Нежные создания, или В фэнтези только девушки

– Потому, что вам тогда требовалось бы выучить материал досконально, чтобы не попасть впросак, если начнутся расспросы! А у нас нет на это времени. И… – Чародей не стал говорить, что сильно сомневается в умственных способностях обеих. – Неважно… Вы возьмете с собой только это. – Старик потряс перед девицами несколькими свитками и засунул их в тубус. – Там ничего особенного, формальности. Главное, ведите там себя прилично. Вы… вы… так бесконечно далеки от придворного эльфийского мира, как прям я не знаю…

– Справимся, – отмахнулась Шэни, пытаясь сесть нога на ногу. Получилось только с третьей попытки – мешал длинный подол.

– Не волнуйся, мухомор. Дельце провернем без шума и пыли, – добавила Ансива, озаряя комнату улыбкой.

Чародей потер лоб дрожащей рукой, от нездорового возбуждения его колпак съехал на бок и держался только чудом.

– Боюсь, тихо не получится.

Разбойники его не слушали. Никто из них еще вчера не подумал бы, что можно так долго и тщательно обсуждать фасон платья и качество тончайших кружев.

Балимор еще раз убедился, магия работает.

– Давайте повторим все то, что вам нужно знать. Так, чтобы от зубов отскакивало.

– Да ладно, запомним, – надула губки Ансива, подпирая голову обеими руками. – Скучно, и я хочу мороженого…

– Я тоже. А еще зефира! – поддержала сестра, пытаясь состроить умоляющий взгляд.

Чародей выпучил глаза.

– Перестаньте!

– Хотим, хотим, хотим! – заканючила Ансива.

– А знаете, что с вами будет, если вас разоблачат? – спросил старик самым зловещим голосом, какой смог найти в своем арсенале.

Конечно, они не знали. Вообще, как мог убедиться Балимор, их представления о жизни эльфов были, мягко говоря, поверхностными. Имейся у него в распоряжении время, чародей подковал бы приятелей лучше, но уж что есть, то есть.

– Предателей, мошенников, клятвопреступников, согласно эльфийским законам, сначала награждают батогом.

Разбойники напряглись. С батогом и другими разновидностями телесных наказаний они уже были знакомы.

– Секут преступников при всем честном народе.

– Садисты, – простонала Ансива.

– Потом их раны посыпают солью. Потом обливают кипятком, от которого кожа сначала пузырится, а затем слезает пластами.

Шэни прижала ладошку ко рту, в ее глазах заблестели слезы величиной с лесной орех

– Ну а когда приговоренные выплюнут свои легкие от криков, их четвертуют и бросают на съедение собакам-эльфоедам, – закончил рассказ чародей, выдумавший все, от первого до последнего слова.

Эффекта, впрочем, он добился, да такого, что пришлось срочно искать валерианку. Ее не было, тогда чародей нашел пустырник и напоил обеих девиц.

– Поэтому в ваших интересах слушать и запоминать. А потом еще раз слушать и еще раз запоминать!

Наревевшись до икоты, с красными носами и красными глазами, разбойники стали гораздо восприимчивее.

Балимор потратил битый час на подробный инструктаж, объяснял на пальцах, сердился и повторял снова. Притащил даже классную доску из кладовки, на которой рисовал мелом какие-то схемы.

– Поняли?

Балимор свалился на стул, обвиснув, словно мокрый носок. Несметное количество лет назад он преподавал в МА (Магической Академии), где учились одни безмозглые болваны, но и там публика была на несколько порядков выше в интеллектуальном отношении.

Два слитных кивка. Поняли вроде.

– Вопросы есть?

Несколько потрясенная преподавательским гением чародея, Шэни нерешительно подняла руку.

– Ну?

– А как зовут этого… нашего этого…

– Дядюшку, – подсказала Ансива.

– Да, дядюшку…

* * *

Следующую запись в своем гроссбухе чародей сделал такую:

«Объекты стремительно осваиваются в новом образе. Опасения насчет эльфийского языка не подтвердились – разговаривают подопытные на нем, словно он для них родной. Заклинание, которое я использовал, имеет гораздо больше возможностей, чем предполагалось.

С научной точки зрения интересно было бы понаблюдать, что будет дальше, но, увы, не получится. В королевском дворце они станут недоступны моему взору… Впрочем, и тут можно что-нибудь придумать (nota bene: проверить Могучий Визор)… Интересно, уживутся ли мирно в отдельно взятом объекте две сущности? И какая победит…»

Чародей сидел у окна и хорошо видел, что творится во дворе. Шэни и Ансива, отправленные с ответственной миссией в баню, бегали голышом вокруг нее и визжали, хлеща друг друга влажными полотенцами.

«Возможны серьезные когнитивные искажения, – записал в книгу Балимор. – Подобный опыт не описан в магической литературе, и заклинание, которое я использовал, кажется, никогда и нигде не применялось. По этой причине не берусь предсказать последствия…»

– Дура!

– Идиотка!

– Я тебе шары выцарапаю!

Балимор вытянул шею. Эльфийки старались оторвать друг у друга скальпы.

«Вероятно, периодически две части сознания – женская и мужская – станут соперничать».

Перо с противным звуком скребло плотную желтую бумагу.

– Коза драная! – заорала Шэни и, размахнувшись, врезала Ансиве по морде. Блондинка кувыркнулась в кусты приемом, хорошо известным в среде кабацких завсегдатаев.

«Да, сомневаться не приходится, – добавил Балимор, – сущности борются и периодически одерживают верх…»

Ансива в долгу не осталась, и уже через секунду выпрыгнула из кустов, вооруженная длинной палкой. Сестры скрылись из вида.