Странное воспоминание

– О! Чудесно! И вправду на своих местах. Ты прав. Ну, пойдем дальше, – проговорил Чарли, приглашая Питера двигаться вперед.

Жан-Антуан перевел взгляд на стеллаж и со странным чувством разобрал, что в банках не только омерзительная на вид мутная жидкость, но и бабочки. В каждой банке было по одной бабочке, и на каждом стеллаже стояли банки с бабочками одного единственного для этого стеллажа вида. Сотни или, может быть, несколько тысяч банок занимали весь подвал, больше на стеллажах не было никаких других предметов.

– Ты что-то конкретное хотел…

– Тише, – нараспев произнес Чарли. – Мне нужно сосредоточиться и вспомнить, она может быть где угодно.

Чарли поводил пальцем в воздухе, озирая единственный стеллаж, что стоял вдоль стены напротив входа.

– А это может стать проблемой, – с удивлением признал Чарли.

Питер Тид стоял молча, не зная, стоит ли ему уточнять, о чем говорит Чарли, и сосредоточенно пялился на банки.

– О! Ну, разумеется! – бодро воскликнул разбойник и скрылся за поворотом, потом вернулся с невысоким табуретом в руках. Уделив большое количество внимания установке табурета строго по центру прохода между стеллажами, придвинув его к стеллажу у стены, Чарли взобрался на табурет и уставился глазами в выраставшую напротив его лица стеклянную банку.

– Восхитительно! – с благоговейным придыханием прошептал он.

Питер Тид недоверчиво сдвинул брови. Юноша сильнее высунулся из-за стеллажа.

Медленно смуглые грязные пальцы разбойника обхватили банку, внутри которой в густой мутной рыжине синел разлет ярких крыльев создания величиной с детскую ладонь. При этом в остальных банках стеллажа были одинаковые бабочки, но другого цвета.

Черные глаза расширились, неотрывно глядя на сокровище, которое Чарли держал в руках. Он не мог поверить, что, наконец, вернулся, чтобы взять ее в руки.

– Эту я тоже не переставлял, – предупредил Тид. – Не знаю, как она оказалась среди других.

– Я ее поставил сюда, – любовно прошептал Чарли, наклонив банку. Неяркий дневной свет пронизал жидкость и крылья бабочки, и на дне банки блеснуло что-то еще, чего прежде не было видно. – Теперь я одержу победу.

Спрыгнув на пол, Чарли быстро направился в сторону Жана-Антуана и, увидев неуспевшего спрятаться юношу, так же быстро остановился, ошарашено уставившись на француза.

– Питер, скажи, ты и сейчас тоже его видишь? – не отрывая глаз от перепуганного Жана-Антуана, через плечо приглушенно уточнил Чарли, чтобы юноша, стоявший в нескольких футах впереди, его не услышал.

– Да… – отозвался Тид позади.

– Ты кто? – с угрозой спросил разбойник Жана-Антуана.

– Я Жан-Антуан… ну, эм… Джон.

– Нет-нет-нет, – хитро посмеявшись, помахал пальцем Чарли и плотнее обхватил банку, словно защищая ее от француза. – Настоящий Джон сейчас во сне свистит своим сломанным носом в доме на Собачьем острове вместе с до смерти пьяными ворами. К тому же, упрямец Джон не назвался бы Джоном добровольно.