Туманная земля. Открытие Рафлза Хоу

Вдова ушла, а Том Линден почувствовал, как неприятный осадок, оставшийся после визита брата, постепенно проходит, вытесняемый светлым радостным чувством, ибо нет в жизни большего счастья, чем возможность помочь ближнему. Не успел он вновь усесться в кресло, как вошел новый посетитель. Это был щегольски одетый светский человек в белоснежной рубашке и сюртуке, с озабоченным видом человека, у которого расписана каждая минута.

– Вы, полагаю, мистер Линден? Много наслышан о ваших способностях. Говорят, вы можете по предмету составить представление о его владельце.

– Иногда удается. Но точно ручаться не могу.

– Давайте все же попробуем. Сегодня утром я получил письмо и принес его сюда. Хотелось бы попросить вас испытать на нем вашу силу.

Медиум взял сложенное письмо и, откинувшись в кресле, приложил его ко лбу. Минуту или две он держал глаза закрытыми. Затем вернул письмо владельцу.

– Мне оно не нравится, – сказал он. – Ощущаю скрытое зло. Вижу мужчину в белом костюме. Лицо загорелое. Что-то пишет на столе из пальмового дерева. Жарко. Письмо из тропиков.

– Да, из Центральной Америки.

– Больше ничего сказать не могу.

– Неужели духи так мало знают? Я полагал, им ведомо все.

– Далеко не все. Их знания и поле действия ограничены так же, как и у людей. К тому же ваша просьба относится к области психометрии, не имеющей к духам прямого отношения.

– Но дело не исчерпывается этим. Мой корреспондент хочет видеть меня партнером в буровых работах. Мне надо знать – соглашаться или нет?

Том Линден покачал головой.

– Сила дается медиумам для утешения страждущих и для доказательства бессмертия человека. Она не может использоваться в корыстных целях. В противном случае несдобровать ни медиуму, ни клиенту. Поэтому позвольте мне не отвечать на ваш вопрос.

– Деньги для меня не имеют значения, – сказал мужчина, вытаскивая бумажник из бокового кармана.

– Не в этом дело, сэр. Я не богат, но поступать против совести не буду.

– Какой тогда прок от вашего дара? – спросил гость, поднимаясь. – Проповедь я могу выслушать и в церкви от священника, который, в отличие от вас, имеет на это право. Вот ваша гинея, хоть вы ее и не заслужили.

– Простите, сэр, я не могу нарушить правило… Постойте, я вижу рядом с вами даму, прямо за левым плечом… пожилую даму.

– Да хватит, – с досадой отмахнулся финансист, направляясь к двери.

– На груди у нее медальон с изумрудным крестом.

Мужчина остановился и с удивлением посмотрел на медиума.

– Откуда вы это узнали?

– Просто вижу.

– Послушайте, старина, точно такой медальон носила моя покойная мать. Вы хотите сказать, что видите ее?

– Теперь уже нет. Она исчезла.

– Как она выгдядела? Что делала?

– Она все повторяла, что была вашей матерью. И горько плакала при этом.

– Плакала? Моя мать? Но если она где-то есть, то только на небе. Там не плачут.

– Это мы так думаем. На самом деле плачут. Но только из-за нас. Она просила вам кое-что передать.

– Валяйте.

– «О, Джек! Милый Джек! Ты навсегда уходишь от меня!»

Мужчина презрительно отмахнулся.

– Жалею, что, записываясь на прием сказал свое настоящее имя. Свалял дурака, каюсь. Вы, конечно, навели справки. Но вам меня не надуть. С меня хватит! Сыт по горло!

Второй раз за утро разгневанный гость хлопнул входной дверью.

– Ему не понравились слова матери, – объяснил Линден жене. – Бедняжка! Она так страдает из-за сына. Господи! Если бы только люди знали правду, это принесло бы больше пользы, чем все церковные службы и церемонии.

– Не твоя вина, Том, что грешники заблуждаются. Кстати, тебя ждут еще две женщины. У них нет рекомендательного письма, но, может быть, ты примешь их – оне выглядят такими убитыми.

– У меня разболелась голова. Никак не отойду после вчерашнего вечера. Здесь мы с Сайласом похожи, он тоже наутро после матча не в своей тарелке. Ладно, приму уж этих женщин – грех отсылать людей ни с чем, тем более в горе. Но больше не приму никого.

В комнату вошли две женщины в строгих черных платьях, старшей – с суровым лицом – было около пятидесяти, другой – вдвое меньше.

– Вы берете гинею за визит? – спросила та, что постарше, кладя деньги на стол.