Пьющая страна

– Попрошу! Не алкодрон, а увлёкшийся дегустациями вполне уважаемый юноша! – парировал обвинения сосед, и они оба рассмеялись, одновременно нажав на кнопки, голосуя за поправки.

– И кто же у нас «за»? Ромашкин? Ну-ка поясните, представитель коммунистической партии, почему это вы проголосовали «за»? Вы поддерживаете однополые браки? – внимание председателя было опять обращено к уже ставшему сегодня популярным человеку. Вокруг пронеслась волна смешков.

– Я-то лично – против, да вот подумал, что у нас все проголосуют так же, и в графе «за» будет «0». А как же толерантность и всё такое? Вот мы бы проголосовали единогласно, в отчёте бы это и указали, а мировое сообщество? Что они скажут? Варвары! Не даёте всяким содомитам и шанса! А тут один голос «за», то есть какая-никакая полемика по этому вопросу, и Европа галочку поставит, – в очередной раз попытался выкрутиться Станислав Петрович. И получилось у него неплохо.

– И это делает представитель коммунистов? Заядлых консерваторов! – возмутился председательствующий.

– Какая разница, из какой я партии? Главное – результат! А то, что за это не голосует тот, от кого этого ждали… – говорил Станислав Петрович, усиленно пытаясь направить взор наблюдающих за ним глаз на депутата правящей партии, о котором ходили нелестные слухи, связанные с его нетрадиционными сексуальными предпочтениями, – вот это серьёзный вопрос!

Депутата, на которого упали все взгляды, – даже сам председательствующий осмотрел его и где-то в глубине души согласился – прошиб пот от внезапной популярности. Достав платок из кармана, он стал вытирать лысину, не найдя и слова, чтобы парировать оскорбление.

– Понятно, в чём-то вы и правы, но впредь прошу не выделяться! – сделал замечание оратор и жестом предложил «обвиняемому» вернуться на свой стул.

Заседание продолжилось.

– Ну я и задвинул! – шёпотом сказал Станислав Петрович, всем видом показывая, что находится в небольшом шоке.

– Ты-то мастер! – похвалил друга Иннокентий Семёнович.

***

– На гольф? – с улыбкой проговорил водитель и посмотрел в зеркало, чтобы увидеть своего босса.

– Не сегодня! – пригладив седые волосы руками, Иннокентий Семёнович посмотрел в заблокированный экран телефона, чтобы вспомнить дату, и задумался. Минут семь они сидели в тишине, как вдруг депутат выровнялся и проговорил: – Есть одно местечко – поехали!

***

Владимир открыл пассажирскую дверь, перед этим тщательно оглядев местность. Это была окраина, здания тут сохранили дух давно ушедших лет. Если бы не машины и не пластиковые окна, можно было представить, что они приехали в прошлое.

– Дальше я сам! – проговорил Иннокентий Семёнович и пошёл в сторону одной забегаловки из 90-х.

– Но там же может быть опасно… – быстро проговорил Владимир, но осёкся, увидев жест босса. Тот приставил указательный палец к губам, показывая, чтобы собеседник был тише.

– Я сам! – уверенно повторил начальник и пошёл к заведению с незамысловатым названием «Пивная». По виду, она стояла тут ещё со времён СССР и ни капли не поменялась.

Мужчина остановился у входа, осмотрел дверь, прикоснулся к ней, будто пытаясь впитать в себя какие-то воспоминания, и вошёл внутрь.

– Ничего не поменялось!

– Давно тебя не было! – прозвучал голос из-за стойки.

Он и вправду тут не был очень долго – десять, а то и двадцать лет минуло точно, поэтому Иннокентий Семёнович немного удивился такой фразе. Да и на «ты» с ним давно никто не разговаривал. Депутат решил, что его перепутали с кем-то, поэтому особого значения словам не придал.

– Как обычно? – снова раздалось из-за стойки. В это мгновение Иннокентий Семёнович понял: не перепутали.

– Как обычно!

Месть больного

– Ну, Игорь! Хватит так говорить, ты лучше подскажи, как мне быть. Кого выбрать? – с умилительным выражением лица сказала Алина и слегка ударила своего коллегу по плечу.

– А что я могу тебе сказать? Сама выбирай, не маленькая уже! Если хочешь мое мнение, то найди нормального парня, а не этих… Женатые, старше тебя… такие к счастливой женской мечте тебя не приведут, – ответил Игорь, пытаясь вразумить свою подругу уже в сотый раз.

– А что ты предлагаешь? Жить с таким же красивым, как ты, стирать вручную, потому что на машинку денег нет, самой всё убирать и раз в два года ездить в Геленджик? Эээ неее! Лучше уж быть любовницей, чем нищей! – с некой злостью ответила девушка, но быстро остыла, зная, что Игорь не хотел её обижать, а лишь в очередной раз пытался внушить свои «ханжеские» мысли.

– И тебе нравится, когда тебя трогает старик и дает за это деньги, ну или что-то из ценностей? Неужто лучше так, чем находиться с любимым человеком? – пытаясь затронуть за живое, сказал парень.

– Знаю я вас, «любимые человеки», проходили! Думаешь, ладно, люблю – не могу, начнём подниматься снизу, может, что и получится… Но нет же! Через полгода узнаёшь, что он изменяет тебе с твоей лучшей подругой, причём на вашей же кровати. Зачем мне эти интриги? Поэтому у меня нет ни парня, ни подруг! – опять зло сказала Алина. На неё нахлынули старые эмоции.

– Зато есть несколько любовников, которые в любой момент могут узнать друг о друге! – торжественно вставил Игорь, пытаясь подчеркнуть всю абсурдность ситуации, в которой находится его подружка.

– Не узнают! У них жёны, дети – они все молчат, даже друзьям редко говорят, у нас, так сказать, конфиденциальность. Да даже если и так, я неплохо с этого поимела! Каждый подарил мне по квартире, Дима вообще дом построил, от каждого машина, денег немало, я даже через знакомого часть за границу вывела, а то вдруг что! – чуть тише сказала она, чтобы босс не услышал. Он запрещает ей такие отношения, боясь, что она может выдать его тайны.

Однако это было напрасно – Алина не выделялась сообразительностью. Если и узнавала какую-нибудь тайну, то сразу же её забывала, ну, или могла изложить в таком ракурсе, что те, кто замышлял бы против её босса недоброе, сами бы пострадали от её историй.

– И сколько у тебя таких квартир? – очень удивлённо спросил Игорь.

– Тебе-то какая разница? – ответила Алина, хотя в глубине души очень хотела поделиться этой информацией. Ей не с кем было это обсудить, а другу она могла довериться, зная, что он не выдаст её секреты.

Он и так знал про неё слишком много – про её любовников, знал, из какого они круга и их положение. Иногда она рассказывала, а местами и сам замечал, как её усаживает в машину какой-нибудь дяденька, то и дело мелькающий по телевизору в обзорах политических новостей.

– Да так, интересно! – проговорил Игорь. Он медленно подошёл поближе к Алине, наклонился, так что их лица поравнялись, приблизился к её уху, слегка касаясь щекой её щеки, и шёпотом сказал: – Я никому не скажу! – у неё аж мурашки побежали по всему телу, а небольшие волосики на руках встали дыбом.

Он ей сильно нравился и догадывался об этом. Игорь испытывал те же чувства к девушке, только вот его смущала её жизненная позиция и толпы ухажёров, поэтому отношений с ней он не хотел, точнее, не только поэтому. Однажды Игорь пытался приударить за красавицей, ему даже это удавалось, но один из любовников узнал об этом, и охранники чётко дали понять, что это не его территория. Того любовника уже нет, возможно, даже в живых, но осадочек-то остался. Алина про эту историю ничего не знала, поэтому просто обиделась на Игоря, когда он стал к ней холоден. Но однажды случайно услышала в бане, как её любовник (он же обидчик Игоря), в красках рассказывал другу о некоем «чипушиле», который хотел у него отжать «деваху», и как он мужественно разобрался с ним с помощью нескольких амбалов. Скандал устраивать по этому поводу своему любовнику девушка не стала и Игоря извинениями тоже не вознаградила, просто начала восстанавливать общение.

Алина с детства не любила никаких скандалов. Как-то она увидела, как родители очень сильно ругались, и в пылу пьяной страсти мать ударила отца ножом в живот. Этот фрагмент сильно на неё повлиял, девочке казалось, что в тот злосчастный день она вылила все слёзы, и стала совсем другой. Тогда удалось замять проблемы с полицейскими и органами опеки, но вот нормальную психику ребёнку уже не вернёшь. С тех пор она никогда не плакала, а в любой тяжёлой ситуации погружалась в какой-то транс. Никто не знает, что у Алины в голове в такие моменты, даже она сама, но, как она иногда признавалась сама себе – там что-то зашкаливающе страшное, и она очень не хотела, чтобы этот ужас вышел наружу. Именно поэтому она не переносит ссоры, и если они случаются, то пытается первой выйти из них и вывести всё на положительный лад.

Сейчас ей двадцать пять – брюнетка с чарующей улыбкой, вызывающей только положительные эмоции, ростом 170 сантиметров, а её фигура даже не близка к «идеальной», она и есть идеальная. В меру глупая для окружающих и что-то скрывающая ото всех, эта дама завораживала любого, кто входил в кабинет её шефа, очищая их карманы от тяжёлой ноши в виде денег, акций и прочих богатств.

– Ладно-ладно, расскажу… – ответила девушка с приятной улыбкой.

Обычно это действовало как гипноз, но Игорь знал противоядие и готов был выслушать.

– Если честно, я не все помню. Их достаточно, и я просто их сдаю, а сама живу там, где и жила. Нельзя к себе внимание привлекать, я ведь простая секретарша, а не бизнесвумен, – Алина медлила, хотела посмотреть на реакцию друга, специально не говорила информацию прямо в лоб, чтобы понервничал. – Ну если с домом, то… – девушка сделала вид, что задумалась.

На самом деле она прекрасно помнила, но раздумывала, стоит ли говорить реальную цифру или немного приврать. Ведь такое количество недвижимости сообщит о том, сколько у неё было любовников, и это не считая тех, кто давал только деньгами. Ещё подумает, что она проститутка, если уже не подумал. Хотя на пять больше, на пять меньше – какая разница?

– Ну, наверное, их… – она не успела договорить, в коммутаторе раздался голос, и девушка отвлеклась на свою работу: – Да, Виктор Сергеевич! – звонко прозвучал голос секретарши.

– Приглашай Игоря, – монотонный голос начальника перебил столь интересную тему.

Алина светилась улыбкой, она уже передумала говорить о своём состоянии и специально тянула время. Собеседник, понимая это, с грустной гримасой пошёл в кабинет босса.

***

– Да, Виктор Сергеевич! Вызывали? – спокойным голосом сказал Игорь.

– Да… звал. Отчёт, который я тебя просил, сделал? – медленно выговаривая слова, сказал начальник, всем видом показывая, что он позвал его не из-за этого, но не знал, как начать.