Предпоследний крестовый поход

Опустошив банку и так и не наевшись, Ричард впал в уныние. Его жена умудрялась разделить такую банку на три дня. Им выдавали по банке в неделю на каждого члена семьи. Изредка давали рыбу, и ту уже с душком, так как долго была в пути. Хорошо, соседи Клара и Эдмунд воровали на полях капусту и давали часть Марии, за то, что она присматривала за их детьми.

Отогнав мух, Ричард съел и кашу с кислинкой напоследок, Евгений сунул ему бутылку острого соуса. Слегка засохший, он все равно не потерял вкуса.

– С ним все сойдет! У тебя жена то нормальная? Не юродивая? Руки, ноги на месте?

– Да. – с опаской ответил Ричард.

– Жаль. Ну да ладно, тут будет работать.

Из бесконечного трепа Евгения, Ричард узнал, что они живут на свалке довольно долго. Это второе, и уже подрастает третье поколение помойных крыс. Питаются тем что найдут или выпросят на улицах. Живут в старых грузовиках. Здоровые и взрослые сортируют мусор, ищут что-то полезное, чинят, перепродают. Дети до четырнадцати лет, а так же мужчины и женщины с увечьями, вроде отсутствия ноги, руки, глаза, горбатые, частично-парализованные и прочие христарадничают у церквей, больниц и вокзалов. Разделения власти у них нет. Сначала могло показаться, что главный тут Евгений, но он просто самый болтливый. Всем найденным, отремонтированным и выпрошенным на улице они делятся в конце дня.

– До огня, все так жили. Все их машины, бытовая техника, одежда и даже еда – вторсырье. Вот как думаешь хлеб делали? Остатки засохшего размачивали, мешали с новым тестом и в печь. Мамка говорила, даже туалетную бумагу перерабатывали и отправляли на тетради и книги. Правильно ты сделал, что к нам ушел. Война – это плохо. Особенно для нас. Вы все уйдете, а кто мусорить будет? Но с другой стороны, в городе останутся сердобольные старухи. Они всегда хоть корочку или стакан воды подадут.