Мистикус. Сборник мистических рассказов

Добежав до сарая, я рывком распахнул дверь и заскочил внутрь. Слегка переведя дух и оглядевшись в полумраке, я смог рассмотреть садовый и рабочий инвентарь. Здесь были вилы, лопаты, топоры, тачка, да много чего еще. Насколько мне удалось разглядеть в неверном свете, все вещи находились на своих местах. Что-то висело, что-то лежало, но везде чувствовалась аккуратная рука деда. Однако дров тут не оказалось.

«Тьфу ты! Они же хранятся слева от сарая под навесом!» Как же я давно здесь не был… все позабыл. Снова выскочив под дождь, я забежал за сарай. Дрова уютно примостились снаружи к его левой стене и были надежно закрыты навесом от непогоды, однако для человека, который их брал, тот являлся дополнительным неприятным моментом: струи воды стекали прямо на капюшон – благо, водонепроницаемый.

Дрова, хоть и колотые, оказались очень большими. Теперь мне стало понятно, почему дед так и не воспользовался подаренной дровницей: такие поленья в ней попросту не помещались. А по две-три штуки можно было и так таскать, в руках.

Забросив дровницу в сарай, я принялся перетаскивать поленья в дом. Больше четырех-пяти штук за один раз у меня унести никак не получалось. И дело даже не в моих способностях, а в том объеме, что занимали поленья в моих руках. Определив для себя десять пробежек, я принялся выполнять задуманное.

Вскоре (а может и не вскоре – время как-то перестало играть для меня хоть какое-то значение) я принялся за первую закладку. Как я ни старался, как ни вспоминал всё, чему меня когда-то учил дед, с первой спички разжечь печь у меня не получилось. Да и со второй тоже… И с третьей… Пришлось вытаскивать дровины и перезакладывать все по-новому. На этот раз все удалось. Хоть и не с первой спички, но огонь загорелся, доставив мне массу положительных эмоций.

Я всегда любил огонь – смотреть, как играют его язычки, весело перескакивая с полешка на полешку, но для начала, чтобы печь полностью прогрелась, надо было подождать. С сожалением я закрыл заслонку, давая огню разбираться с дровами без моего надзора, а заодно спасая ковер от возможных искр.

Дождь продолжал барабанить в окна, а в комнате стало совсем темно, так что я решился наконец включить свет. Честно говоря, я опасался того, что вся проводка давно уже вышла из строя. Однако нет: лампочка, спрятанная под вязаным зеленым абажуром, сразу вспыхнула ярким ровным светом. Зеленоватые отблески на стенах приятно ласкали взор.

Я сел за стол. Пока дом прогревался, надо было разобраться с вещами и постелью.

Веселое потрескивание дров скрашивало черноту ночи и одиночество. Однако о каком одиночестве может идти речь, когда так приятно просто смотреть на огонь?

Это была уже вторая закладка – первая благополучно прогорела, заметно прогрев старый дом. Где-то стали поскрипывать доски. Изредка создавалось ощущение, что между бревнами древнего сруба кто-то ворочается. Но, ясное дело, выгоняющее влагу тепло могло чудеса творить!

Я блаженно потянулся. Сосиска с макаронами и сок практически утолили внезапно накативший голод. Хорошо, что я додумался взять с собой кое-какую еду, а то у деда припасов нигде не наблюдалось. Надо будет завтра в подвале посмотреть – авось, там хоть чего-нибудь да завалялось…

Эх, вот так и сидел бы, вытянув ноги к огню и наслаждаясь его игрой. Он создавал двойственное впечатление: с одной стороны, давал энергию, а с другой навевал сон. Однако ложиться было рановато. Точнее, мне непривычно было даже думать о том, чтобы ложиться спать полдесятого, поэтому я продолжал сидеть и глядеть на огонь, языки которого еще бодрились и никак не хотели сдаваться, несмотря на то, что дрова истаивали все больше и больше.

Постель я уже разобрал. Чистая, свежая простыня пахла какими-то травами, а пододеяльник явно был близко знаком с дубовыми листьями.

«Странно, – рассуждал я, – дедушка умер у самого дома. Он тут жил, но почему постель лежит чистая, постиранная, явно не использованная?»

Более полугода назад деда нашли прислонившимся спиной к дому возле двери. Люди сразу и не заметили бы, что случилось несчастье, однако к деду заглянул по какой-то надобности сосед… Врачи говорили, что виновато сердце…

Стрелка наручных часов неумолимо приближалась к половине двенадцатого. Глаза нещадно слипались – сказывалась долгая и трудная дорога.

Перед сном я вышел на крыльцо и посмотрел на затянутое тучами небо. Во многих деревенских домах, что я мог разглядеть отсюда, свет уже был погашен, а ведь там точно жили люди. Сильно отличается жизненный уклад в деревне и городе. Дома я бы сейчас только сел за компьютер, а тут уже собирался спать. Славно зевнув, я зашел внутрь и запер дверь на щеколду. В принципе, в деревне бояться было некого, но от городских привычек никуда не денешься.

Выключив свет, я ощупью добрался до кровати. Несмотря на то, что в доме было очень даже тепло, постель встретила меня свежестью и прохладой. Ставни я так и не удосужился открыть. Была луна снаружи или нет – для меня совсем не актуально. В самом доме царила полнейшая чернота.

Приятный запах трав уносил мои мысли далеко-далеко, куда-то в безбрежный зеленый живой океан. Где-то вдалеке часы бумкнули двенадцать часов ночи.

Вокруг были сплошные листья. Ничего другого и не разглядеть – листья, листья, листья, нет даже ни одной веточки. И на чем они только держались? Я пробирался через них, как через вязкую зеленую массу. Сопротивление все нарастало и нарастало, мне становилось тяжело, руки и ноги работали с огромным трудом. Листья начинали на меня давить. В какой-то момент создалось ощущение, что они просто набросились на меня. Они залепляли мне уши, нос, рот, я не мог ни крикнуть, ни вздохнуть.

Сколько человек может пробыть без воздуха? Минуту-полторы – во сне, может быть, и подольше, но всему приходит конец. Воздух в легких закончился, и я начал задыхаться. Жажда жизни включила резервы организма, снова появились силы. В попытке освободиться я начал крутиться, рвать и метать, разбрасывая кучу листвы, ставшую неожиданно легкой и податливой, в разные стороны. Я чувствовал, что освобождаюсь…

И тут я проснулся. За печкой что-то зашуршало, и оттуда с сильным грохотом вывалилось полено – одно из тех, что я притащил сегодня. Я сел и протер глаза. Через приоткрытую ставню светила луна, и я смог разглядеть валяющееся полено. Часы на стене пробили час ночи. Ничего не понимая, я оглядывался по сторонам, затем не выдержал и включил свет.

«Что за дела? Я помню, что ставни не открывал, да и никаких часов на стене не было! То ли это я стал лунатиком и сам все это натворил… Хотя часы… может, я их выкопал где-то тут случайно, пока лунатил?» Версия выглядела малоправдоподобной. Однако входная дверь все так же была закрыта на задвижку, а ставни можно было открыть только изнутри.

Ничего не понимая, я лег снова. На этот раз свет решил не выключать. Вокруг царили тишина и покой. Даже дождь, кажется, прекратился. Хотя нет, тишина была не абсолютная, слышалось тиканье настенных часов. Как же они могли там оказаться? Даже если бы я их туда повесил, то как сумел бы их завести?

Я уставился на потолок. Гладкий, полированный, обитый фанерой с приятными рисунками, созданными самим деревом, он успокаивал. Что было весьма полезно, учитывая странные вещи, которые мне привиделись. Однако теперь сон никак не шел.

Через некоторое время я снова сел на кровати и осмотрелся. Только сейчас, случайно бросив взгляд на грудь, я заметил на ней красные отпечатки ладоней. Как обычно, сначала я постарался все объяснить логически: «Видимо, я спал на животе, подложив под грудь руки». Однако прошло довольно много времени, все следы от сна должны были пройти. Кроме того, когда я попробовал приложить свои ладони к отпечаткам, сразу понял: отпечатки раза в два меньше по размеру. Ну не могли же мои руки уменьшиться вдвое!

Я прошелся по комнате, заглянул за печку, положил выпавшее полено, поглазел по сторонам и снова сел на кровать. Ничего необычного. Часы бумкнули два часа ночи.

«Надо все же попробовать поспать. Утро вечера, как говорится, мудренее». Я выключил свет и лег. Через некоторое время, прислушиваясь к тишине, я начал дремать, а затем и совсем уснул. Что мне снилось на этот раз, я не помню.

Утро началось с петушиного крика. Сначала один, потом другой, затем третий. Кошмар! Да как тут в деревне вообще спят? Это я кукареканье хорошо слышу, а уж те, кто рядом находятся, и подавно. Хотя ко всему можно привыкнуть: мы, городские, привыкаем к движению транспорта под окнами, а деревенские наверняка уже давно привыкли к петушиным крикам.

Вскоре новые звуки, ворвавшиеся в мою дремоту, дали мне понять, что я ошибаюсь. Никто к петушиным крикам тут не привыкал – для всех они как будильник работали. Вот и теперь местные жители уже выгоняли коров на дорогу, где их должен был собирать в стадо пастух. Теперь коровье мычание и блеяние коз разнообразило мой сон.

Я как-то не думал, что на пастбище стадо проходит недалеко от дедушкиного дома. В общем, сон как-то не получился. Провалявшись в кровати еще часик, я не выдержал и встал. Было всего восемь часов утра. Кошмар! В деревню я поехал не только для того, чтобы проверить дом и участок, но и отдохнуть, а как тут отдохнешь при таком раскладе?

Печка была еще теплая. Я слегка разогрел на ней тушенку и вареную картошку, привезенные с собой. Получилось очень даже вкусно. Странно, конечно, но нормальная русская печь просто чудеса творит с едой. Помню, еще в детстве, когда дед угощал меня кашей из печи, я просто не мог оторваться от такой вкуснятины! В то время как дома я кашу на дух не переносил.

Быстро одевшись, я выбрался наружу. Уличный рукомойник оказался полным. Там-то я и помыл посуду, однако в дом воду еще надо было принести. Но первым делом я решил осмотреть теперь уже свои владения.

Вчерашняя мрачная атмосфера рассеялась. Вокруг, если можно так выразиться, бушевала осень. Деревья в дедушкином саду играли различными красками, мягкий ковер из опавших листьев приятно пружинил под ногами. Что тоже было весьма удивительно, учитывая, какой сильный дождь шел вчера (я-то думал, что сейчас начну проваливаться в грязь по пояс). Я медленно шел, вспоминая детство и свои впечатления.

Сколько тут было соток? Я никак не мог припомнить: десять?.. Пятнадцать? А, неважно – главное, что места было очень много. Дом и сарай занимали не такую уж и большую территорию, как могло сначала показаться. Еще здесь был колодец, рукомойник, уличный верстак да две компостные кучи. Все остальное пространство, кроме дорожек, конечно, занимали различные растения. Тут были кусты крыжовника, различные сорта смородины, грядки с клубникой и земляникой, картошка (куда же без нее).

Картошкой был засажен довольно большой участок земли. «Надо будет проверить пару кустиков: есть там клубни, или все в ботву ушло». Вокруг также росло много деревьев. К сожалению, все виды я идентифицировать не мог, разве что с яблоками никаких вопросов не возникало, потому что они еще держались на ветках, тяжело свисая почти до земли.

В общем, все было приятно, ухожено и цивилизованно. Единственное, что настораживало: почему все свободные места не заросли каким-нибудь бурьяном? Ведь за участком полгода никто не ухаживал! В растительной жизни я разбирался не очень хорошо, поэтому, задав себе вопрос, решил, что причины мне неведомы, и не стал больше заморачиваться.

Недалеко от наших владений протекала река. Как ее там? Пехорка, кажется, – стал вспоминать я. В этом не было ничего удивительного: когда-то наш дом был баней, поэтому совершенно естественно, что он находился недалеко от реки. Иначе люди не натаскались бы тогда воды!

До речки я дошел, чтобы посмотреть на нее поближе, но был слегка разочарован. В детстве она казалась мне раза в четыре шире. Сейчас же она выглядела очень большим ручьем. А ведь это после сильного дождя!

Исследовать сам дом я решил попозже. Надо было наведаться в деревню. Во-первых, людям показаться (лучше это было сделать самому, чтобы никто не подумал, что в доме на отшибе поселился чужак), а во-вторых, надо было еще продуктами закупиться. Что я с собой мог привезти? Батон хлеба, несколько домашних заготовок в виде жареных котлет и вареных сосисок да немного макарон и картошки. На этом долго не протянешь, а здесь я рассчитывал побыть минимум недельку.

Дорога в магазин пролегала через центральную улицу. Так что мне пришлось выдержать немало внимательных взглядов, прежде чем я оказался в магазине.

Снаружи тот выглядел как новенький: белый, явно недавно покрашенный, железом обитая дверь. Однако внутри все оказалось не так прилично. Обшарпанные стены, всё какое-то потертое, но чистое. За магазином явно следили, хотя денег на нормальный ремонт, судя по всему, не хватало.

У кассы стояло всего три человека. Как только я вошел, разговор, который вела сухая маленькая старушка с пышнотелой продавщицей, сразу заглох. Все молча уставились на меня. Я поначалу даже опешил и остановился в дверях, собираясь с мыслями, но затем сумел поздороваться и подойти к прилавку. Посетители нехотя ответили на мое приветствие, и только одна продавщица слегка повеселела, увидев меня.

– Ты чей таких будешь? – спросила она, рассчитываясь тем временем с предыдущим покупателем.

– Вообще-то свой, – улыбнулся я и рассказал про деда.

В деревне не принято ничего скрывать, как я понимал, поэтому выложил все без утайки: что дед мой помер, поэтому теперь я хозяин дома и участка, и что приехал я пожить здесь немного, осмотреться.

После моего объяснения взгляды деревенских жителей немного подобрели, а сами они расслабились.

– Хорошим человеком был твой дед, – сказал крепкий мужичок с красным пакетом в руках и пожал мне руку. – Жаль… да, очень жаль…

Непонятно, кого он жалел – то ли меня, то ли деда, но я не стал уточнять.

– Дед-то хороший был, – неожиданно скрипучим голосом сказала старушка, принимая пакет из рук продавщицы. – Однако дом его плох, ой как плох.