Змеелов

– Кей! Нам надо серьезно поговорить!

– Какое совпадение! Мне – тоже.

– Да? – Лима подозрительно прищурилась и явно напряглась. – Ну? начинай ты.

– Ты первая. Мне пока легче слушать, чем говорить. – Я страдальчески прикрыл глаза.

– Странно. – Лима всполошилась и задвигала руками, управляя медоборудованием. – Может, добавить вот этого… этого… и еще вот этого? Хм… нет, это уже будет перебор.

Наконец, она перестала оттягивать начало разговора (или делать вид, что оттягивает):

– Кей! По базе ходят разные слухи!

– Да ну? – Я даже глаза открыл. – Лимочка, зай, у меня отношения только с тобой! Честное соланское! С Арией у нас чисто рабочие отношения, а младшего инквизитора Чилиот я отправил в Пустыню – женщины, в представлении мужчин с традиционным соланским воспитанием, должны быть чуть более скромными!

– Да я не про это! С этой течной я уже разобралась!

Капец младшему инквизитору… как бы до младшего контролера не разжаловали, а то и до адепта.

– Я про другое! Ты, что же, опять поссорился с ее высочеством Розали? Ну, Кей! У вас же так все хорошо было! Ты, оказывается, ее на Солано с родителями знакомиться привез! И опять поссорился!

– А-а-а… ты об этом… – разочарованно протянул я. – С ней я, кстати, тебе тоже не изменял.

Лимария (чтобы не сорваться, я называл ее так даже мысленно… как ни странно – это помогало, в том числе и в постели) задохнулась от возмущения:

– Кей! Кей, так нельзя! Что она тебе плохого сделала?!

– Дай-ка подумать. Сделала меня импотентом?

– Я уже объясняла тебе! Чтоб ты другой не достался! И тебя же быстро вылечили! Ты – здоровенький! Особенно в этом плане!

– Это называется «собака на сене».

– Это как? – Большие глаза.

– Ну, лежит собака на сене. Сама она сеном как-то не очень питается, но и другим не дает.

– Хм… какая-то очень сложная и запутанная аналогия. Но я поняла. Согласна, это было не очень красиво с ее стороны. Но она ведь сделала это любя!

– Да ну! – Вязкая жидкость в медкапсуле заволновалась, когда я дернулся. – Любя?!

– Э-э, наверняка! – не очень уверенно ответила Лимария. – Думаю, что она уже раскаивается и жалеет о том поступке! Точно-точно! Сделала под давлением сиюминутных эмоций.

– Под давлением эмоций?

– Да!

– Трехсотлетний опытный политик? Единственный генерал-фельдмаршал Империи? Сумевший себя проконтролировать и не сжечь мой ИБК?

– Э… ну, наверняка она жалеет о том поступке. Сильно. И даже извинилась бы, если б ты дал ей шанс. И, вообще, что ты имеешь против ее возраста? И ей не триста, а двести шестьдесят! И вообще, тот досадный случай – наверняка единственный, который ты можешь припомнить!

Ни хрена себе, «досадный случай»!

Я ненавижу выяснения отношений с женщинами. Я всегда от них уклонялся. Ну, проще говоря, малодушно сбегал. Разговор на повышенных тонах с женщиной – это не мое. В большинстве случаев это к тому же еще и бесполезно – в большинстве случаев в итоге оказываешься виноватым и сильно задолжавшим. Только семейные побои спасут ранимую мужскую психику, но я до такого, хвала воспитанию, пока еще не докатился.

– Да до одного места мне ее возраст! Она все равно, как двадцатилетняя, выглядит. А ведет себя, как шестнадцатилетняя. – Почему бы и не польстить? В рамках дальнейшего разговора будет очень полезным. – Лим, давай, не будем, а?

А ведь чует… ой, чует что-то кошка! Моментально пошла на попятную:

– Ладно. – Вздохнула она. – Ты тоже хотел о чем-то поговорить, Кей…

– Лим… Лим, я хочу тебя попросить ответить мне честно… ладно?

А напряглась-то как! Нет, лицо все так же выражает искреннее внимание и заботу. Но напряглись кисти рук, лежащие так, что я их не вижу – за бортиком капсулы-ванны с физиогелем. Но я в последнее время совсем обнаглел и повадился ходить с «распущенным» Янтарем. Распущенным до самого слабого, самого разреженного своего слоя. Так что пространство всего здания медкорпуса я ощущал, как продолжение своего тела. И реакцию Лимы легко отследил.

– Конечно, Кей! Я отвечу на твой вопрос честно… – И тут же спохватилась. – Или честно предупрежу, что не могу на него ответить. Ну, я ж подписки давала и все такое… Сам понимаешь.

Я серьезно кивнул и спросил:

– Лим… только честно… ты сможешь вылечить мою никотиновую зависимость?

Оторопевшая девушка несколько секунд молча меня рассматривала, а потом, не скрываясь, облегченно выдохнула:

– Тьфу ты! А я уже навоображала себе всяких ужасов! Кей, родненький… ты в стандартном наборе своей аптечки смотрел?

Смотрел, конечно. И уже нашел комплексный препарат, избавляющий от этой самой зависимости (правда, с пометкой о том, что – только от физической зависимости, психологическую, де, надо лечить отдельно у специалиста соответствующего профиля, и – ссылка на соответствующих специалистов на планете пребывания). Не знаю, зачем он в гражданской аптечке при бешеной дороговизне сигарет, но факт остается фактом – он там есть.

Но вопрос был не для этого. Это был отвлекающий маневр. Лима сделала соответствующие лучшим образчикам женской логики выводы:

– Кей, мне кажется, ты совершаешь ошибку! Пойми, этот подарок – это попытка ее высочества извиниться перед тобой! Примириться! Она сама идет тебе навстречу! А ты просто отталкиваешь протянутую тебе руку!

Удивительно, что Лима не поняла, что только что… спалилась: я ведь еще не открывал коробку с сигаретами (а там, судя по всему, были именно они), и Клей не открывала. И никто на базе не мог знать, какой же подарок мне передала с моей сестрой Розали ни-Ровено. О содержимом подарка знает только Роза. Ну, и Кора, наверное. А вот простой лейтенант медслужбы СНАДАК Лимария Квитон знать о содержимом подарка не может.

Или меня пытаются подвести к этому выводу? А зачем ей это? Смягчить эмоциональную реакцию от такой новости, когда я узнаю правду? Уже надоело играться?

В любом случае, пора приступать к реализации плана – я уже перешел к пилотированию среднетоннажников, и времени остается все меньше и меньше. Неприятно, противно, некрасиво, а что делать? Потом порефлексирую… в уютной рубке управления разведывательного рейдера на орбите Земли. Если найду его, конечно. А если не найду – рефлексировать будет нечем.

Ну-с, поехали. Хорошо, что Лимария после моего вопроса расслабилась – самое оно для всяких коварных вопросов. Вопросов, от которых получает удовольствие любая женщина, вне зависимости от отношения к вопрошающему.

– Лим, ты девушка опытная. – Я вытащил руку из геля, слегка встряхнул и нашел за бортиком ее ладонь. – Ты наверняка знаешь… как заключаются браки по законам Империи? А то я что-то запамятовал…

Глава 6

– Кей… – прошептала она. – Кей, ты же не хочешь, сказать, что… Ты же не собираешься…

Дыхание ее участилось, ладонь в моей руке задрожала, глаза блестели, а губы дрожали, силясь скрыть обрадованную улыбку.

Тяжело и неприятно исходить из предположения о том, что любая реакция 300-летней… ну, ладно, 264-летней женщины просчитана и многократно отрепетирована. Гораздо приятнее думать, что реакция на мои слова – естественна. С другой стороны, первый вариант позволяет утихомирить свою совесть безотказным «не я первый это начал!».