Байки актера массовых сцен. Начало…

– Да вы просто не указали сразу.

– Я думал, что на рыбака пойду…

– На рыбака… Лучше потом, когда я до них доберусь. Хотя ладно, давайте запишу на рыбака. И сынишку своего возьмите. У него какой рост?

– Сантиметров на пять повыше меня.

– Отлично. Записываю.

В общем, сказали нам, где и когда встречаться. Про парня решили, что он мой сын, так как я его вместе с собой записал. Звучало забавно, но мы не стали никого разубеждать.

Вечером раздался звонок:

– Вы знаете, сынишку не берите, там режиссер своего сына возьмет, так что он не понадобится.

– Понятно.

Сказал парнишке об изменениях. Что тут поделаешь?

Ночью пошел страшнейший дождь. Даже из ведра так не льет, как лило на бедную многострадальную Москву. Хорошо, что встреча была назначена не очень рано. Была надежда, что дождь прекратится. Однако ничего подобного.

Утром раздался звонок:

– Сегодня съемки отменяются, под таким дождем ничего не получится. Переносим на завтра, вечером уточню место и время встречи.

Ну ладно, оно и к лучшему. Под таким дождем точно не хочется на улице крутиться.

Вечером звонок: «Время такое-то, сынишку с собой возьмите».

– Хорошо.

Сообщаю парнишке, что нас опять берут. Тот расстроился, получив информацию: уже договорился на завтра с друзьями потусить. Но на съемки записались – нехорошо теперь отменять.

Утром в назначенное время мы были на месте. Встречались на улице. Уже подходя поближе, в стоящих ребятах мы распознали таких же участников предстоящего действия, кем являлись сами. Однако здороваться не торопились – мало ли что, вдруг ошиблись.

Простоять пришлось около сорока минут, прежде чем за нами заехали. Но когда уже всех переписали и посадили в микроавтобус, выяснилось, что мы ждем еще одного человека. Изначально его участие не планировалось, однако теперь выяснилось, что он необходим. В общем, сидели и ждали еще полчаса.

Впрочем, такая ситуация на съемках не редкость и никого не удивляет. В целом по опыту съемок в таких передачах я представлял, что мы должны управиться часа за четыре, не больше. На это, собственно, рассчитывали мы оба.

Однако когда нас довезли до места, оказалось… что это еще не то место. Там заканчивались предыдущие съемки. Во дворе сидела «вдова» во всем черном, ходили «гости», сидели «милиционеры». Съемки подзатянулись. Хорошо, что погода в этот день была хорошей, светило солнце, лишь редкие облака бежали по небу.

Ждали еще около часа. Облака начали сменяться чем-то серым и менее приятным. Но повезло, что до дождя не добрались пока что. В общем, долго ли – коротко ли, но кого-то рассчитали, кого-то забрали в автобус – поехали мы дальше.

Остановка. И опять не на месте – оказалось, что мы следовали за микроавтобусом с костюмами, а там сидел парнишка-разнорабочий, которому предстояло еще купить реквизит – дрова. Кроме того, он набрал каких-то продуктов. В общем, ждали мы еще полчасика.

Поехали. Теперь уже добрались до места. Меня быстро нарядили рыбаком (зря только вещи с собой разные брал, целый пакет, – все нашлось на месте, и это радовало). Всего вызывали двух рыбаков, а третьим был один из водителей.

Снимать начали довольно быстро. Однако в первых сценах я был не нужен. Зато задействовали двух других «рыбаков».

Парнишка-разнорабочий в это время приплыл на лодке, что взял на другом берегу большого озера. Судя по его разговорам, грести – дело классное, но напряжное (впрочем, это я знал и сам – благо, в детстве много плавал на байдарке).

Краем уха я слышал, что потребуется вторая лодка. Однако в это время рыбаки доснялись и пришли с садком живой рыбы. Не сами поймали – это тоже был купленный реквизит. Так вот, парнишка сразу взялся эту рыбу разделывать. Вокруг него тут же собралась толпа молодежи, чтобы посмотреть, как это делается. Девушек сильно удивляло, что с проткнутым сердцем и даже с отрезанной головой рыба еще шевелилась.

– Рефлексы, – пояснял парень.

Дальше был перерыв. Режиссер – очень объемный здоровенный дядька, который успел выпить несколько бутылок воды, – пришел за «Дошираком». Перекус, судя по всему, был его любимым делом.

В это же время выяснилось, что у одного из членов группы сегодня день рождения. Пакет вина оказался тут весьма кстати. В перерыве к этому пакету устремился режиссер, а за ним и некоторые другие члены группы. Солнце между тем начинало клониться к закату…

Тут режиссер вспомнил, что ему еще фильм снимать. И обнаружилось, что второй лодки никто так и не пригнал.

В это время один из ребят начал заметно нервничать. Ему обещали, что к 20.00 он освободится. Но была уже половина восьмого, а съемки «сектантов» еще не начались, актеров даже не переодевали. Он стал допытываться у бригадира, почему ничего не происходит и никто ничего не снимает. Бригадир тут же вступилась за группу:

– Да нет, вон, они сейчас на лодке снимают, дело идет.

Однако я сам видел, что ничего не происходило. Съемки в лодке закончились уже давно.

Бригадир между тем настаивала на своем:

– Это вам может быть выгодна задержка процесса, потому что за переработку полагается доплата, а у нас ставка, группе совсем не интересно все затягивать.

Однако, судя по всему, группа явно не сильно торопилась. Постояли еще немного. Наконец показалась вторая лодка, так необходимая для съемок. Позвали милиционеров и остальных. Стали снимать сцену в лесу (совершенно не понятно, почему ее нельзя было снять без лодки). Я стоял на берегу с удочкой наготове, но снова не понадобился.

Торопившемуся парнишке пора было уходить, и его отпустили. Тут же вспомнили о сектантах.

– Бригадир! Где массовка?! – заорал режиссер.

Вот тут все вспомнили, что массовку еще нужно как-то переодевать. Дело закипело.

Режиссер ненадолго засыпал, затем вновь начинал ругаться. В это время разводили костер, вокруг которого должны были крутиться сектанты. Режиссер вновь начал ворчать, причем весьма громко и матерно. За бригадира вступился парнишка-разнорабочий: «Да одеты они все!»

– Так чего же не идут?! Что за массовка полумертвая?!

Наконец ребят согнали: парни были в подвернутых штанах, девушки в длинных белых балахонах.

– Что это за порнография! – заорал режиссер. – Они должны быть в плавках!

Заставили ребят снимать штаны и бегать в трусах. О чем изначально никто не предупредил. Ну что ж, дали им рубашки подлиннее, дело пошло.

Во время съемок (а солнце почти уже село – благо, огонь развели на славу) режиссер безбожно матерился. А если учитывать, что снимались молодые люди от четырнадцати лет, выглядело это не очень красиво.

Девушки крутились и старались не подпалиться от костра в своих длинных полупрозрачных «ночнушках».

Настало время следующей сцены, во время которой милиция должна была разгонять этот шабаш. И тут выяснилось, что два «милиционера» отошли к машине. Их стали звать, начали орать на них. Первый изобразил некоторое ускорение, а второй так и шел спокойным шагом. Его подгоняли и так, и эдак – и матюками, и фразами типа: «Ты вообще бегать умеешь?» Но тот мужественно продержался и дошел до съемочной площадки, не прибавив шага. Я было подумал, что урежут ему зарплату, но вроде до этого не дошло.

Уже в серьезных сумерках съемки были закончены. Меня отправили переодеваться (к сожалению, мой «рыбак» так и не понадобился), ребят тоже. Все переоделись, сели в автобус, и тут пришел режиссер и объявил, что съемки будут продолжены с ребятами-«сектантами». На данный момент я бы мог уже получить расчет и уехать, но бросать парнишку-соседа одного было бы некорректно.

В общем, ребята опять переоделись. В это время было разведено два костра: один нужен был для съемок, второй – чтобы жарить разделанную рыбу.