– Херня! – решительно заявил Гриша. – Тела просто так не исчезают. И уж тем более не появляются.
Максим вытер лицо полотенцем, надел свою футболку и вышел из ванной. Увидеть он ничего не успел, но отчетливо услышал спешный скрип кроватей. Очевидно, Ника только что спешно отлипла от Гриши и пересела на соседнюю кровать.
– Уверен на сто процентов: все двенадцать мальчиков были убиты одним человеком, – опустив взгляд, сказал Максим.
– Ты уверен… – пробормотал Гриша.
– Помните первый класс? – отстраненно спросила Моника. – Вот какой у вас был первый день?
– Смутно, – Максим усмехнулся. – Слезы помню, злоебучий букет роз помню с меня ростом… Помню, потерял книжку с картинками. Про Дона Кихота…
– Я помню как заблудилась в коридоре, – перебила Моника. – Забрела куда-то и разрыдалась. На меня наткнулись какие-то старшеклассники, успокоили и вывели.
– А потом на тебя классуха наорала за то, что пока ты рыдала, пропустила фотосессию! – Гриша в голос заржал.
– Мило.
Максим будто в трансе спустился во двор дома, где они снимали комнату. Уже совсем стемнело. Под деревом был припаркован фургон. Макс не спал в их комнате. Пожаловался на тараканов: устал всю неделю видеть, как Моника с Гришей держатся за руки перед сном и пытаются сдвинуть кровати поближе, когда он засыпает.
Он зажег лампочку на потолке и сел за дорожный стол, достал дневник и ручку. Ему вспомнилось одно воскресное утро из детства.
***
Он зашел в комнату к матери, та чиркала что-то в ежедневнике. Отец поднял его с час назад и уехал на тренировку. Максим сел за непомерную гору домашки. Школа в очередной раз проникла туда, где ее быть не должно.
– Мама, мне помощь нужна.
– Одну секунду.
Она пошла за ним, ласково улыбаясь. Они уселись за его стол для учебы. Мать поморщилась и грубым брезгливым движением отодвинула от себя кучу тетрадей и листов. Большая их часть упала, Макс бросился поднимать. Вернувшись на место, он придвинул к матери тонкую тетрадь по математике, ожидая ее совета.
– Не загораживай мне свет! – процедила она сквозь зубы. Макс нехотя отодвинулся.
Тетрадка была наполовину исписана крупным детским почерком. Мама с некоторой брезгливостью перелистнула несколько страниц, бегло вчитываясь в записи. Максим тем временем показывал на задачку и рассказывал о своей проблеме.
– Это проще, чем ты думаешь, зайка, – мама ласково улыбнулась – давай, где писать можно, я тебе все объясню.
Макс дрожал как осиновый лист. В горле уже непросто щипало – там саднило. Он стиснул зубы, слезы так и просились на лицо.
– Да ну сколько можно тупить-то, а?! – она опять сорвалась на крик. – Мы уже полчаса одну несчастную задачу мучаем! Соберись немножко, мне это что ли надо?!
– Я не понимаю, мама! Ты не помогаешь! – Слезы все-таки потекли. – Я не знаю как понять это, мама, ты просто повторяешь, а не объясняешь!
– Еще раз!.. – лицо матери было перекошено от гнева.
– Нет! – вырвалось у Максима – ты высасываешь из меня силы, я больше не могу!
– Конечно, ты устал! – она говорила с презрительным сарказмом. – Ты же полчаса уже мне тут отчаянно сопротивляешься возможности понять простую тему и двигаться дальше! – Она орала на него, громко и непрерывно орала. – Ты так и будешь сидеть и тратить мои и свои нервы до вечера, потом опять ныть, что ты не успел! Давай, соберись и…
Максим не сдержался и окончательно разрыдался. Сердце болезненно колотилось в груди, горло жгло, тело билось в судорогах. Из носа моментально полились сопли.
– А ну сядь нормально! – истерика Максима смутила и остановила маму, но уже через секунду она разразилась криком будто бы с новой силой. – Хватит! Быстро! Ну ка вытри сопли и соберись! Мне тут с тобой весь день сидеть? Я вообще-то тоже устаю!
Макс не прекращал, просто не мог остановиться. Плакать было уже просто физически больно, лицо чесалось, грудь болела, зрение почти пропало из-за слез.
– Раз! Слышишь меня! Я сказала раз! Два! – крик был просто истошным, у Максима немного зазвенело в ушах. Чувствуя, как слезы только усиливаются, он все же был вынужден неуклюжими медленными движениями сесть в рабочую позу и вытереть лицо рукавом.
Он сжал этот мерзкий комок внутри, сдавил его всеми силами и под неотвратимо повторяющиеся выкрики «Пиши!» продолжил делать задание. Через минуту под очередной рев мамы он снова разрыдался. Резко, без какого-либо предупреждения. Слезы быстро смочили тетрадные листы.
Он видел лишь размытый силуэт орущей матери перед ним. Он продолжал отвечать плачем на крики в свою сторону. Глаза Максима сжались до узких щелочек, из которых лились слезы.
Мамино терпение лопнуло, и она с размаху залепила ему пощечину. Лицо обожгло, и он упал со стула. Картинка перед глазами завертелась, через минуту встала на свои места и мысли снова заработали.
– Почему мне все время нужно силу применять?! Нормальную речь вообще не понимаешь?! Все время ремня надо?!
Максим отчаянно заорал и, сорвавшись с места, бросился на мать. Они сцепились руками, пытаясь вырваться друг у друга, лица обоих были перекошены ненавистью и страхом. На шум прибежал вернувшийся папа. Мама была оперативно отправлена отдыхать.
Отец грубо встряхнул его несколько раз, но от истерики и плача это не помогло. Он несколько минут смотрел на рыдающего Максима и пытался какими-то словами того успокоить и вернуть к урокам, отправить извиниться перед мамой. Истерика так и не остановилась, он тоже обозлился и принялся неистово трясти Максима, болтающегося в его руках как большая кукла.
Максим пнул папу в бедро и, не понимая, что происходит, принялся отбиваться ногами изо всех сил. Через мгновение он снова чуть не отключился от размашистой оплеухи. После этого отец еще поорал на него и разочарованно оставил одного в комнате с открытой дверью.
***
Макс резко проснулся от стука в стекло фургона. Ручка валялась где-то на пустом спальнике. Похоже, он заснул, сидя над дневником. За окном его ждал Гриша. Придя в себя, Максим был вынужден отпереть дверь.
– Сколько времени? – он закрыл лицо руками.
– Пол одиннадцатого. Можешь сходить почистить зубы, но вещи из фургона не вытаскивай. Заедем позавтракать и поехали.
– Чего? Куда? – Макс встряхнулся.
– Звонил этот самый. Сказал, что сомневается, но на всякий случай решил сказать про одно место.
– Надеюсь, не про то, куда обычно ментов посылают? – Максим болезненно тер глаза.
– Практически. Там в лесополосе место, где регулярно то бомжи, то нарики делают себе притон. Говорит, наткнулся на него с группой школьников, когда в турпоход их всех водил, Миша Крестовоздвиженский вполне мог запомнить.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: