И кресло ему помогало летать

Мишка стал звать щенка. Сам он никак не сумел бы к нему подъехать, тут уже мешал не только бордюр, но и высаженные кусты, и старые деревья.

– Иди сюда! Барбосина! Барбосик! Иди сюда!

Щенок (и как только он сумел догадаться, что зовут именно его?) перестал скулить и прислушался, а затем медленно и не очень уверенно направился в сторону мальчика.

– Давай, давай, еще немножечко, Барбосик, беги ко мне.

«Беги» – это звучало очень громко для того способа передвижения, которое применял щенок. Его короткие лапы переставлялись с некоторым трудом, а пузо зачастую чиркало по земле. Щенок выглядел несколько вялым, хотя вполне возможно, что он просто был еще совсем маленьким и ничего толком делать не умел. Но все же собака старалась изо всех сил. А Мишка ее отчаянно поддерживал.

Сколько времени прошло, сказать трудно, для Мишки это было не более минуты, для щенка – часа два. А для нас – всего пару строк. Но время временем, а передвижение передвижением. Щенок добрался до коляски и стал тыкаться в нее носом. Он пытался достать до ног мальчика, но для этого ему нужно было встать на задние лапы, а это у него почему-то не получалось.

– Придется тебя дрессировать, – весело сообщил щенку Мишка и попытался дотянуться до него рукой. Не получилось. Слишком сильно наклоняться мальчик не решился, боясь вывалиться из коляски. Ногами пошевелить он не мог, чтобы еще и ногой привлечь внимание щенка. Поэтому он продолжал просто подзывать щенка, наклоняясь вперед насколько было возможно.

Щенок, чувствуя, что его зовут и хотят приласкать, удвоил свои усилия, пытаясь взобраться на подножки инвалидного кресла. У него почти получилось, но он вновь свалился на асфальт, прямо на спину. Неуклюже перевернулся и вновь предпринял очередную попытку. Мишка решился на более отчаянный шаг – поставил кресло на тормоза и постарался наклониться как можно ниже. Левой рукой он держался за подлокотник, а правой тянулся к щенку.

– Давай, щеночек, давай. Еще немножечко, постарайся, – шептал он.

Сначала ничего не получалось, но затем Мишка стал потихонечку раскачиваться – рывочек вперед, затем откат назад, затем еще один рывок и снова слегка приподняться, третий рывок, четвертый… Лишь на шестой раз у него получилось ухватить щенка за шкирку и потянуть его наверх. Сначала удалось затащить его на подножки, и лишь затем Мишка сумел поднять щенка к себе на колени.

– У, какой ты симпатичный, – разглядывал он маленькую, острую мордочку собачки. Щенок радостно бил хвостиком и пытался лизнуть Мишку в нос. – Нет, нет, в лицо не надо, – хохотал мальчик, уворачиваясь от мокрого язычка.

– Чего это ты тут хохочешь без меня? – раздался голос Пашки.

– О, привет! – продолжая смеяться, воскликнул Мишка.

– Привет, привет. Ты где его взял?

– Да вот здесь и взял, только-только на колени затащил, – пояснил Мишка. – А ты как меня нашел?

– Тебя трудно не заметить, – весело ответил Пашка. – Иду к твоему подъезду, смотрю, а ты у другого подъезда чего-то прячешься. Пошел посмотреть. И вот я тут.

– Это хорошо, а то мне неудобно было бы сейчас с телефоном возиться.

– Щенок симпатичный, но чего ты будешь с ним делать? – Пашка протянул руку и стал гладить собачку за ухом.

– Об этом я, честно говоря, даже не думал. Но, может быть, этот щеночек специально меня тут дожидался? Возьму его домой. Видишь, его явно тут бросили.

То, что щенок явно был брошен, сомнений не вызывало. То ли это бывшие хозяева какие-нибудь постарались – сначала взяли, а потом он им надоел, то ли какая-нибудь бездомная собачка ощенилась, вот только тогда куда подевались все остальные щенки? Пашка предположил, что все же, скорее всего, щенка просто выбросили из дома. Причем специально.

– А раз брошенный, то теперь мы за него отвечаем. А раз отвечаем, то уже бросить не можем, а раз бросить не можем, то придется мне его брать к себе домой. – Мишка притворно вздохнул.

– Да, тяжелое дело. – В принципе, Пашка был в курсе того, что Мишка уже давно хотел собаку, поэтому правильно понял его притворство. – Вот только я как-то не уверен, что твои родители очень сильно обрадуются этому щенку.

– Это да… Но деваться нам некуда, ты же сам видишь. Не могу же я его обратно под окна положить?

Щенок, видимо чувствуя, что тут решается его судьба, ласкался изо всех сил – и руки ребятам лизал, и радостно пищал, и подставлял пузико, и закатывал глаза, и «улыбался», показывая мелкие зубки. Как тут было не умилиться?

Ребята не устояли.

– А как ты будешь за ним ухаживать? – интересовался Пашка. – Я могу помогать, но ведь не всегда.

– Нет, я должен справляться сам, без чьей-либо помощи, только в этом случае родители точно оставят собаку дома. Кстати, я назову его Барбосом.

– Нормальное имя, – поддержал Пашка.

– И я так думаю. Тем более что оно как раз для таких дворовых собак.

– Почему ты решил, что она дворовая? Может, она породистая?

– Может быть, но все же мне не верится, чтобы дорогую породистую собаку вот так легко выбросили на улицу, – рассудил Мишка.

– Логично, – согласился Пашка.

Они еще немного повозились с собакой и пошли к Мишкиному подъезду.

– Может, дать ему немного прогуляться? – предложил Пашка. – Вдруг дома потом напакостит?

– Давай дадим, – согласился Мишка и стал спускать собачку с колен на землю, рядом с дорогой.

Барбос (раз ему дали такое имя, то, пожалуй, так и будем его называть) заупрямился и стал сопротивляться. Он хотел сидеть на коленях и совсем не желал куда-либо спускаться. Он цеплялся маленькими коготочками за Мишкины штаны и не хотел сдаваться. Щенок даже скулить начал, причем очень громко.

– Не хочет он спускаться, – сдался наконец Мишка.

– Наверное, боится, что мы бросим его здесь одного.

Пашкина идея, скорее всего, была верна. Щенок, брошенный один раз, наверняка очень не хотел оказаться брошенным еще раз.

– Ладно, будь что будет, пошли домой.

Пашка зашел первым, опустил пандус и стал ждать, когда Мишка поднимется наверх. Во время подъема щенок проявил поразительное терпение, он лежал на коленях у мальчика и боялся даже кончиком хвоста пошевелить. Пока Михаил вызывал лифт, Пашка поставил пандус на место. Щенок, почувствовав, что его оставили в покое и ему ничего не грозит, уютно устроился (сложившись калачиком) на коленях и заснул.

– Он что, спит? – удивился Пашка уже в лифте.

– Не знаю. – Мишка внимательно посмотрел на песика и прислушался. – Но глаза закрыты и посапывает.

Ребята чуть не рассмеялись, но успели себя сдержать, боясь разбудить утомленного щенка.

До прихода родителей оставалось еще много времени, и у мальчишек была возможность хоть как-то подготовиться.

Первым делом была найдена большая половая тряпка (хорошо, что пока еще сухая), затем щенка пришлось разбудить, чтобы отправить в ванну. Вот здесь Мишка столкнулся с первыми трудностями. В ванную комнату он проезжал спокойно (как раз для этого кресла двери были немного расширены, а то обод от колеса в обычные двери не пролезал), но дальше предстояло повозиться со щенком. Мишка взял щенка на руки, тот сонно что-то пропыхтел и зашевелился, затем постарался положить в ванну, но достать до самого дна у него не получалось. Пашка пришел на помощь, подхватив щенка и положив на дно ванны.

Достать до крана у Мишки тоже не получалось. Стиральная машина, которая стояла рядом с ванной, находилась прямо напротив двери, не позволяя инвалидной коляске подъехать к противоположной стене вплотную. Когда Мишка сам мылся, ему было проще, он находился в самой ванне, а как действовать теперь?

На помощь снова пришел Пашка.

Когда воду включили, щенок проснулся окончательно и горестно заскулил, затем постарался выбраться из ванны, но скользкие стенки не давали ему даже толком постоять на задних лапах. Щенок соскальзывал и распластывался на пузе, после чего с некоторым трудом собирал лапы и вставал вновь.

Так как никаких специальных шампуней у ребят под рукой, конечно же, не было, мыли собачку детским мылом.