Знак четырех. Собака Баскервилей

– Ваше присутствие будет для меня незаменимо, – сказал Холмс. – Займемся этим делом самостоятельно, а Джонс пускай тешит себя выдумками. Когда вы доставите мисс Морстен куда следует, поезжайте, пожалуйста, в Ламбет, на Пинчин-лейн, три, – это на самом берегу. В третьем доме направо живет некто Шерман: он набивает чучела птиц. У него в окне вы увидите ласку, поймавшую крольчонка. Постучите и разбудите Шермана: передайте ему от меня привет и просьбу немедля доставить мне Тоби. Прихватите его с собой в кэбе.

– Это собака, верно?

– Да, забавная помесь, и нюх у него потрясающий. От помощи Тоби я жду куда большего, чем от всего лондонского сыскного отделения.

– Хорошо, я вам его привезу. Второй час ночи. Если найду свежую лошадь, вернусь к трем.

– А я, – подытожил Холмс, – попробую расспросить миссис Бернстоун и слугу-индийца, который, по словам мистера Таддеуса, спит на соседнем чердаке. Затем возьмусь перенимать методы великого Джонса и послушаю его упражнения в сарказме. «Wir sind gewohnt da? die Menschen verh?hnen was sie nicht verstehen»[7 - «Мы привыкли, что люди издеваются над тем, чего не понимают» (нем.).]. Гёте, как всегда, мудр и лаконичен.

Глава VII

Эпизод с бочкой

Полицейские прибыли с кэбом, на котором я и доставил мисс Морстен домой. Движимая ангельской женской добротой, она сохраняла внешнее спокойствие среди потрясений, пока кто-то слабее, чем она, нуждался в ее поддержке. Я застал мисс Морстен за мирным и ласковым разговором с перепуганной экономкой. В кэбе, однако, она едва не лишилась чувств, а потом бурно разрыдалась: настолько подействовали на нее переживания этого вечера. Позднее она признавалась мне, что во время нашей поездки я показался ей черствым и отчужденным. Мисс Морстен мало догадывалась о том, какая борьба вершилась у меня в груди и чего мне стоило сохранять сдержанность. Я всем сердцем рвался к ней – выразить хотя бы молча любовь и нежность, как это было в саду, когда я сжимал ее руку. Мне казалось, что даже за годы размеренной жизни я не сумел бы лучше узнать ее чуткую и бесстрашную душу, чем за один этот невероятный день. Однако два соображения не позволяли ласковым словам сорваться с языка. Спутница моя была крайне расстроена – беспомощная, ослабевшая телом и душой. Не совсем честно было навязывать ей свои чувства в такую минуту. Но гораздо хуже было то, что она настолько богата. Если расследование Холмса завершится успехом, она станет состоятельной наследницей. Справедливо ли, благородно ли со стороны отставного хирурга на половинном содержании воспользоваться преимуществом близости, которое подарил ему случай? Не сочтет ли меня мисс Морстен заурядным искателем состоятельных невест? Я не мог допустить, чтобы даже тень такой мысли промелькнула у нее в голове. Сокровища Агры возвели между нами непреодолимую преграду.

К дому миссис Сесил Форрестер мы добрались около двух часов ночи. Слуги давно улеглись спать, но хозяйка была так заинтригована странным письмом, которое получила мисс Морстен, что решила дождаться ее возвращения. Миссис Форрестер – пожилая любезная дама – сама открыла нам дверь. Мне было отрадно увидеть, как нежно она обняла девушку и как совсем по-матерински ее приветствовала. Стало ясно, что мисс Морстен считают здесь не просто прислугой на жалованье, но и почитаемым другом. Мисс Морстен представила меня хозяйке, и та начала упрашивать меня задержаться и поведать о наших недавних приключениях. Я объяснил, однако, всю важность задания, которое дал мне Холмс, и клятвенно обещал явиться с отчетом о продвижении нашего дела. Когда кэб тронулся с места, я оглянулся – и передо мной до сих пор стоит эта картинка: две стройные женские фигурки прильнули друг к другу на крыльце, входная дверь полуоткрыта, свет в холле льется сквозь витражное стекло, на стене висит барометр, блестят металлические прутья лестницы. Какое утешение подарил мне даже этот минутный вид безмятежного английского дома перед тем, что нам предстояло: с головой погрузиться в расследование темного и чудовищного злодеяния!

И чем дольше я раздумывал над этим случаем, тем чудовищней и темнее он мне представлялся. Пока кэб с грохотом катил по безмолвным улицам, освещенным газовыми фонарями, я перебирал в памяти всю цепь необычайных событий. Изначальная загадка, по крайней мере, совершенно разъяснилась. Смерть капитана Морстена, присылка жемчужин, объявление в газете, письмо – все это перестало быть для нас тайной. Зато теперь мы столкнулись с другой тайной – куда более сложной и трагичной. Индийское сокровище; непонятный план, найденный в багаже Морстена; странные обстоятельства смерти майора Шолто; обнаружение тайника и немедленное убийство того, кто его обнаружил; совершенно исключительный характер злодеяния; следы ног на полу; небывалое орудие убийства; надпись на клочке бумаги, в точности совпадающая с надписью на чертеже капитана Морстена, – сущий лабиринт, выход из которого ни за что не найти человеку, не наделенному теми необыкновенными способностями, какими обладал мой компаньон.

Пинчин-лейн оказалась рядом обшарпанных двухэтажных кирпичных зданий в захудалой части Ламбета. В дом № 3 я достучался далеко не сразу. Наконец за шторой блеснул огонек свечи, а из верхнего окна высунулось чье-то лицо.

– Пошел вон, пьяная рожа! – послышался крик. – Будешь тут шуметь – отопру вольер и натравлю на тебя сорок три собаки.

– Выпустите одну – больше мне не нужно!

– Убирайся прочь! – вопил хозяин дома. – Клянусь небом, у меня в мешке гадюка, и если не уберешься, сброшу ее тебе на голову.

– Зачем мне гадюка? Собаку дайте!

– Не о чем мне с тобой разговаривать! – Мистер Шерман был вне себя. – Оставь дверь в покое! Считаю до трех – и швыряю гадюку.

– Мистер Шерлок Холмс… – начал я, и эти слова возымели волшебное действие.

Окно тотчас же захлопнулось, а спустя минуту брякнул засов и дверь распахнулась. Мистер Шерман был долговязым тощим стариком с сутулыми плечами и жилистой шеей, на носу у него торчали синие очки.

– Друг мистера Шерлока – всегда желанный гость, – проговорил он. – Входите, сэр. Держитесь подальше от барсука, он кусается. А ты, негодник, неужто собрался цапнуть этого джентльмена? – обратился он к горностаю, который просунул злобную красноглазую мордочку сквозь прутья клетки. – Не беспокойтесь, сэр: это всего лишь веретеница. Она не кусается, и я пускаю ее ползать по комнате – пусть гоняется за тараканами. Не обижайтесь, что я поначалу круто с вами обошелся. Детишки меня дразнят, а по ночам, бывает, всякие подзаборники спать не дают. Так что? на этот раз потребовалось мистеру Шерлоку Холмсу, сэр?

– Ваша собака.

– А! Наверняка Тоби.

– Да, именно Тоби.

– Тоби живет в седьмом номере слева.

Шерман медленно побрел со свечой в руке мимо причудливого звериного семейства, которым он себя окружил. В неверном трепетном свете из каждого уголка, из каждой щели за нами следили блестящие глазки. Над нашими головами на потолочных балках лениво переминались с ноги на ногу важные птицы, чью дремоту нарушили наши голоса.

Тоби оказался длинношерстным и вислоухим уродцем – помесью спаниеля и британской ищейки, коричнево-белого окраса; ковылял он неуклюже и вперевалку. Чуть поколебавшись, он принял из моих рук кусочек сахара, которым меня снабдил старый натуралист; скрепив таким образом наш союз, пес охотно согласился последовать за мной в кэб. Когда я вновь очутился в Пондишерри-Лодж, дворцовые часы пробили три раза. Бывший боксер Макмердо, как оказалось, был арестован по обвинению в соучастии; его вместе с мистером Шолто переправили в полицейский участок. Узкие ворота охраняли два констебля, но мне с собакой позволили войти, как только я назвал имя сыщика.

Холмс стоял на пороге, засунув руки в карманы и покуривая трубку.

– Ага, привезли умницу! Хороший песик, хороший! Этелни Джонса нет. В ваше отсутствие на нас обрушился настоящий шквал его энергии. Он арестовал не только нашего друга Таддеуса, но в придачу и привратника, и экономку, и слугу-индийца. Дом целиком в нашем распоряжении, если не считать сержанта в комнате наверху. Оставьте Тоби здесь и пойдемте туда.

Мы привязали Тоби к ножке стола в холле и поднялись по лестнице. Комната сохраняла прежний вид, только тело окутывала простыня. В углу примостился усталый сержант.

– Одолжите мне ваш фонарь, сержант, – произнес Холмс. – А теперь накиньте мне на шею этот кусок бечевки, чтобы фонарь висел спереди. Благодарю. Долой носки и ботинки! Захватите их с собой вниз, Ватсон. Я займусь верхолазаньем. И смочите мой носовой платок креозотом. Годится. Сейчас мы вместе ненадолго поднимемся на чердак.

Мы вскарабкались туда по стремянке. Холмс опять направил свет на отпечатки ног в слое пыли:

– Мне хочется, чтобы вы повнимательнее всмотрелись в эти следы. Замечаете в них что-то особенное?

– Это следы ребенка или маленькой женщины.

– Если говорить о размере. А еще?

– Да нет, следы как следы.

– Ничего подобного. Взгляните-ка на этот отпечаток правой ноги. Вот я ставлю рядом свою босую ногу. В чем разница?

– Ваши пальцы тесно прижаты друг к дружке. А здесь они растопырены.

– Именно. В том-то и штука. Запомните это. А теперь, будьте добры, подойдите к слуховому окошку и понюхайте нижнюю раму. Я постою тут: у меня в руке платок.

Я выполнил указание Холмса, и в нос мне ударил запах дегтя.

– Сюда Номер Первый поставил ногу, когда выбирался на крышу. Если уж вы напали на след, Тоби не составит труда его учуять. Скорее вниз, отвяжите Тоби – и полюбуйтесь на Блондена.

Выйдя из дома во двор, я увидел, как Шерлок Холмс, похожий на громадного светляка, медленно ползет по коньку крыши. Затем он скрылся за скопищем дымовых труб, появился снова и снова исчез на противоположной от конька стороне. Я обошел дом и обнаружил, что он устроился на угловом карнизе, рядом с водосточной трубой.

– Ватсон, это вы? – крикнул он.

– Я.

– Вот то самое место. Что это там чернеется внизу?

– Бочка для дождевой воды.

– Накрыта крышкой?

– Да.

– Лестницы нигде нет?

– Нигде.

– Черт бы побрал этого мерзавца! Тут шею можно в два счета сломать. Ну что ж, где он сумел взобраться, там я сумею спуститься. Водосточная труба на ощупь довольно надежная. Итак, на старт!

Послышалось шуршание ног о трубу, и фонарь пополз вниз по стене. Затем Холмс легко спрыгнул на крышку бочки, а оттуда – на землю.