Афоризмы аутиста. Записки и изречения

Глава 39

Люди не могли бы жить в обществе, если бы не водили друг друга за нос.

Франсуа де Ларошфуко

Для меня понятие «плутократия» имеет немного размытый оттенок. Это что— власть воров? Мы все немного воры. Какая компьютерная игра не требует от нас воровать и подбирать все, что разработчики нам подкладывают в качестве ресурсов? Иногда это сопровождается еще и насилием, и тогда воровство становится еще и разбоем. Но снимать стресс так привыкли многие, в том числе и я.

Самое страшное для меня – воровать мысли, воровать идеи. Идеи – незаметные, компактные и очень ценные источники дохода в наши дни. Воровать идеи – самое прибыльное занятие для плута. Кто как не торговец информацией самый востребованный плутократ в современной сети Интернет? Я сам могу сказать, что я не придумал ничего нового – я лишь перепродаю старое, мне самому не нужное. Возможно, я что-то и изобрел, но где гарантии, что это просто не всплыло у меня в голове от кого-то несколько лет назад?

Не люблю оправдывать мошенников. Они просто зарабатывают на жизнь так, что остальные считают это аморальным. Для них нет понятия морали. Они лишь признают, что в кубышке богатства не прирастают – ресурсами надо делиться. Иногда – насильно отбирать. Кто как не плут сражался с темными силами за еду, чтобы выжить? Мы даже считаем некоторых уличных крыс благородными борцами за всеобщую справедливость, просто потому что они подкупают харизмой и отчаянностью.

Фарцовщики могут добыть то, что не могут добыть реальная власть на местах. В 90-е вся страна только так и выживала. И что мы все получили после этого? Все самое лучшее, самое ценное, полезное и важное – все было разворовано. Доверять барыгам можно не всегда. Мошенник – это всегда манипулятор, ему плевать на то, кто перед ним и ради чего совершается та или иная сделка. Нож в спину приходится ожидать в любой момент.

Что делать в такой ситуации?… Я бы сначала стал прицениваться, оценил товар, потом продавца. И только после многочисленных раздумий решил бы, стоит ли брать то, что решил купить. Быть благородным пиратом – выбор каждого отдельного человека.

Глава 40

Нет ничего омерзительней истины, если она не на нашей стороне.

Маркиз Галифакс

Так и хочется спросить у плута: «Мы же играли в грязную? Получи результат». Что посеешь, то и пожнешь. Власть опьяняет, и я понимаю людей, которые не могут понять, насколько низко они пали по моральной шкале, и как далеко ушли от своих идеалов. Наркодилеры никогда не закончат продавать свой товар, потому что для них деньги – это власть, а товар – дело переходящее.

Расплата за грехи настигает нечистых на руку в самый неудобный момент. Я сам трясусь как осиновый лист, в ожидании того, что на меня упадет глыба с неба, за то что я где-то что-то сделал неправильно, совершил грех, соврал или украл что-то. Это лишнее беспокойство, но именно такая паранойя помогает мне разгонять свое серое вещество и оставаться подтянутым в экстремальных ситуациях.

Моя идея поделиться своими мыслями с миром, рассказать что я чувствую – полное дерьмо. Я слишком самонадеян, когда решил выбрать карьеру писателя в качестве разгрузочного занятия. Без должной подготовки, без исправления фактических ошибок в именах, без редактуры и вычитки – мои книги это мертвый груз, его никто не станет читать. Это очень грязное чтиво.

Я вспоминаю Маркиза де Сада, сатира который очень плохо кончил. Его книги были подвергнуты критике и при жизни, и после его смерти. Но потом люди стали их читать, и всех стали одолевать сомнения. Под соусом любовного разврата скрывалась темная истина, которая была недоступна другими путями. Маркиз де Сад оказался по итогу в психушке, где ему было самое место. Единственное, в чем он был прав – ничто не истинно. Именно с его книг берет начало современная относительная мораль.

Многие сейчас полагают, что добро относительно, потому что иногда правильного ответа просто нет. А если вчитаться в подобные мысли внимательнее, то можно перейти от оттенков серого к полному отрицанию морали. Все дозволено, нигилизм правит наукой и прогрессом! Подобные мысли и идеи усиливают эстетичность аморальных мерзавцев, которых мы обожаем за их харизму и умение держаться на плаву.

Любой подлец, от простого бомжа до продажного политика и преступника с большой дороги, знает, что в мире дискретной информации о происходящем возможно всё, и когда такие «Магометы» сворачивают горы своей компетентностью, понятие абсолютной морали, когда всё черно-белое, – идеи об универсальности правил опускают руки.

Я хочу предупредить тех, кто еще не прочитал «Ведьмака» или Маркиза де Сада – истина относительна. Когда возникнет ситуация, что истина будет не на вашей стороне, когда Вы будете вынуждены признать, что моральный компас не работает – будьте готовы.

Глава 41

Люди скорее согласятся себя чернить, нежели молчать о себе.

Франсуа де Ларошфуко

Мне это знакомо, наверное, как и многим из нас. Иногда мы просто не можем промолчать, когда видим что вокруг творится несправедливость. Мы сами мараем себе руки – в собственной крови, лишь бы защитить что нам дорого. Этот мазохизм и невежество погубят нас – но я не могу это контролировать. Пока что я не нашел способ уживаться со своими низменными эмоциями. Будем искать дальше…

Сама фраза, по моему скромному мнению, гротескна. Но я не могу не отметить остроту взгляда. Сколько раз я видел, как люди теряют свою репутацию, лишь бы защитить что-то ценное, священное в их представлении. Иногда на этом их и ловят – на переоценке ценностей и правильности взглядов.

Обычные люди живут собственной обыденностью. Реальность на самом деле скучна – но иногда она даже интереснее выдумок. Многим приходится изгаляться, и кожу на себе рвать, лишь бы показаться интересным и умным человеком – получить свой кусочек славы. Психические расстройства – новый тренд. Дураки, что сказать. Это не смешно и не модно – это больно, постоянная борьба с самим собой.

В мире полной свободы, плюрализма и вседозволенности никто не будет молчать, что что-то по их мнению неправильно. Из неудавшихся создателей рождаются деструктивные критики, которые могут подвергнуть осмыслению что угодно. Я много где с этим сталкивался, на собственной шкуре почувствовал, насколько это больно или же смешно. Мне неприятно это ощущать.

Задача общества – сохранять порядочность, распределяя ресурсы страны. Если ты не умеешь держать себя в руках, когда критикуешь – иди писать книгу, как я. Так ты принесешь гораздо больше пользы обществу, чем будешь тратить ресурсы на деструктивное поведение. Один шахматист получил кличку «питбуль» за яростную атаку, но при этом его книга о шахматной защите – верх мастерства. Просто он разобрал каждый вариант действий, который ему не нравился.

Власть вмешивается в работу общества лишь тогда, когда у народа появляется такая необходимость. Сколько в стране сирых и убогих, обездоленных, больных, неграмотных, страдающих. Приходится обращаться в буддизм, глядя на все это! Жизнь состоит из страданий, но должны быть какие-то пределы страданию!

Если ты видишь несправедливость, считаешь себя борцом за равные права, хочешь быть правым не на словах, а на деле – начни меняться сам. Начни делать реальные дела, которые помогают всем, – и тебе, и окружающим. Людям необходимо столько поменять, чтобы всем стало лучше. Просто некоторым нравится поливать грязью, испытывая наслаждение от чужой и собственной боли.

Таким мазохистам и без того хорошо, и это неправильное мышление – допущенная ошибка, будто общество готово принять это маленькое хобби. Я смотрю на свои мазохистские замашки, и мое сердце сжимается. Как будто это правильно, как будто, так и надо просвещать народ… Нет. Всему свои пределы – даже эмоциям.

Глава 42

Люди ни во что не верят столь твердо, как в то, о чем они меньше всего знают.

Мишель Монтень

Мне в такие моменты приходят мысли о фанатизме, и как пример – о Крестовых походах. Крестоносцы и другие пилигримы были преисполнены веры и отчаянной отваги – они ревниво защищали свои идеалы, и не давали сомнениям брать верх. Но они никого не щадили – каждая победа оборачивалась большой резней, охотой на ведьм и так далее.

Фанатизм – страшная сила. Она двигает горы, устраняет многие проблемы, и во многом определяет движение колеса истории. Арабы и турки – сельджуки, описывая крестоносцев, как отчаянных фанатиков, не щадящих ни себя ни других, которые пришли грабить и убивать, были абсолютно правы. Их действия не мог просчитать никто. И сегодня в государстве – террористе, когда в армию берут умалишенных, бандитов прямо с мест лишения свободы и прочих оборванцев, но не могут разобраться с казнокрадами в собственной стране, фанатизм приобретает свежие оттенки. Как будто замшелую стену снова покрасили свежей краской.

Кто-то может сказать, что с эпохой Просвещения мы лишились своего Господа, как сказал Ницше: «Он умер! Мы его убили!». Но на войне во все времена нет ничего важнее. В стране где мирно уживаются три мировые религии, одна из которых кармическая, невозможно не верить в высшие силы. Иногда, кажется, что именно чудо происходит, когда вражеская пуля пролетает в сантиметре от уха, а врачи вытаскивают неразорвавшийся снаряд прямо из тела раненого. Бог не умер – он растворился в душах каждого из нас.

На самом деле, именно наличие знания в определенной области, вкупе с усилием воли, и решимость, непоколебимая вера в людей, – вот что сегодня двигает события в правильном направлении, а не распаляет огонь и боеприпасы во все стороны, растрачивая силы и время, как это происходит с террористами на фронте. Огромное количество военных трофеев и добровольная сдача в плен тому подтверждение.

Контролируемый хаос еще не решил ни одной проблемы. Получить выгоду, поймать рыбку в мутной воде можно, но остановить угрозу, решить какой-то мировой кризис – никогда. Точность выстрела и вера в победу, в праведность своего дела делают куда больше. Даже викинги, когда отправлялись в походы, не были толпой варваров – у них был моральный компас, они праведно верили в то что конец света близок, и что отправиться в Вальхаллу нужно как можно быстрее – желательно принеся победу на поле боя.

Интересный факт: многие открытия, изменившие мир, были открыты неслучайно. К этому приложили руку – нет, не профи – любители, которые искренне верили в свое дело. Они проверяли те варианты, которые другие считали ересью, и копали там, где другие не видели смысла. Мой любимый пример – Луи Пастер. Он всю жизнь лечил людей и помогал промышленникам, хотя у него не было образования ни в той, ни в другой области. Он просто знал, что такое микробы, и как с ними бороться. Cum Deo!

Глава 43

Человеку легче казаться достойным той должности, которую он не занимает, нежели той, в которой он состоит.

Франсуа де Ларошфуко

Типичная ошибка тщеславия, простите мне эту маленькую дерзость. Я сам такой – ищу в поисковике должности, которые не подходят мне ни по призванию, ни по необходимым навыкам. Сотни вакансий были рассмотрены зря, потому что мне так хотелось. Мы все хотим быть великими, чего-то добиться в этой жизни, быть достойным своих желаний, ожиданий, надежд и свершений.

Но есть и хорошая новость. Эта ошибка зачастую помогает двигать человека вперед по службе, позволяет совершать правильные решения в сложных ситуациях, не оглядываться на свое прошлое и не считаться с административными, корпоративными и прочими ограничениями. Достаточно просто верить в себя, как пишут на плакатах с котятами. Это глупо, но тщеславие кому-то зачем-то было нужно, если оно вообще воплотилось как эмоция, а не как смертный грех.

Возможно, именно по этой причине так важен неформальный подход. Встречи без галстуков, чайная церемония, барные разговоры за коктейлем, и многие, многие другие общественные неформальные традиции помогают забыть о насущном и просто обсудить предстоящие вопросы без оглядки на формализм. Именно так намного легче заметить и решить сложные вопросы, которые не поддаются твердой атаке в лоб.

Я могу себе позволить выделить некоторое время на неформальные обсуждения сложных проблем, но должны быть какие-то пределы! Тщеславие может помочь решить некоторые задачи, оно же затмевает нам глаза. Субординация – моя вечная проблема. Кто я такой, чтобы почивать на лаврах и расспрашивать о важных вещах свое собственное начальство? Без подчинения не будет необходимого порядка и логики.

Если у нас не получается избавиться от этой эмоции, если нет времени на официальную и неофициальную часть, если надо решать дела здесь и сейчас, то на мечты не стоит и пытаться выделить время. Помни, что мы решаем конкретные проблемы, а не пытаемся подрезать коллегу или начальника. Наверное, поэтому – тщеславие такой заметный порок, как его обсуждали Отцы – Основатели Церкви.

Глава 44

Глаза читателя более строгие судьи, чем уши слушателя.

Вольтер

Для писателя вычитка и редактура – головная боль. Когда я составлял презентации, я мог своей речью и манерой держаться удерживать внимание толпы. Пусть пялятся – я не боюсь критики или осуждения, когда надо что-то объяснить. Но когда я стал писателем, когда начал записывать свои идеи, я понял, что очень сильно ошибался. Фактические ошибки, речевые обороты, слабые позиции и так далее… Я не очень хороший писатель, но я пробовал.

На доклад человек тратит 120 – 180 слов в минуту. На чтение страницы лично у меня уходит две минуты. Если сопоставить размер получаемой информации, выходит примерно равное количество. И это не учитывая пустые слова, предлоги и междометия, лишние обороты и прочее. Когда я читаю, я анализирую меньше написанных слов, но при этом понимаю гораздо больше, чем если бы это была живая речь.

Человек больше склонен получать информацию через глаза, и только потом через слух – эта особенность в нас заложена природой. Обезьяны выбирали что жевать, ориентируясь на цвет созревшего плода и только потом – на то, как оно хрустит. Да, слух полезнее на открытой местности, когда надо распознать опасность, но между прямохождением и поиском плодов на деревьях разница в сотни тысяч лет.

Через зрение мы получаем сорок два процента информации. Через слух поступает немного меньше, тридцать шесть – тридцать семь. Требуется талант, чтобы управлять вниманием зрителя. Бумага не краснеет, как говорили в Древнем Риме. Я видел много людей, которые стеснялись начинать сдавать зачет первыми, и по итогу получали неуд. Хотелось бы верить, что я этим не страдаю.

Но есть и хорошая новость – и в презентации, и в написании текста есть свобода творчества и самовыражения. И там, и там есть место некоторой импровизации и творческого стиля, есть стандарты и требования, есть рамки приличия, и многое, многое другое. Осознав эти правила, можно создать что угодно – этому нас и учат в школах и в университетах. Выступать первым и не спалиться – признак высшего мастерства.

Риторика не есть грамматика, по крайней мере одни правила не подходят в другом аспекте выступления. Но благодаря моей особенности я могу импровизировать, и выходить сухим из воды. Я достаточно хорошо усвоил основы, чтобы можно было играть на чувствах читателя, вырисовывая в его голове образы и слова. Цицерон довольно четко обрисовал, что человек хочет быть обманутым, и я предоставляю ему это.

Глава 45

Люди отказываются верить, что другие могут сделать то, чего они сами не могут сделать.

Жан Франсуа Рец

Забавный вопрос, в свете сегодняшнего дня. На Западе горит война, у нас идет СВО, и там и там горит пламя революций, протестов и повсюду слышно про смерть и горечь утраты – по свободе и близким. Многие отказываются верить в то, что происходит, они рисуют себе картину идеального мира – где Россия это страна бензоколонка, которую можно поливать грязью в каких угодно количествах. Но наша страна снова подняла голову и четко знает, чего хочет в новом мире. Теперь слабые нас боятся, сильные – ненавидят, как и было всегда со времен Петра Первого.

А что же я? Я замечаю за собой на постоянной основе, как готов быстро что-то сделать – всем назло, чтобы все остальные мне завидовали… И наоборот – часто опускаю руки, даже если знаю, как что-то делается. Я не понимаю почему так происходит. Страхом, слабоумием и отвагой ничего не объяснишь. Тут нужна сила воли и четкое видение будущего. Я словно преследую иную цель – проверяю собеседников и себя самого на соответствие моральным ориентирам.

Порой проиграть даже лучше, чем выиграть. Настоящий боец никогда не опускает руки – он просто с гордостью и честью идет дальше. Поражение дает нам важные уроки, которые мы не в состоянии до конца осознать, но со стороны, возможно, некоторым виднее. Иногда поражение меня ломало, и я до сих пор помню эти умственные шрамы на своей душе. Но я понял важный урок – надо всегда идти вперед. Со временем боль утихнет.

Когда мы играем с собеседником в логическую игру, мы пробуем друг друга в поединке разумов. Мой оппонент получает прилив воли, а я – просто наслаждаюсь процессом. Может быть, когда я проигрываю, я и теряю часть себя, но я научился чему-то новому. Эта словесная игра – прекрасная возможность отточить остроумие и получить удовольствие. Правда, желающих играть становится все меньше. Я слишком жестко отвечаю в некоторый момент, не выдерживаю, срываюсь…

Мои умственные познания – моя страсть. Чем больше я узнаю про самого себя, чем больше получаю ответов, чем более взрослым становлюсь – тем лучше я себя ощущаю. Но учиться на ошибках и учить других – две разные вещи. Я плохой учитель, который учит людей, ввергая их в порок. Я нахожу противоречия в их логике, их смертные грехи, ставлю перед кривым зеркалом, и показываю людям искаженное отражение. Никто не любит, когда его поливают грязью.

В моей семье многое смешалось за многие годы советского идеализма. Евреи и мусульмане, мелкие и малые народы, Восток и Запад. Я чувствую в себе горячую кровь многих предков, родителей, отцов и матерей. Многие, очень многие профессии открыты предо мной по праву рождения – радио хулиганы, программисты, бухгалтеры, математики и ученые. Но я выбрал свой собственный путь – стал бродячим философом. Писателем, чтоб его! Тунеядцем!

Я хочу изучать людей, понимать их мотивы и действия. Хочу понять почему со мной произошло то, что произошло. Это глупые вопросы, на которые уже есть готовый ответ. Но мне мало детских отмазок, я хочу понять больше. Моя семья распалась задолго до моего рождения, и мы все живем порознь. Это прискорбно, но мне иногда все еще хочется понять, почему. Я не найду ответа, но я могу изменить себя. Найти того родственника, с кем хочу дружить, и с кем поддерживать связь. Это МОЙ выбор. И я это сделал сам.

Ради всего этого мне пришлось многим пожертвовать. Я осознал, что являюсь Фомой Неверующим, которому хочется только орать и кричать на родных. «За что со мной так?!» – мое второе имя. Это даже немного забавно, но и грустно тоже. Отказаться от всего, свернуться калачиком и просто плакать в свою подушку – так просто… Но это ничего не решает. Так просто быть неумехой, который ничего не знает, не умеет. Но, рано или поздно приходится показать, что ты хоть что-то умеешь, и можешь думать своей головой. Работать собственными руками. Я должен быть готов.

Глава 46

Трудное дело – управлять людьми, вдвойне – безумцами и глупцами; дабы с теми справиться, у кого нет головы, надобно иметь две головы.

Бальтасар Грасиан

У меня столько вопросов! Я осознаю, что я не совсем нормальный, потому что родился таким. Это не значит, что у меня нет головы на плечах. Я не знаю, кому потребовалось управлять такими как я, но это наверняка очень большая шишка. Кому нужны люди с особым видением мира, у кого не так как у всех развита нервная система? Мы можем увидеть то, на что другие не обращают внимания. Но чаще всего наши особенности только мешают – это лишние помехи в повседневной жизни.

Второй вопрос: Если для того, чтобы рулить дураками, нужно две головы, это значит у человека два кочана на одних плечах, или же голова расколота надвое? Если первое, то это называется сиамский близнец, если второе, что более вероятно – то это навязчивая идея, и расщепление сознания. Тот, кто правит как диктатор, самодержавно и недальновидно – тот, как правило, очень плохо кончает.

И учитывая все это, складывая все имеющиеся факты, приходишь к выводу – чтобы управлять народами, и менять мир вокруг себя, нужно быть немного сумасшедшим. Даже очень сильно сойти с ума – политик, который выглядит нормально, либо диктатор, либо у него в голове пусто. Я смотрю на власть сегодня в стране, и сразу сердце сжимается. Эпоха правления Путина и Медведева попеременно длилась четверть века. За это время выросло целое поколение, которое не знает другой жизни. В 2030 у нас уже не будет четкого ориентира, за кого голосовать. Делаем ставки!

Управлять сумасшедшим домом – это непросто, но выполнимо. Безумие не является признаком отсутствия интеллекта. Врожденная особенность может даже подарить некоторые сверхъестественные способности. Больные шизофренией, пусть и страдают некоторыми побочками, могут видеть объективную реальность там, где здоровый мозг создает себе иллюзии. Многие, очень многие болезни мозга являются прямым примером того, какие ограничения мы на себя накладываем, чтобы не сойти с ума.

Когда ты хочешь стать политиком, или просто занять руководящие должности, тебе нужно нечто большее, чем отбитая голова. На некотором уровне достаточно авторитета, и умение назначать подчиненных на необходимые должности. Но со временем это начинает давать сбой. Управлять теми, у кого есть мозг – вот это большая проблема.

Когда распределяешь должности, не забывай – у твоих подручных тоже есть голова на плечах. Даже если они полностью отбиты на голову, они могут вести свою игру. И даже если подчиненный страдает слабоумием, именно последнее делает подставу очень несвоевременной, неожиданной, больной. Если от сотрудников нет никаких неожиданностей, управление кадрами становится очень скучным.

Мы подсознательно хотим, чтобы великие вожди вели нас. И именно потому, что власть промывает нам мозги, в политике ничему нельзя доверять. С диктаторами за ширмой может происходить все что угодно, и это зачастую что-то непотребное, что нам не понравится. Даже если они думают, что руководят глупцами – они ошибаются. У народа сейчас достаточно ума, чтобы задавать вопросы, даже если они очень тривиальны. Еще страшнее, если у власти оказывается человек с головой на плечах. Самодержавие сейчас не нравится никому.

Глава 47

Мы охотно прощаем нашим друзьям недостатки, которые нас не задевают.

Франсуа де Ларошфуко

Я как настоящий аутист, спрашиваю себя: зачем мне друзья? Мы не рассказываем о своих друзьях, как не рассказываем о своих предпочтениях в еде, напитках и прочем. Люди не делятся своими друзьями, но они нужны им, как независимые советчики. Я тоже искал себе друзей, но этот момент моей биографии освещен красными криками боли. Я мог подружиться с кем угодно, найти совет кому угодно и получить благодарность в ответ. Нынче мне это недоступно, но и знакомство стали более крепкими и осознанными.

Я мечтаю о таких друзьях, которые просвещали меня в каких-то делах, а я просвещал их в ответ советами из своей жизни. Таким друзьям я готов прощать их недостатки. Но сейчас мои друзья – расходный материал. Я получаю от них выгоду, а потом бросаю, не объясняя причины. Я просто не вижу в них личности. Я не могу им простить успеха и множества талантов, что они имеют, но которых нет у меня. Даже когда я отдаю больше, чем получаю, я устаю, не получаю отдачи от знакомых. Мне проще познакомить кого-то с кем-то, чем получить выгоду самому.

Я одинок, гол как сокол. У меня никого нет, кто бы поддержал меня в моих начинаниях. Все от меня устали – такой эгоист. Даже самые близкие и родные не могут выдержать того потока грязи и самолюбия, которое я не них вываливаю. Этот острый язык, полный оскорблений словарный запас убивают любую дружбу. Именно поэтому мой характер описывают как крайне тяжелый. Никто просто не знает, как со мной уживаться в четырех стенах.

Никто мне не простил моего тщеславия, гнева и жестокости – поэтому я сейчас один дома. Никто не может мне простить моих оскорблений, ругани и непокорности авторитетам. Даже мнение моих родителей для меня мало значат – мои родители мне далеко не друзья, как и большинство других родственников. Я никому не верю, потому что в моей семье история соткана из противоречий. У всех своя правда – надо составлять собственное мнение. Мне нужны были факты, но их, как всегда, нет. Поэтому остается ждать пока будет открыты новые факты, которые могут срастись в единую историю.