Мозаика

– Прости? – не расслышав меня, сказала она. Я понял, что подумал вслух, но достаточно тихо, что она не разобрала. Нужно быть осторожнее.

– На протяжении веков люди путаются: не знают, что лучше для них. Это одна из сторон одной медали. Другая же – то, что всё проходит. Так что переживать нормально, но тебе будет легче, если ты его отпустишь.

– Когда я спрашивала, почему он так поступил, то знаешь, какой получила ответ? Что я слишком умная и целеустремленная. Типа нам не по пути, так как ему боязно от того, что я не хочу зависать с ним в видеоиграх, смотреть один и тот же сериал дни напролет. Да, мы проводили время по-разному. Но я воспринимала это нормально, а он, оказывается, относился к этому негативно.

– Он деградировал, – осудил я будни её бывшего парня.

– Не вижу в этом ничего плохого. Человек живёт так, как хочет. Дело в том, что он поставил мне ультиматум: либо я живу, как он, либо мы расстаемся. Моё предложение – чтобы каждый из нас занимался, чем хочет – он не рассматривал.

– Идиот, – взболтнул я.

По-моему, она хотела заступиться за него, но промолчала. Видимо, постепенно остывает.

– Это не моё дело, – разве не моё? – но тебе будет легче, если ты перестанешь мусолить эту тему и отпустишь его.

Мне показалось, что я сказал грубо, но она позитивно оценила настойчивость.

– Откуда у тебя этот шрам? – осведомилась она, посмотрев на мою кисть.

Я взглянул на него, и меня одолело чувство ноющей боли в руке.

– В детстве я неудачно упал в лесу так, что напоролся на ветку, – овладев собой, ответил я.

– Он тебе идёт, – улыбнулась Элеонора. Она со мной флиртует или со всеми так открыто разговаривает?

– А у тебя очень выразительное лицо и татуировка, – сделала я ей ответный комплимент. Рисунок был в том же месте тела, где у меня красовался шрам.

– У меня есть ещё, – заметила она.

– Где?

– На лодыжке.

Элеонора приспустила носок, и я увидел белого голубя.

– Он означает мир во всем мире? – уточнил я.

– Именно так, – кивнула она. – Я миролюбивый человек, пацифист.

– А что значат игральные кости?

– Я придерживаюсь позиции индетерминизма[79 - Индетерминизм – философская концепция, согласно которой будущее для каждой точки времени имеет вероятностный (случайный) характер.]. Жизнь не только непредсказуема, но даже случайна. Принимая это, я смиряюсь и начинаю спокойнее относиться к вещам. Только вот сейчас ты мне помогаешь больше, чем эта татуировка.

Она чувствует мою поддержку.

– Слушай, ты подумал над моими вчерашними словами? – полюбопытствовала она.

Смутно вспомнился разговор на скамейке.

– Да, – начал я делать вывод на месте, – плакаты содрали. Я слишком слаб, чтобы противостоять такой силе, как Движение Свободы.

Почему я это сказал? Разве я хочу им противостоять? Разве дело не в людях, не читавших Дейла Карнеги[80 - Дейл Карнеги (1888 – 1955) – писатель. Автор книги «Как перестать беспокоиться и начать жить».] и не знающих, как перестать беспокоиться и начать жить?

– Молодец, – похвалила меня Элеонора. – Живи для себя. Всё равно, как ты уже заметил, это закончится – всё предастся забвению.

– Но я не хочу умирать! – неожиданно для себя самого воскликнул я.

– Не знаю, получится ли у кого-то прожить дольше двухсот лет, но пока что это невозможно, да и бессмысленно.

Меня больше зацепило вторая часть предложения.

– Почему бессмысленно? – возразил я.

– Потому что смерть придает жизни смысл.

Меня не убедил её аргумент, но я не стал спорить. Вместо этого я вернулся к проблеме сопротивления:

– Всё же досадно, что я не могу помочь людям побороть обсессии.

– Может им не нужна помощь?

– Ты же сама вчера привела пример, что люди страдают, – напомнил я.

– Да, – согласилась Элеонора.

– Ты использовала понятие «смерть» и у меня появился вопрос. Сколько близких должно умереть, чтобы человек начал ценить жизнь и делать то, что хочет, а не откладывать на потом?

Она неуверенно, но приняла мои слова. Хотя я думаю, что она не сильно задумалась над ними.

– Ты – интересный человек, – вдруг сказала Элеонора. – Ты как светоч во тьме. Чувствую, как ты захватываешь мое внимание, хотя я даже это не просила. Но от этого мне становится только интереснее.

Я ей интересен? Разве она также думала в классе, когда я ее задел? А я?

Уже не важно. Смотри ей в глаза.

– Скажу тебе, что я тоже ощущаю нечто новое. Ты как звезда, которая притягивает в себе планету.

Да, я никогда не ощущал ничего похожего. Хочется испытать это чувство, докуда оно доведет…

Элеонора снова что-то хочет сказать, но не говорит. Она стесняется.

Возьми ее за руку. Ну же. Ты должен…

– Элеонора, – я дотронулся до ее татуировки на кисти, – ты всегда смотришь в глаза людям?

– Да, – ее голос стал тише. Мир вокруг заглох. Я видел и слышал только красивую девушку перед собой. – Мне нравится видеть правду. И если я ее вижу, то не хочу отпускать.

Я не понял, как оказался ближе к ней, но моё лицо было очень близко к её лицу. Наши сухие губы прикоснулись друг другу, а руки неуклюже сцепились.