли кожаные кресла. Усевшись в одно из них, Санти отказался от предложенного хозяином виски и сразу перешёл к делу.
– Итак, сэр Гордон, имя моё вы знаете. О нашей корпорации и ценах вам также известно, и, как я понимаю, вы согласны с условиями договора?
– Да, конечно, – закивал старик. – Я дам любые деньги, только помогите ей.
– Деньги не главное, – сказал Санти. – Речь идёт о том, что мы не даём стопроцентных гарантий. Более того, всё может закончиться плачевно для здоровья Мари. Но одновременно с этим хочу предупредить, что без помощи ваша дочь рано или поздно умрёт.
Сэр Гордон вздрогнул. Трясущимися руками он налил себе полстакана виски и выпил залпом.
– Я готов подписать все бумаги. Давайте. Где нужно расписаться?
– Для начала необходимо подписать договор о неразглашении. Поймите, мы не можем предавать огласке…
– Давайте, – перебил сэр Гордон. – Здесь?
Хозяин станции расписался, не читая.
– Прекрасно, – кивнул Санти. – Просто прекрасно. Предупреждаю, что всё, что вам станет известно с этой минуты, не должно покинуть стен кабинета. Понимаете?
– Да, конечно.
– В таком случае, для начала ответьте на пару вопросов. Когда Мари сделали интеграцию накопителя?
– Где-то полгода назад. Это был подарок на её совершеннолетие. Она так радовалась… Она… У вас есть дети, мистер Рафаэль?
– Зовите меня просто Санти. Да, сэр, в каком-то смысле у меня есть дочь.
– В каком-то смысле? То есть…
– Тяжело объяснить.
– Понимаю… – закивал хозяин. – Мари… Она – моя единственная дочь. Если у вас и вправду есть дочь, Санти, тогда вы понимаете, почему я позвал вас, несмотря на… – сэр Гордон на секунду смутился. – Простите, не хочу вас обидеть… Но ваша компания… как бы мягче сказать…
– Не вызывает восторга у населения, – кивнул Санти. – Спасибо, я в курсе. Значит, полгода. А когда начались первые странности?
– Примерно с месяц назад, – хозяин станции сел в соседнее кресло. – Сначала я не придал этому значения… Понимаете, Санти, в чём дело. Мари не так уж часто гостит у меня здесь. Она привыкла жить на планете. Земная девочка. Поэтому я и не забил тревогу, списал всё на непривычку проживания в космосе. Я помню, как она говорила за ужином, что ей стало тяжело спать. Ей постоянно казалось, что в комнате кто-то есть. Она слышала странные звуки, шорохи, скрипы. Я говорил ей, что это просто метеоры стучат по обшивке.
– Что было потом?
– Потом… Потом она стала путаться. Мари начала видеть и чувствовать вещи, которые происходили с ней когда-то в прошлом. Я помню, мы ели жареную форель, и Мари сказала, что рыба на вкус, как фисташковое мороженное. Знаете, Санти, в детстве я водил Мари в парк. Она всегда покупала фисташковое мороженное. И тут… Её воспоминания, они как будто ожили. Она отрезала кусочки рыбы, вытаскивала косточки и думала, что ест фисташковое мороженное, понимаете?
– Дальше.
– Потом она закричала. Примерно две недели назад, да, где-то так… Я проснулся оттого, что услышал дикий крик. Господи, я никогда не слышал, чтобы человек так кричал. Я сразу понял, что это Мари. Я думал, её убивают. Знаете, Санти, это было самое странное, что я видел в жизни. Она сидела на кровати, прикрывшись одеялом, и была совершенно спокойна. Она не билась в истерике, не пыталась спрятаться – она просто сидела на кровати, словно задумавшись о чём-то, но при этом открывала рот и кричала на всю станцию. Я не знаю… это было похоже, будто…
– Будто она изучала свой крик? – подсказал Санти.
– Да! Именно! Я взял её за руку. Спросил, что случилось. Но Мари лишь повернулась, и сказала, что всё в порядке. Тогда я и понял. Это не моя дочь. Со мной говорил кто-то внутри неё – кто угодно, но не Мари, нет, не она.
– Откуда такая уверенность?
– Понимаете, Мари никогда не сказала бы «всё в порядке». Ей не нравилось это выражение. Она была странной девочкой, со своими взглядами. Помню, как она говорила, что попытки упорядочить мир – это дорога в никуда, и что только хаос может рождать что-то новое, что порядок убивает творчество… Ну и всё такое, понимаете? Раньше я не обращал на это внимания, но я точно помнил, что Мари никогда не говорила «всё в порядке». Из принципа, понимаете? А тут она поворачивается и выдаёт: «Всё в порядке, пап. Иди спать. Я просто видела страшные картинки». Я спрашиваю: «Что? Какие картинки?». А она говорит: «Те, которые видишь, когда закрываешь глаза». Это она так про сны, понимаете?
Санти кивнул. Сомнений не оставалось. Это было то, ради чего он и летел сюда. Теперь нужно лишь выяснить, откуда пришла атака.
– Накопитель вашей дочери был подключен к Сети?
– Да, – кивнул сэр Гордон. – Но у неё стояла лучшая защита, никаких уязвимостей, – хозяин станции вскинул брови. – Подождите, а при чём тут это? Её накопитель работает исправно.
Санти пропустил вопрос.
– У вас на станции есть локальная сеть, – сказал он. – Ваша дочь подключалась к ней?
– Да… Наверное, да. Скорее всего.
– Параметры безопасности те же?
– Я не знаю… Обычно Мари сама настраивала протоколы. Она была способной девочкой.
– Локальная сеть имеет связь с Сетью системы?
Хозяин станции отвёл взгляд.
– Сэр Гордон…
– Это же запрещено.
– Я знаю, что запрещено. Поэтому и спрашиваю. Локальная сеть имеет связь с Сетью системы?
Старик вновь не ответил. Трясущейся ладонью он поднёс стакан ко рту, но так и не отпил.
– Ясно, – кивнул Санти. – Вот почему «Обезьяну» облюбовали контрабандисты. Вы предоставляете им анонимный доступ к сети, используя возможности шифрования станции. Наверное, прибыльный бизнес?
– Я… – глаза старика забегали. – Санти, может мы…
– С этим разберемся позже. Накопитель обезьянки тоже подключался к локалке?
– Вы про Жозефину? Да. Мы хотели сначала опробовать, прежде чем…
– Сегодня утром, – вновь не дал договорить Санти, – я проверил настройки безопасности местной сети. Честно говоря, я удивлен, почему «Крылатая обезьяна» до сих пор не рухнула на Цереру. Ваши протоколы может взломать любой школьник.
– Понимаете, я не силен в этом… Я просто заплатил, а настройками занимались люди.
– Не важно. Какая теперь разница. Рапорт в «Ватикан» о нарушении вами кибернетической безопасности я уже вывел. Уязвимости мною устранены. Дело осталось за малым. Вылечить вашу дочь.
– Скажите, что с ней? – по виду сэра Гордона было ясно, что ему плевать на ожидавшие его многомиллионные штрафы. – Вы ведь читали письмо? Мне пришлось привязать дочь к кровати, потому что она стала резать себе руки. Она делает это с таким же видом, что и той ночью. Санти… На ней живого места не осталось.