Харон. Вселенная Идеалов

Харон занавешивает шторы. В комнате все еще темно, хотя лампы должны загореться автоматически. Но в этом случае есть выключатели. Вмиг свет заполняет комнату. Лампы вмонтированы в стыки стен по две на каждый. И еще один светящийся шар на столе. По желанию его может покрыть подвижный барьер, фильтрующий свет. Так можно создать рисунок в комнате по своему усмотрению. Харон выбрал проекцию звездного неба. По необычному стечению обстоятельств при первом запуске проекция Сириуса лежала прямо на основном экране, в связи с чем дворецкий и получил свое имя. Правда после, светящийся шар так и не пригодился – было все время некогда. Бывает настолько сильно живешь шаблоном, что забываешь про свои увлечения. По ночам вряд ли можно увидеть у кого прерывистый свет, в окнах соседей темно. Все предпочитают здоровый сон, здоровую пищу, все, как им рекомендуют. Все хотят прожить дольше. Только вот ценность такой жизни резко падает.

Харон выключает свет и отправляется в ванную. Там все цивильно – комбо-душевая, водоотталкивающая плитка, система ликвидации лишней воды. Сейчас он опирается двумя руками на раковину. А на зеркале, что выше висит, отображается пара мелочей, вроде даты, времени, погоды.

– Седьмое апреля 2063-го года, облачно, температура воздуха 14

 С, после обеда ожидается дождь. – Харон вздохнул, – спасибо за предупреждение.

Тут же подача энергии на зеркало отключилась и весь интерфейс пропал, оставив на себе лишь отражение ванной, да и самого Харона. «Интересно, Сириус сейчас дал мне фору, или забыл отключить зеркало», – подумал он. Оставшись же наедине с собой, наш герой посмотрел на себя. Без прикрас, без комментариев личного консультанта. Вот он. Темные взъерошенные волосы, пересохшие тонкие губы с почти выцветшим пигментом. И такие же угасающие глаза, когда-то зеленого цвета, постепенно покрывающиеся белыми пятнами.

– Скоро на процедуру, надо бы побриться. – тут он тяжело вздохнул, хотел было отметить себе уведомление. Его взгляд застыл в предвкушении грядущего дня. В черном дисплее его часов все отражалось, искажая его лицо. «Каждое утро» – подумал он про себя.

Глава 1. Занимательное приключение

Общественный транспорт вечен. Только вот также модифицируется, становится быстрее, удобнее. Вместо привычных остановок ряд больших одноместных сфер с открытыми дверьми, садись, плати, да выбирай свой пункт назначения. Дальше такая сфера уходит в подземные пути. Скорость сумасшедшая – порядка шестисот километров в час. Но внутри этого не ощущается. Просто мягкая поездка в мягком кресле. Напротив, лишь дисплей с картой, где отмечается сиюминутная координата сферы относительно пути.

Всего полутора часа хватает чтобы проехать от одной конечной остановки к другой. Поэтому для таких долгих поездок предусмотрены двух- и четырехместные варианты. А также возможность использовать сам дисплей по своему желанию. Правда, сейчас были небольшие неполадки, на экране лишь было написано – воздействие внешнего оператора. Это означало, что по Сети снова гулял вирус, или транспортную подсеть хотят взломать.

– Да… Утро начинается не с кофе, – проворчал Харон. В принципе вполне обосновано, ведь ехать было еще с полчаса, а заняться было действительно нечем. Он лишь пожал плечами. – Что ж, придется начать рабочий день раньше.

Он достал из рюкзака необычное устройство и обернул вокруг головы. Это был модулятор электрических сигналов. Если говорить просто, то такой девайс подсоединял мозг напрямую к Сети, считывая сигналы от синапсов и воспроизводив обратную связь напрямую. Есть даже два варианта выдачи сигнала: через модуль-имплантат или через визуальное представление. Второй вариант не всегда приветствовался, ведь он просто губил здоровье, что определенно не нравилось современному человеку. Хотя и первый, хоть и был базовым, но тоже имел свои нюансы. Еще немного здоровья. Еще пару лет скудной, однообразной жизни. Харон предпочел вариант повредней, и не потому, что он хотел поскорей уйти от мира сего. Его глаза сами были имплантатами – от рождения он был слеп. Помогла операция в детстве, но взамен у него забрали сны. Воздействие на зрительные нервы отключило воспроизведение образов. Как-то так говорили врачи, когда объясняли матери Харона. А обесцвечивающийся пигмент зрачка остался вечным платой прогрессу.

И об этом думал он каждый раз, когда приступал к работе. О том, как теперь не может спать по ночам, как ему приходится раз в месяц проходить дополнительные процедуры восстановления. Как день ото дня мир все тускнеет. И как он беззащитен перед этим. Но размышления эти были лишь на пару секунд, уже как привычка. Просто, чтобы был повод жить и идти дальше. Ради поиска смысла. Поиск – это его работа. Находить в сети что угодно, что спросят, за что заплатят. В этот раз ему заказали поиск малоизвестных идей. Неокупившихся, законченных наполовину, на треть. Найти и предоставить.

На словах это просто. Но Сеть за десятилетия стала огромна. Не меньше, чем материальный мир. Социальные подсети стали жильем для пользователей, магазины электронного программного обеспечения стали аналогами настоящих собратьев. Даже кладбища с деактивированными страницами личных дел. Вот он – параллельный мир. Такой же необъятный, времени на все еще меньше. Нужно жить двумя жизнями. Поэтому все и хотят быть ближе к бессмертию. Чтобы посмотреть на выходных еще один сериал. Ради очередной игры. Ради пары фоток на личную страницу. И среди всего хлама приходится работать таким искателям, как Харон.

Начинается все с представления информации. Искатель опасная профессия – многократный объем сигнала истощает мозг. Обычно за такую работу платят очень много. Настолько, что после пары лет работы хватает на жилье 4-го уровня. Но Харон работает уже семь лет, с момента популяризации профессии. Те, кто поглупее представляют себе информацию напрямую. А он использует алгоритм визуализации. И в Сети все становится как в жизни. Вокруг человеческие фигуры, лица считаны с фотографий профиля. И вот он сам. Руки, ноги на месте. По крайней мере мозг не шокируется другой реальностью. Попав в другой мир, или ощутив поток информации, нельзя отменить изменения в голове. Новые образы наслаиваются поверх старых, стирая последние навсегда. К чему тебе дорогая квартира, если ты теперь можешь жить лишь в виртуальном мире. Приюты для больных мозговой нестабильностью – вот что их ждет. Поэтому лучше стремится к близкому образу. Снова иллюзия. Просто закрыть глаза и вспомнить что-то. Сразу цифровой мир превратиться в это место, и искать станет проще. Кажется, что вот он слегка пройдется, не спеша осмотрится. А там, в реальном мире пройдут миллисекунды.

Вдруг Харона озарила идея. Внешнее воздействие заставляет протоколы безопасности переключится на защиту программного обеспечения. А это значит, что можно использовать мощности сферы. И безо всяких юридических последствий. Такой шанс выпадает редко, ведь способности сферы, привязанной к огромной транспортной подсети города и способной обрабатывать тонны информации за такт считались бесконечными для искателей. Правда восприятие информации могло быть летальным. Но риск того стоит. Из рюкзака появляется универсальная отвертка, что рекламируют на каждом шагу. Харон откручивает панель. Достаточно глупо не делать корпус изнутри цельным. С помощью пары дополнительных проводов он подсоединяется к транспортной подсети изнутри. Внутри расписания и маршруты других сфер. Но стоит лишь проскользнуть мимо банальных протоколов блокирования, как открывается вся Сеть. Столько информации разом. Стоит ее структурировать. Вдруг Харон вспоминает про космонавтов и Сеть из нулей и единиц превращается в длинный туннель стены которого как порталы в другие миры соцсетей и развлечений, библиотек и хостингов.

«Какая банальщина» – проносится в голове Харона. Или просто мысль была откуда-то навеяна. «Ну так хотя бы удобнее» – успокоил он себя. В последний момент он прицепил страховочный трос к поясу. Конечно это было все на уровне представлений. Если бы не алгоритм визуализации все было бы намного сложнее и скучней. Но сейчас роль связи между ним и реальным миром был этот трос. И если Харон его отпустит, то тело ему уже точно не понадобится, ибо Сеть станет его последним прибежищем. Он делает шаг в неизвестность. Его окутывает старая атмосфера. Немного чуждая для конкретно его прошлого. Но какая разница, если все выглядит так реалистично. Да, мощности сферы позволяют видеть иллюзию словно параллельную реальность.

Это воспоминание детства. Пахнет яблоней. Вокруг развалины маленького городка. Харон движется в направлении перемещающихся объектов. Их двое. Обходят препятствия, ищут что-то. Мародеры, полагаю. Хотя, чего тут красть, спустя долгие годы? Он идет размеренным шагом по опустелым улицам. Фонари, посаженные вдоль дорог, выбитый из-под земли асфальт, куча перевернутых и заржавевших машин. Хаос в чистом своем обличье. Будьте уверены, тут нет обглоданных черепов или голых скелетов, все это глупости. Обстановка отчуждения давит сильнее, чем атрибуты смерти. Пора найти более разнообразный ландшафт и стоит уже прибавить ходу. Ноги прекрасно держат тонус. Тут тебе никаких судорог, боли в мышцах или проклятой отдышки. И в правду чувствуешь совершенство соединений. Хотя даже и забываешь на секунду что это и жизнь вовсе. На тротуаре мусор, мелкие обломки от оставшихся в относительной целостности домов. Старые небоскребы не бороздят просторы неба, как им стоило бы. Брошенная без внимания флора заменяет собой все вокруг. После стольких испытаний естественного отбора, растения научились выживать тут. Что не скажешь о человеке. Деревья, посаженные для внесения разнообразия городского ландшафта, теперь заполняют все что можно. Треснувший асфальт, куски которого образуют небольшие кратеры. Их причиной стали сорняки, не обработанные вовремя. Хотя и они вносят интерес. Такой синтез природы и архитектуры человека стал величественнее любого памятника прогрессу. Здесь он застыл, стал аппендицитом человечества, опущенным в банку с формалином. Это весьма многозначно. Как и современное искусство это отталкивает, бросает на секунду в дрожь. Ведь это все неправда, да? За окном дома Харона и травинки не найдешь. И последние редкие деревья можно встретить лишь в заповедниках. Хм. Насколько это плохо – убивать природу? Законы эволюции учат как можно эффективней защищаться. Или как можно эффективней убивать. Во рту привкус крови. Просто зов природы. Но так или иначе все это выглядит величественно. И так натурально. Каким бы не был страх перед незнакомым местом, стоит всегда подчеркнуть его элегантность.

Ветер бьет в лицо. Непривычно это знать, а не чувствовать. Будто вмиг не стало барьеров восприятия времени. Нет понятий нужной эмоции и человечности. Это не кажется симуляцией. Все на уровне подсознания. Нет внутреннего приятного голоса, который как компаньон, поможет в любой затруднительной ситуации. Он сам теперь свой голос. Непривычна та реальность будущего, где все немного иначе. А раньше все писатели и деятелей культуры считались провидцами, которые в своих творениях способны описать далекое и не очень будущее. Обидно видеть мир на останках человечества. Как все по-другому, нежели фаталисты считали долгом оповестить людей об угрозе гибели от нового оружия. В таком случае не перестаешь думать о прошлом. Это удобно. О нем можно говорить вечно в любом разговоре. Умершие эпохи, забытые цивилизации, занесенные песками забвения личности и даже события прошлых дней – все это идеально для долгих философских размышлений. А это то, что вечно всегда привлекает человека. Может, поэтому мы невзначай поднимаем голову к небу, ища вдохновения в нем, оно ведь неизменно. И звезды, чей долгий свет, проходящий через холодный неизведанный космос, доходит до наших глаз, создавая картину далеких галактик, все это настолько приятно. А видна лишь вечность здесь, на руинах мира, где совершенство природы свободно от тирании человека. Или это сама природа как судья игр на выживание показывает все ужасы естественной среды человека. Как одно животное в долгой погоне разрывает другое острыми когтями. Как один вид выживает другой. Человек все это предотвратил, просто победив. Но какой ценой? Был ли иной способ?

Вдали кто-то посылает сигнал. Видимо, ждет его, нового гостя. Стоит бы заглянуть туда на огонек. Развалины очередного корабля неба, который встретил свою гибель в лучах солнечного ветра. Теперь его верхние этажи упираются в землю, а вместо них торчат кессоны, словно иглы вымерших дикобразов. Как ни странно, здесь нет запаха смерти. Он выветрился потоками времени. А вот одиночество чувствуется сильно. Хотя пока шлют сигнал, и он направляется к нему, грусть отчуждения притупляется, становится прозрачной. Одна иллюзия взамен другой. Вот и они – обломки старого офисного здания. В парадной выбиты все стекла, кучей бумаги играется ветер. Посредине зала пепелище от костра, по-моему, тут искали убежище от холода ночных улиц. Все, что можно утащить, отсутствует. Никакой мебели, даже присесть негде. И вот, зачем ему отдыхать, это навеянные идеи, такие едкие привычки, которые все пытаешься бросить. Кстати о привычках, по полу также разбросаны окурки. М-да, человек всегда найдет способ ублажения своих прихотей во вред себе. Тут нет людей, а если и были они, то давно выбрались отсюда или предали свои кости забвению под землей вокруг. Так или иначе, нужно искать источник сигнала.

За обломками здания, бороздящего небо есть небольшое поселение. Здесь еще живут люди. Они пытаются что-то взрастить. А в почве на глубине полуметра неактивированные мины. Они кидают палки и камни перед собой. Мальчики бегают по обломкам. Учатся взбираться на уступы. Бетон царапает им кожу. У тех, кто постарше руки уже в маленьких шрамах. Взрослые сильные и выносливые, ищущие пропитания в каждом уголке, что-нибудь полезное. Они вернулись в общинный строй, встали друг за другом. Даже и неважно, что здесь было, им уже все равно. Поколение было воспитано в порядке среди хаоса. Они посылают сигналы, чтобы найти новых выживших. Нужна ли им помощь? Нужно ли им просвещение? Харон было хотел отпустить страховочный трос и остаться тут, в мире где не было понятий удобной рутины. Его рука тянулась к поясу. Через секунду, одно сжатие веревки отделяло его от настоящего. Хорошая иллюзия взамен пустой жизни. Сакральный смысл. Его прерывает мысль, буквально голос в голове. «Как легко можно соблазнить человека. Причем такой посредственной романтикой» – Слова были слышны отчетливо, Харон уже метался. Его никто не ждал снаружи, или казалось, что никто не ждал. В последнюю секунду он все же решился и ослабил хватку. Но невидимая рука остановила его, сжав руку Харона обратно в кулак. И мысли о реальности вернули в его сознание. Он даже и не заметил помощи извне. Взяв покрепче трос, он резко дернул его на себя, отдаляясь от манящей иллюзии. Постепенно ему самому этот придуманный мир начинал казаться пресным, лишенным особой задумки, лишенный чего-то тонкого и неуловимого. Декорации, как и старые картонки, навевали фальшивость настолько, что становилось отвратно. Опять апокалипсис. Опять горстка живых. Опять возвращение к истокам. Сколько было сказано об этом? Все эти рассуждения заполняли разум Харона. Но будто бы он и не думал вовсе. Чужие слова. Чужие мысли.

Снаружи прошло двадцать семь минут. Тут Харон блуждает третий день. Он переходит от одного описания к другому. Сейчас темные маленькие улочки, где горят неоновые огни, чуть позже зеленый городок, полный деревьев и живности. Мегаполисы и деревни, заполненные площади и бетонные пустоши. Всего не перечислить. На одни заметки уходит больше пяти часов.

Все проходит довольно быстро. В конце воспоминаний комната. Точнее, это даже не пространство, просто мозгу приятней видеть что-то ограниченное, поддающееся объяснению. Комната. Она заполнена тьмой. Сильней всего чувствуются звуки. Размашистые шаги, которые едва затихают при появлении новых. Звук маленького мужского каблука. Это и в правду мужчина. В отличии от всех других обитателей воспоминаний этот смотрит именно на него.

– Как скучно, даже не верится, что ты повелся. Да и сейчас. Опять пытаешься воспринять все как человек, находясь в клетке разума. Да и опять принимаешь все за настоящее. Даже мой образ. Ну почему я сразу человек? Почему сразу мужчина средних лет? У тебя были проблемы с отцом? Знаешь, в прошлом все роли были отданы человеку. Даже технологии роботов склонялись к симуляции человеческого образа. Но тогда это было проблемой технологий. Роботы, подобные людям – зачем им это? Потом стали их наделять эмоциями, маниакальными желаниями. Видимо люди любят сравнивать себя с другими, придавая им черты их несовершенства. Хотя я и сам человек.

Харон посмотрел во тьму с удивлением.

– Привет. – звук раздался со стороны загадочной фигуры. Речь. Именно его речь, потому что здесь все предпочитают синтезировать слова из текста, а не говорить их, как в жизни. В связи с чем общение в Сети так и оставалось безо всяких эмоций. А тут прочувствовалась какая-то родная жилка, старое, незабытое нечто. – Я так хотел с тобой поговорить, но транспортная подсеть не любит чужаков. – сказал незнакомец. – Однако, я смотрю ты сам меня нашел.

– Это вы пытались внести изменения в Сеть? – Харон нахмурился. Он тоже «говорил». Эмоции наполняли его сознание, мозг напрягался, пытаясь эмулировать человечность. В отличии от прошлого мира катастрофы, здесь было тяжело ощутить себя «настоящим» человеком.

– Всего лишь поговорить с тобой наедине. – Неосязаемый силуэт был таким человечным, его повадки настолько точно передавали поведение живого. Вот он сложил руки позади спины и поднял голову. Среди неразличимых контуров этой головы невольно бросались в глаза два огня, которых возможно и не было.

– Зачем? – сейчас вопросов было уйма, Харон слегка боялся, готовясь отступить, бежать прочь. Его эмоции давили рациональное мышление. Страх перед незнакомцем, который скорее походил на иллюзию, был вполне оправдан, как страх вообще всего загадочного и неизвестного. Харону хотелось прямо сейчас перестать вкачивать в себя сыворотку гуманности, чтобы перестать трусить перед собеседником. Не хотелось сосредотачиваться на двух угольках. Не хотелось чувствовать смятение. Не хотелось вообще чувствовать что-либо. – Да и кто вы вообще?

– Ты искатель, да? Редкая профессия. Ты влез не в свои дела. И там же чуть не утонул. – внезапно оппонент стал деревянным, бросил изощрения эмоций.

– Такие шансы выпадают раз на миллион. Глупо им не воспользоваться. – А вот Харон так и остался в своей роли. Он еле сдерживался, пытаясь выговаривать каждое слово отчетливо, если бы он запнулся, заикнулся где-либо, он был пал в чужих глазах.

– Но вот технология. Только одним способом можно бесцеремонно тратить воображение. Откуда алгоритм визуализации?

– На рынке откопал. Это вообще каждый может сделать.

– Кого это может вообще заинтересовать? Если ты это сделал, то либо что-то искал, либо развлекался. Значит любопытный или отчаянный.

– Претензии? Да кто вы вообще такой, чтобы меня судить? – тон Харона все повышался и все сильней чувствовалось его недовольство происходящим.

Собеседник шагнул вперед. Вместо человеческой фигуры был лишь искаженный сигналом силуэт.

– Хм… Прости, если я показал себя лицемером. Мне нужен такой человек, как ты.

– Любопытный или отчаянный?

– Именно. Вроде уже тридцатая минута пошла. Тебе пора выходить.

Харон взглянул на часы. Действительно пошла вторая секунда тридцатой минуты. Незнакомец снова заговорил.

– Тебе вроде не нравится эта утопия, которую предлагают. Если хочешь копнуть глубже, то найди меня.

– Я даже вашего имени не знаю.

– Ты сейчас был ограничен временем и возможностями. Отринь и то, и другое. Тогда же найти что угодно не составит труда. Это же твоя профессия, да, Харон?

Харон снял шлем. В глаза с непривычки тяжело реагируют на мягкий свет. На дисплее сферы моргает надпись – поездка завершена.

– Что ж, достойный аргумент – ответил он, когда новоиспеченный знакомый уже и не слышал.

Глава 2. Мнимая утопия

Стали бы вы нестись сломя голову навстречу незнакомцу, если он окликнет вас по имени? Наверняка нет. Вот и Харон решил, что стоит повременить с поиском подозрительного незнакомца. Пусть он знает его мотивацию, пусть он будет хоть невероятным хакером, который взламывает транспортные подсети, все равно это не повод лезть в такое дело. Действительно важные дела сами происходят. По крайней мере, так думал Харон. Но вот то, что было там, в заброшенном городе. В том месте все было иначе, чем в любой другой симуляции, все было очень приближено к жизни. И скорее удивляли несоответствия, чем схожесть с реальностью.

Холл здания выполнен в креативном стиле. На полу высечены из искусственного дерева небольшие тропки, мило извивающиеся к лестнице. Она же извивается вокруг лифта, причем не самым аккуратным образом. Будто узор, нарисованный в воздухе. Перила мягко изгибались, какие бы трюки она делала, порой даже висев верх тормашками. Конечно, это было частью декора, вход на нее был закрыт, да и начинался в трех метрах от земли. Детекторы быстро сосчитали Харона на наличие посторонних устройств. Это настолько быстро, что ты и не заметишь, но, проходя мимо них, последние узнают о тебе все. Кем работаешь, какой офис, этаж, директор, который будет нести ответственность за твои пакости. Все благодаря чипу отслеживания в имплантате, что в виске.

64-ый этаж, меньше двадцати секунд на поднятие. В пути можно осмотреть внутренний комплекс, каждый его уровень. Мало кто прогуливается по зданию просто так. Это рабочее заведение на пару тысяч человек. Это настоящая палитра характеров. Пролетая через 20-ые этажи могут бросится в глаза такие чуждые этому месту оранжевый, зеленый и красный цвета. Там работают архитекторы и декораторы. Они снесли четыре этажа проходов, чтобы поместить свой из небольшого моста вечных роз. Конечно, их выгнали отсюда и заставили оплатить штраф. Но творчество оставили. Только к чему? Редкий прохожий из одного офиса в другой вряд ли заметит сей недошедевр даже проходя напрямую. Ну сменились краски, ну пол стал отдавать глухим стуком дерева, и что с того? Также остался без внимания треснутый двор – часть 37-го этажа, где вместо стен – треснутые стеклянные панели. Если присмотреться, там вообще весь интерьер выполнен в стекле – столы, как аквариумы, где водная гладь, скрывают мнимое морское дно, мебель, отшлифованная до блеска, даже мелкие детали. Такие небольшие кофейные столики, где в многослойном стекле плавали фарфоровые рыбки, чуть ниже металлические раковины блистали керамическими жемчужинами с подсветкой. Сверху ваза со стеклянными цветами. Таких волеизливаний полно, на каждый этаж по штуке. Только в этом и состоит суть, что стало много всего. Много творчества: музыки, кино, рисунков. Много авторов. Мир переполнен всем тем, что было в единичном экземпляре. Все больше людей овладевают сложными навыками, тем самым обесценивая их. В моде быть достаточно умелым, чтобы обращаться с графическим редактором на углубленном уровне, знать правильную планировку здания, пользоваться навыками дизайнера ради обустройства жилища. 64-ый этаж. Пора выходить.

Тут главной чудачкой была Лайма. Но вне сомнений, она была профессионалом. Главный креативщик, гениальный изобретатель мелких механизмов, да и просто милая девушка. Но сейчас она не очень вежливо использовала речь. Ее волеизливание складывалось в бранные слова, что даже стоит поискать словарь, для поиска их значений.

Харон вошел в общую комнату. Это была идея Лаймы – совместить кучу маленьких рабочих мест в четырех стенах. Поначалу все согласились, а потом стали использовать приборы звукоизоляции. Поэтому из всего шума можно расслышать лишь редкие проявления эмоций виновницы социальной сплоченности. Она сама блуждала вдоль оконной панели, всю заполненную листками. Некоторые из них были еще живыми рисунками. Остальные смело закрашены красным маркером и судя по «аккуратности» – прямо на стене. Это, наверное, вообще плохие идеи, так как за маркер она редко бралась.