Армагеддон – дарующий жизнь. Откровения сектанта

– Panasu, kad taip.

(на литовском: Ты спала? – Наполовину. Эта сущность тормозила моё сознание. – Понятно. Некто использовал астрал глухонемого. Кажется, за нами следят. – Похоже, что да.)

Второй знак пришёл в виде сна. В последнюю ночь нашего длительного путешествия в душном вагоне я долго не мог заснуть. Всё думал, что нас ждёт на новом, незнакомом месте, строил какие-то планы… Под утро провалился в глубокий сон. И вот снится мне, что я – участник чайной церемонии на территории какого-то замка в средневековой Японии. Мы, двое гостей, сидим в маленьком Чайном домике на окраине владений феодального замка, где строго убранный парк переходит в дикий лес. Стоит зима. Деревья покрыты толстым слоем дальневосточного снега, на чёрных скалах также висят белые шапки. Чёрно-белый пейзаж… Если провести линию, – подумалось во сне, где белый снег соприкасается с чёрным цветом скал, получится тонкий переплёт, иероглиф – загадочный знак страны вулканов, которые пока отдыхают под толстым слоем снега. И только дымящаяся вершина Фудзиямы напоминает о тайне великой силы огня, таящегося в недрах земли…

Мастер Чайной церемоний пока стоит к нам спиной, и что-то перебирает в своих нехитроумных инструментариях: миски, чайничек и коробочки, в которых замкнуто волшебство отрезвляющего напитка. Его строгое чёрное одеяние в стиле дзен-монаха, и начисто бритая голова, как будто ещё раз подчёркивают – ничего лишнего здесь не должно быть. Единственная мысль, которой дозволено пока витать в пространстве Чайного домика – это мысль об… отсутствии мыслей. Мы, два гостя, сидим напротив друг друга скрестив ноги на маленьких специально для ритуала предназначенных скамейках, почти на полу, и пропитываемся духом отсутствия мыслей, исходящим от терпеливой спины хозяина церемоний. И хотя наши глаза слегка опущены, происходит глубокое исследование друг друга …И долгое молчание уже висит между нами. И ещё большим терпением испытывает нас спина дзен монаха, потому что на тонком плане продолжается сражение. Два воина, два самурая, продолжают бороться в своих умах, две энергетические оболочки соприкоснувшись друг с другом по инерции стараются одолеть друг друга – таков закон материального мира, такая традиция. Но здесь, в Чайном домике происходит ритуальное сражение. Это – исследование на прочность закалки меча осознания, лёгкий массаж для укрепления психики воинов: Дзин, дзин – мыслеформы отскакивают от доспехов астрального плана, созданных нашими умами. – Дзин, Ддзин, – усиленные двойной энергией осознания, мыслеформы бегут по спине монаха в чёрном, стремительным вихрем резко разворачиваются, скользя по его бритой голове, и медленно, но с ещё большей силой возвращаются в точки сборки дань-тяней его гостей. (Дань-тянь – место силы в человеческом организме, чуть ниже пупка.) Процессом общения, обмена и накапливания энергий руководит сам хозяин – Мастер Чайной церемонии. И вот наступает миг, когда энергий накопилось предостаточно – последняя мысль, в которую были согнаны все мысли этого печального мира, – мысль «об отсутствии мыслей» – наконец-то она сама взрывается. Мастер разворачивается к нам лицом, и… густое Безмолвие окутывает пространство. Оно – в полных чашках чая, Оно – в вяжущем вкусе волшебного напитка, Оно – в пустых чашках и в сдержанной улыбке строгого монаха… И тут лицо молодого самурая, сидевшего передо мной начало меняться; как иногда бывает во сне: снится один человек, а потом он вдруг перетекает в образ другого. Его губы сложились в мягкую улыбку, в которой всё больше проявлялись знакомые черты. Я почувствовал, что передо мной сидит хорошо знакомый человек. Но кто же он? И тут мы как-то одновременно подняли глаза, и наши взгляды встретились. И хотя наши умы по инерции всё ещё сражались, – наши сердца уже были открытыми. Да, сейчас уже не было никаких сомнений – передо мной сидела Алиша, такая же прекрасная и стройная, несмотря на то, что на ней была одежда воинствующего самурая. Наш поединок превратился в танец любви. В моём сне наконец-то мы перестали играть в прятки и уже не стесняясь своих чувств, выплёскивая из себя всё новые и новые виды энергий, закружились в танце. В этом вихре вокруг нас уже кружились и чашки, и миски, и столик с волшебным напитком… В этот танец любви астрального плана был вовлечён даже монах, Мастер чайной церемоний. Он не ожидал такого поворота событий, и лицо его начало приобретать даже некоторые оттенки страха. Земного блаженства для монаха оказалось явно слишком много. Но вскоре его взгляд, а потом и рука потянулись в сторону окна, пытаясь донести до нас что-то важное. Мы с Алишей вслед за ним посмотрели в эту сторону. Там, за окном, цвела вишня! Вокруг всё было покрыто снегом, и лишь одна вишня прямо за окном стояла вся в цвету. Это было чудо! – Сакура! – шептали губы удивлённого монаха. – Сакура…, – повторяли мы вслед за ним…

Так я и проснулся глядя на блаженную улыбку монаха.

Некоторое время я ещё лежал с открытыми глазами осознавая этот вещий сон, как благоприятный знак для наших отношений с Алишей, когда наши сердца всё более открывались друг для друга. Потом почувствовал душноту. Вагон на этом последнем отрезке нашего пути уже был переполнен, в основном люди спали, кто-то храпел, пьяный мужик из соседнего купе кого-то ругал во сне. Было невыносимо жарко и отдавало потом. В том числе и от Алиши, которая лежала рядом. «Насколько возвышенна может быть человеческая природа, и насколько несовершенно пока ещё наше тело», -проскользнула мысль, когда я осторожно освобождал онемевшую руку, стараясь не разбудить свою подругу. Но тут по вагону уже забегали проводники громко объявляя: – Абакан! Вставайте, товарищи пассажиры, через тридцать минут Абакан! Ранним холодным утром мы сошли с поезда.

Глава 3

Первые впечатления

Христос сказал: «Близко ко мне, близко к огню».

Из Абакана на обшарпанной электричке эпохи совка мы доехали до очень неприглядного районного центра Курагино, – этакой большой плоской деревни, коими усеяна вся матушка Россия. Многие города и поселения в этой огромной стране, с её чудовищными расстояниям, мне казались похожими друг на друга своей монотонностью и архитектуры, и стилем жизни её обитателей. Как будто всё в этой стране давным-давно погрузилось в какую-то спячку; и лишь время от времени, когда каким-нибудь очередным самонадеянным «покорителям мира» по типу наполеонов и гитлеров приходит в голову прогуляться по этой спящей стране, они вскоре убеждаются, что забрели в берлогу к медведю, – но зверь уже разбужен… Я порадовался тому, что нам не придётся прожить целых три месяца в этом неприглядном городке, который был построен заключёнными сталинского режима, так как Учитель с основными силами последователей, как выяснилось, уже двинулся дальше в таёжную зону, и в то время проживал в деревне Петропавловка.

На улице мы остановили одного местного мужика, и спросили, как нам отыскать Центр Учения Виссариона. Старик почесал репу, – видно было, что он чего-то не понимает. Потом убрал папирос изо рта, дунул на нас дымом крепкой махорки и переспросил:

– Так вам нужны белые братья?

– Ну, наверное, да, – сказал я, подумав, что местные могут и так называть последователей Учителя.

– Паломники? – уточнил старик.

– Да, – подтвердил я, догадываясь что это как раз то, что нам нужно. Только после этого старик понял, Кого мы ищем, и показал направление, но посоветовал ехать на автобусе, «так как пешком будете час идти». Мы поблагодарили старика и сели на старый «пазик» под номером 2. И не пожалели, потому что этот безликий городище действительно был растянут наверное километров на 10. На окраине, возле большого деревообрабатывающего предприятия, окружённого ржавым металлическим забором, надпись на котором гласила: «Моторское», мы нашли центр «Церкви Последнего Завета». Это было одноэтажное серое здание бывшего общежития того же «Моторского». Всё было обшарпано, как и вся периферийная Россия… Нас встретили две женщины, хозяйки этого дома, где временно поселялись вновь прибывшие паломники. Пока мы стояли в коридоре, и они нас расспрашивали «что и как, откуда приехали», я успел заглянуть в глубь этого помещения. Коридор заканчивался большим холлом, где располагалось человек пять. Интеллигентная парочка – мужчина и женщина, – сидели за столиком и пили чай. Двое бородатых мужчин стояли неподалёку, и усердно о чём-то спорили. Один из них, в приподнятой руке держал книгу в красной обложке, и я сразу понял, что это был «Последний Завет», потому что обладатель этой книги явно чувствовал в споре своё преимущество, когда время от времени постукивал указательным пальцем по красному предмету в своей руке. Ещё три женщины незаметно сидели по углам этого помещения… Хозяйки не торопились приглашать нас присоединиться к этой компаний отдыхающих паломников, а посоветовали что-то иное:

– Ребята, если вы не сильно устали, есть возможность прямо сейчас руками своими прославить Господа, пославшего нам Сына Своего…

«Ну конечно мы готовы,» – Алиша поторопилась выразить своё согласие. Я ничего не сказал. Хотя на самом деле мы были очень уставшими после утомительной дороги, и хотели хотя бы помыть руки и лицо. Но мы тогда только приступали к занятиям в «Школе Жизни», как потом определил Учитель всё происходящее вокруг Него. Мы были новичками, нам пришлось ещё пройти долгие месяцы учёбы и всякого рода испытаний, перед тем, как наше сознание стало правильно структурированным, а наш внутренний мир достаточно чистым, чтобы мы могли не стесняясь выражать свои чувства и желания, которые окружающим могут и не понравиться.

А пока мы согласились, подавляя свои желания, оставили рюкзаки, и пошли, как нас торопились убеждать хозяйки, «тут не далеко, на помощь к Николаю, перетащить овощи из подпола в более прохладный погреб», и что «это займёт пол часа, не более», а «потом, ребята, вы вернётесь и мы все попьём чайку».

Ещё до отъезда в Сибирь, в ходе приготовлений, мы, конечно просмотрели весь тогда доступный видеоматериал с проповедями Виссариона. Где-то внутри я сразу почувствовал, что этот человек говорит правду. Было какое-то стопроцентное ощущение правды, исходящей из уст этого молодого человека в красном хитоне. Кроме того, я мог наблюдать белоснежную ауру, которая окутывала Его. А с этим не поспоришь.

Я уже говорил, что у меня было открыто в и д е н и е. Некоторые э т о называют третьим глазом, – впрочем, не важно как назвать, – я мог видеть астральный план человека, то есть место откуда берут своё начало все желания, даже те, которых человек не осознаёт и часто даже не подозревает, что они вообще у него существуют. А речь человеческая, как известно является лишь продолжением его внутренних, скрытых желаний. (В подтверждение этому – известная пословица: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». ) Так вот, что я увидел, сканируя Его: в выступлениях Виссариона вовсе отсутствовали мимолётные, преходящие желания (этакие мелкие хотелки, которыми кишат астральные тела обычных людей), а глубинные намерения Его были кристально чисты. Хотя, должен признаться – моему эго это очень не понравилось. Не нравилось то, как Он вёл себя. А вёл Он себя так, что окружающих время от времени обязательно вынуждало спрашивать: «Из того что Ты говоришь получается, что Ты Христос вновь пришедший, не так ли это?». И Он отвечал улыбаясь: «Ну, вы сами до этого догадались…»

Не нравился тот возвышено пафосный стиль, с которым я столкнулся, когда впервые открыл книгу Учения Виссариона «Последний Завет». Но в этой книге я не нашёл ни единой ошибки! Хотя до этого я читал Священные тексты Древнего Востока, и кое-что уже знал о законах победы человеческого духа над материей. Упражняясь в медитации, как уже говорил, я сам испытывал те состояния, которые известны под именем Самадхи или Просветления, и хотя это были лишь временные проблески сознания, но тем не менее… Наверное, дорогой читатель, своей болтовнёй про медитацию я уже сильно вам надоел, но, уверяю, если вы когда-нибудь окажетесь на моём месте и вас, как сейчас меня начнёт так распирать изнутри, что вы уже не сможете дальше хранить молчание, и однажды начнёте писать свои откровения сектанта, уверяю вас, вы также будете говорить лишь о том, что дорого вам. Вы сейчас, конечно, думаете, что вы не сектант, и никогда не собираетесь таким стать – потому де, и откровения такого не может появиться. Так вот, что на этот счёт я вам скажу: «СЕКТА (это по словарю!) – это часть от целого», и мы все живём лишь в мире своего понимания какой-то части от Общего Целого потому, что всегда можно найти, так сказать, более Цельное от того, что вы подразумеваете Целым на данный момент. (Теоремка такая в геометрии есть! – а с наукой ведь не поспоришь!) Когда я осознал, что живу в изолированном мирке своего ума, оторванный от Целого, тогда уже во мне появилось желание исповедаться, написать «исповедь сектанта», – это намного ранее встречи с Христом во Втором Пришествии. И на самом деле, вот что я вам скажу: не так уж важно – является ли Виссарион Вторым Пришествием или не является таковым, и тяжело или прекрасно живётся в «секте Виссариона», а важно лишь то, как вырваться из тюрьмы, под названием УМ, потому что именно жизнь в уме это и есть сектанство.

Если вы, дорогой читатель, здесь чего-то не понимаете, так лучше отложите эту писанину в сторону. Без обиды, я пишу для Избранных. А кто такой Избранный? Об этом можно написать целый трактат, и всё равно не-Избранный ровным счётом ничего не поймёт. А для того, кто созрел, хватит одного определения: «Это тот, кто хочет сойти с ума». Вот как правильно «сходить с ума», и не попасть в психушку, и не подсесть на наркоту, и не удариться в пьянство и т. п. – об этом я и пытаюсь вам говорить. В этом – вся суть медитации. Кстати, на счёт «избранности», – тут я готов с Виссарионом поспорить. Он говорил, что нет такого понятия, как Избранность, «все вы избраны», и «только уста не обузданного эгоиста могут вопить об избранности». Однако если есть слово и з б р а н н ы й, так и смысл определённый несёт это слово. Ну и конечно, я никогда в открытую не стану спорить с Посланником, потому, как нужно понять, в каком контексте и кого ублажая Он это говорил…

И тут тороплюсь разъяснить дорогому читателю: что значит «сойти с ума»? А это как раз и значит прийти по-настоящему к уму. Потому, что этот эго-программами напичканный матричный умок – его сложно назвать умом, – это болезнь. А впрочем, что я вам тут болтаю очевидные вещи – после Кришнамурти и Раджнеша, всем умным людям это всё уже давным-давно должно быть понятным. Как дважды два! Конечно, каждый по-своему проболеет свою болезнь. Тем не менее все наши болезни чем-то схожи. В других мы ищем отражения себя. Так что, если вам однажды также станет проблемой жизни номер один тюрьма вашего собственного ума, и вам захочется закричать от ужасного одиночества, в который загнал ваш изолирующий умок, излить свою душу в некой исповеди, то возможно однажды в сём откровении сектанта вы увидите отражение ваших же чувств. И только в этом, собственно говоря, и состоит весь смысл данной писанины. Но, кажется, в своём рассказе я опять уж совсем в сторону забрёл…

Итак, дальше. Конечно же, я продолжаю говорить о себе: я часто находился в медитативном состоянии спокойного ума, но через некоторое время меня обязательно «прошибало», то есть обязательно находилась какая-нибудь мелочь, которая «зацепляла» мой чувственный мир, и я становился раздражённым и нервным, как глупый мальчишка. Потом я понял, что раздражение происходит от привязанностей, а привязанности, в свою очередь, это следствие наших чувств. Есть чувства – будут и привязанности, а коль привязан наш ум, хоть к одной, по тому же выражению Фёдор Михайловича, «слезинке невинно пострадавшего ребёнка» на этой многострадальной земле – жди страдания! Так что, вовсе и не был я таким уж смешным, когда говорил, что чувств в медитации не должно быть… Кроме того, в технике медитации всегда присутствует некий элемент расчленения, раздробления личности на части; своего рода «раскольничество». Это полезно, когда идёт борьба со своим «эго», когда раздробленный по кусочкам разум можно рассматривать как картинки фильма своей жизни, нажав на стоп-кадр в любом месте произошедшего. Но это приятное занятие самопознанием имеет свой предел и свою цену. Однажды приходит время, когда нужно вновь собрать «разбитый сосуд» своей личности. А на какой основе производить сборку, каким клеем скрепить отдельные кусочки своего разбитого «я», если чувства – этот натуральный клей всякой личности надобно (следуя логике медитативных практик) искоренять, – на эти вопросы философия Востока ответов, к сожалению, не даёт. Я видел в городе тех, кто особенно упорствуя в медитации, потом сходил с ума (чаще всего с диагнозом – шизофрения, так сказать – «расколотый ум»), другие спивались, заканчивали жизнь самоубийством. (Кстати, в моей родной Литве самый большой процент самоубийств на душу населения. Такой вот печальный рекорд держится уже много лет. Ну, поочерёдно с Эстонией. Меня, наоборот, больше удивляет то, что большинство населения всё-таки приспосабливается к СИСТЕМЕ, и как-то жизнь продолжается.) Это те, кто упорно шли до конца. Остальные были просто дилетантами, приспосабливались, и любили лишь болтать «про медитацию, про духовность», – они оказывались живучими, как, впрочем, дилетанты во всех других областях жизни, которые и составляют основную массу общества. И ещё: медитация – это процесс пассивного наблюдения. И в самом лучшем случае адепт может «вытащить» в поле своего сознания картинки всех событий из жизни своего нынешнего воплощения, – и это предел, которого из всех медитирующих достигают лишь единицы. Но даже если и удастся достигнуть этого состояния, когда «прорабатываются» все запечатлённые картинки нынешнего воплощения (то есть, убирая обиды и прочий негатив, «штопаются» все дыры астрального тела,), в подсознании останется нетронутым целый пласт впечатлений предыдущих воплощений, которые тяжёлым грузом ложится на адепта, и в конце концов обязательно утащит медитирующего на дно. Потому что негативные впечатления прошлых жизней будут не осознанны и поэтому коварно и постоянно будут атаковать сознание достигшего такой, можно сказать, немалой глубины самопознания. Оказавшись в этой точке на пути духовного развития, в точке своеобразного тупика, единственным правильным решением остаётся принятие мысли о том, что в сути человека лежит н е к а я Субстанция намного более тонкой энергетической структуры, чем картинки ума. В «Последнем Завете» эта тончайшая энергия в сути человека названа – д у ш о й. В Учении Виссариона именно эту мысль я проглотил, как свою собственную, – я сам почти дошёл до этого, поэтому уже был готов принять её. Как и те основные положения Учителя о существовании двух Великих начал во Вселенной: Бога-Единого, Кто является Творцом всего материального бытия (в том числе ума и сознания), и Бога-Сына Его, Кто является Творцом душ человеческих. Хотя не окажись Посланника на Земле в это время, Бог знает, как повернулась бы моя жизнь. И всё равно, однажды пришлось бы признать великую истину о существовании самой тонкой энергии в Мироздании, о существовании бессмертной искры в сути человека, – сколь долго не пришлось бы моей душе перевоплощаться. Лишь овладев тончайшей энергией души, – условно можно сравнить её с огнём, – возможно выйти из тупиковой ситуации связанной с тяжёлым грузом впечатлении прошлых воплощении. Лишь огонь души способен, переплавляя (то есть трансформируя), нейтрализовать весь негатив прошлого. Вот что я начал понемножку осознавать, когда первый раз прочитал «Последний Завет», из которого также следовало, что все народы земли, все люди в будущем будут жить Единой Семьёй, как братья и сёстры, без государств и границ… (Вот прям здесь чувствую вашу скептическую улыбку, дорогой читатель. И, кстати, ценю её. Потому что сам таким был! Не люблю доверчивых людей, они, как правило, недалёкого ума.) Я сам когда первый раз прочитывал «Последний Завет», застывал в улыбочке скепсиса. («Я есть Слово Божие», «Я пришёл, как и было обещано 2000 лет назад» и прочий, как мне тогда казалось, то ли бред, то ли примитивный самопиар). Но вникая более внимательно в суть текста Красной Книги, я стал относиться к Учению уважительно, а потом и вовсе с большим интересом на несколько дней погрузился в содержание «Последнего Завета», находя в нём много новой информации. Например, до того я думал, – это следовало из всей эзотерической литературы, – что Христос был лишь одним из многих Просветлённых Учителей. А Виссарион утверждал, что Сын Божий есть и будет только один для рода человеческого. И что человеческая душа – уникальная во всей Вселенной – связана с её Создателем Отцом Небесным невидимой ниточкой любви, и что все Внеземные высокоразвитые наши братья по разуму не имеют того дара, которым обладает человек. И разговоры о Просветлении, Нирване и прочих чакрах – это разговор о грубоватых энергиях материального бытия, не имеющих отношения к тому, что называется духовностью человека. Всё выглядело логично и убедительно! По крайней мере, для меня. Говорю вам: когда придирчиво я вновь и вновь шастал по Книге, пытаясь найти противоречия, там их не было! Тогда замелькала надежда. А что, если Он и есть Тот, за Кого Себя выдаёт!? Как по-другому Ему сказать об этом! И получалось, что об этом можно было рассказать так, как Он это и сделал… Хотя, как уже говорил, все внешние условия, когда я прикоснулся к Учению очень не понравились моему «эго». Даже тот факт, что Посланник оказался русским, неблагоприятно влиял на мою психику. Потому что в силу исторических обстоятельств у прибалтов на генном уровне отпечаталась глубокая неприязнь ко всему русскому. (Тому были причины, гонения и притеснения литовского народа – в одно время царское правительство даже ввело запрет на обучение детей литовской письменности.) Всё внутри меня загорелось, все прежние установки ума, весь мусор моего подсознания поднялся и заполыхал синим пламенем, когда я прикоснулся к Учению Посланника. Это было время начала Свершения, когда Он только собирал вокруг Себя воинов Света, и что такое «Таинство горения» (чистка души), Он определил чуть позже, – Таинство, которое время от времени будет охватывать чувственный мир верующих, очищая его огнём. «В древности вас крестили водой, а сейчас Я буду крестить огнём». (Из проповеди Виссариона). И горение, этот внутренний катализатор, оно всегда полезно, когда идёт процесс переплавки внутреннего мира верующего. Потом мы уже шутили: болезнь под именем «воспаление эгоизма» переходит в последнюю стадию – воспламенения эгоизма: поднимается жар, идёт процесс излечения. (1) Мой же внутренний мир по приезду к Учителю, уже был охвачен тотальным огнём…

(1) – Чересчур разросшийся эгоизм, переплавившись, приходит в норму, что является целью духовной практики. Не искоренение эгоизма путём отречения от чувственной привязанности к миру, как предполагают разные восточные практики медитации, а именно – приведение эгоизма в норму.

*************************************

17 лет спустя. Теория омоложения (вводная лекция)

Огни аэропорта и самого города Абакан остались далеко позади. Рёв моторов большого авиалайнера обеспечил плавный подъём многотонной машины. Мы летели на запад. Я скоро вновь увижу Вильнюс, компактный город уже Евросоюза. Предвосхищая встречу с родным братом и городом моей юности, приятные ощущения расползлись по всему телу. Прошло 17 лет… Но отдаться воспоминаниям некогда. Нужно обрисовать контуры выступления, который уже давно созрел в моей голове, но так и не был записан.

Меня позвали на родину для чтения цикла лекций. Люди на Западе начали интересоваться тем, что происходит в далёкой Сибири. Про Свершение сняли фильмы американцы, норвежцы, эстонцы, канал ВВС. По словам одного заезжего журналиста: «если что-то и происходит интересного в современной России, так это явление – Община Виссариона».

Пока ноутбук отключён я достаю лист бумаги и ловлю себя на мысли, что этот старый, добрый метод изложения своих мыслей мне нравится больше. Беру ручку и направляю поток мыслей в нужную струю:

«Господа, открытие, с содержанием которого вы сейчас будете ознакомлены, кроется в самом названии лекции, если правильно его прочесть: «АРМАГЕДДОН – ДАРУЮЩИЙ ЖИЗНЬ». Итак – АРМАГЕДДОН, как известно, это последняя битва ДОБРА со ЗЛОМ, СВЕТА против ТЬМЫ, в которой СВЕТ одержит окончательную победу, и на Земле воцарится вечное царство ДОБРА, СПРАВЕДЛИВОСТИ и ЛЮБВИ. По сути, я попробую до вас донести мысль о том, что сражение, которое происходит внутри каждого из нас, по судьбе нам суждено выиграть, получая ДАР ЖИЗНИ, где, овладев фундаментальными энергиями, мы будем способны продлевать жизнь наших материальных тел на бесконечно долгое время. Есть такое выражение: «поставить на место», именно, поставить на место, своё разросшееся «эго» – вот о чём мы будем говорить: об усилиях по избавлению от некоторых вредных привычек, одна из которых есть привычка умирать.» – Ручка, легко скользя по бумажной поверхности запечатлевает символы, и кто-то потом, глядя на эти волшебные каракули, будет способен открывать для себя новый мир. Мы уже волшебники! – старая детская мысль мелькает в моём сознании. – И это только начало осознанного владения Силой Воображения! – «Привычка умирать, господа, как и все привычки своё начало берёт в примитивной закольцованности грубой энергии на самых низких жизненных центрах нашего организма, на той примитивной информации, которой потом жонглирует наш ум. А именно: самой большой иллюзией, в создании которой повинны мы сами – её создают наши органы восприятия. Нам кажется, что окружающий нас мир состоит из вещей, предметов и явлений, которых мы видим, слышим, осязаем, – многим из которых мы дали названия. Потом эту информацию обрабатывает ум, который также безнадёжно болен. Ум, сам изначально разделён на две части, проецирует дуализм и во вне. Посмотрите на мир – кажется везде присутствует эта дуальность: свет – тьма, мужчина – женщина, хочу – не хочу, жизнь и смерть… Однако – это ловушка ума, иллюзия нашего ограниченного сознания. Никакой дуальности в мире нет. Это скажет любой физик: весь наш окружающий мир – это одна Единая энергия, включая наши тела. Остаётся лишь осуществить это теоретическое открытие наших учёных – усовершенствуя свой психофизический инструмент, чем является наше тело, достичь состояния сознания, когда мы начинаем ощущать Великое Единство всего и вся, окружающего нас. Запомните – в нашем уме делаются первые шаги в мир иллюзий где происходит деление, и также в нашем уме мы обязаны сделать последний шаг по осознанию Великого Единства.

Деление целого на части нормально, когда речь идёт о пользовании умом в повседневной жизни: нам нужно выделить в своём уме ту улицу и тот дом, к которому мы хотим направиться, – но мы привыкаем к иллюзии сотворённых нами образов, привязываемся к ним, забывая, что они – лишь маленькая часть Великого Целого, таким образом, создавая ложное понятие времени, мы всю жизнь умудряемся провести в этой мышеловке. Итак, чтобы прикоснуться к Реальности нам надо осознать иллюзию нами создаваемых образов, вырваться из этого пропитанного дуальностью плена образов, порвать покрывало Майи, как говорят на востоке, – тогда уже не мы идём по улице, и не мы входим в дом, а с нами с л у ч а ю т с я те приключения, которые можно назвать жизнью. Этот новый уровень сознания, когда мы начинаем благосклонно принимать всё, что с нами случается, как приключение, не переставая удивляться, какую же ещё новую «не удачу» в виде интересного сюрприза нам поднесёт Реальность, или же – «удачу», потому, что нам интересно всё! Это ощущение волшебства и есть точка начала пути, точка правильно работающего ума, отталкиваясь от которой, мы начинаем избавляться от всех ранее тяготевших нас привычек, в том числе и от привычки умирать. В этом потоке волшебных приключений под названием Жизнь, нет места для смерти, к нашей сути она не имеет никакого отношения, хотя она постоянно стремится входить в наш поток жизни, как компьютерный вирус, который, однажды прорвавшись, подвергает систему опасности. К счастью, мы – единственная цивилизация во Вселенной, которая является носителем самой тонкой энергии в Мироздании, овладение которой позволит вовремя предупредить, а по необходимости и обезвредить вирус смерти. Иными словами, вышеупомянутый процесс самоосознания себя частью Великого Единства, происходит по мере избавления от чрезмерно выросшего «его величества» э г о и з м а, который берёт своё начало в инстинктах животного мира, а усиленный умом, делает современного человека страшнее всякого зверя. На востоке есть хорошая поговорка: «Мудрец идёт не оставляя следов…»

**************************************************************************

Мы шли к Николаю по грязной улочке, оставляя глубокие следы. Был апрель, кое-где ещё лежал снег. Хотя идти было недалеко, нам казалось, мы долго добирались по грязи. У нас не было подходящей обуви, и мы несколько раз проваливались в лужи наступая на тонкий лёд.

Николай оказался немолодым, но крепким бородатым мужчиной. Его длинные волосы сзади были переплетены в косичку. Год назад он шагнул за Учителем и переехал в Курагино из какого-то городка на Урале. Жена его пока оставалась там, дорабатывать последний год до пенсии. «Хотя, – сомневался хозяин, – будут ли вообще выплачиваться пенсии через два года… Вон, Виталик, мой сосед уже начал продавать зимнюю одежду. Здесь будут тропики!» А когда мы промолчали, и он заметил недоверие его словам, добавил ещё более уверенно: «Ребята, вы что, Слово не читали?» «Ну, пока что не всё успели прочитать», – улыбаясь отвечали мы. «В самом начале же сказано: на Земле произойдут большие изменения. Катаклизмы! Землетрясения! Государства будут разрушаться!» «Понятно,» – весело реагировала Алиша, когда мы, молча переглядываясь, думали об одном и том же: в какой дурдом мы попали! Потом я осторожно спросил у Николая:

– А когда это всё произойдёт?

– Скоро. Очень скоро. Словом Божьим так сказано: «в течении пятнадцати лет на Земле не останется ни одного неверующего!» Сам прикинь, какие страшные события должны произойти, чтобы за такой короткий срок всё изменилось!

Больше вопросов мы не задавали. Было необычно и интересно то, что Николай называл Учителя «Словом Божьим», не говоря уже о содержании той информации, которую он взвалил на нас, и которую мы с трудом начали как-то переваривать. Для меня Виссарион пока что, по прочтении его «Последнего Завета», оставался просто мудрым человеком, Учителем, почтенным Гуру, как уважительно называли мудрецов на Востоке. «Слово Божие в облике человека – это что такое!?» – думал я.

Но Николай не стал долго останавливаться на теме «конца Света», которую, как потом выяснилось, так любили раскручивать первые паломники. Он был «большим ребёнком», который во всём быстро находит то, чему можно порадоваться, и тут же переключился на темы быта, и повседневные проблемы для него казались не менее важными, чем судьбы Мира. Он с радостью принуждал нас осмотреть его маленький домик, обе комнатки, скромную мебель и небольшой участок земли, где и вырастил свой первый урожай на Земле Нового Обетования.

– Вот приедет моя Аннушка, попробует мою тыкву, – ребята, вы не представляете какая она сладкая, в «миру» такой не найдёте… Здесь совсем другие вибрации у Земли. А вы знаете как толкуется имя Виссарион?.. – Жизнь Дающий! Я вам говорю: сама Земля здесь помогает Свершению… А для Аннушки, как для женщины, очень важно прикоснуться к этой земле. Только тогда, я чувствую, она полностью сможет довериться Учителю…

Мы пробовали и тыкву, и морковку, и улыбались вместе с хозяином. Но у меня на сказанное Николаем проскользнула мысль, что «Аннушка ещё не полностью доверилась Учителю» и вообще, наверное, колеблется с переездом сюда. И как оказалось, мои опасения оправдались: и через год, когда я встретил Николая, и через три и пять лет, он всё ещё ждал приезда своей Аннушки… И не он один. «Я принёс на землю огонь, – провозглашал Христос в первом воплощении. – Я принесу разделение в семьи ваши», – подтверждал Виссарион во Втором Пришествий. И многие семьи разделились на почве веры Учителю. Много было таких, кто был поставлен перед жестоким выбором: оставаться в «миру», где после встречи с Истиной продолжить работать в СИСТЕМЕ, означало бессмысленное существование; или оставляя вторую половинку, детей и родственников, которые в лице Виссариона не увидели Спасителя, рвануть вместе с «прозревшими» строить новый мир на Земле Нового Обетования. (А может спасаться от в скором времени намечающихся катаклизмов!?) И каждый по-разному, индивидуально решал эту задачу. Трудные решения приходилось принимать. И счастливые были семьи, которые в полном составе смогли принять Учение и приехать к Учителю. Но даже многие из тех «крепких счастливых семей» при попадании в «зону», спектр сильнейшего излучения поля Учителя, лопались, потому что часто составлены были не по любви, а исходя из разного рода расчётов, что нередко встречалось «в миру», (часто из расчёта не прямолинейного, а более тонкого, не осознанного), что тут же выходило наружу при встрече с Истиной.

Мы хрумкали действительно очень сладкую морковку, но у меня не переставала болеть голова. Утренняя привычка к зелёному чаю, ещё долгие годы мешала, так сказать, наслаждаться паломнической жизнью, потому что не попей чай – и у меня начинались головные боли. А зелёный, как и чёрный чаи были причислены к наркотическим средствам, и их употребление в Общине не поощрялось. (Вообще нельзя сказать, что в Общине существуют какие-либо запреты. Учитель лишь даёт советы, которые в головах верующих уже выстраиваются в виде закона.) Я долго боролся с этой своей «слабостью», так как всякий раз, когда я отказывался от чая, меня преследовали невыносимые головные боли. И только потом, когда я перестал бороться с этой «вредной привычкой», а наоборот, начал шутить: «утро без чая – день пропал», я смог перетерпеть и день, и два без волшебного напитка. Но это было потом, когда я научился шутить и понял, что только шутя мы расстаёмся со слабостями.

А тогда моя голова раскалывалась от боли, когда я приступил к первой работе в Общине. (А сколько всякой работы я переделал потом, оставаясь в Общине! Я за всю свою жизнь до этого и малость того не сделал. Я ведь – дитя города, при этом погрузившись в медитацию и начитавшись разных интеллектуальных книжечек, считал себя аристократом духа, и, можно сказать, что физический труд на тот момент я презирал.)

Мы вытаскивали овощи из подпола, где с наступлением весны они начали прорастать. Николай залез в подпол, собирал овощи в мешки и подавал их мне. У меня не было рабочей одежды, но на такие мелочи в первые годы становления Общины никто не обращал внимания. Многое делалось на волне эйфории, – ухватившись за одну фразу Учения, например: «помощь ближнему – святое дело», можно было забыть обо всём остальном. Я осторожно, стараясь не испачкать единственные более-менее порядочные джинсы, которые как раз на случай приезда на Землю Обетованную были на мне одеты – вытаскивал мешки на улицу, волочил их по грязи на другой конец огорода и с трудом опускал в глубокий холодный погреб. После пяти суток, проведённых в поезде, где не было никакой физической нагрузки, мои мышцы не хотели втягиваться в работу. Да и целых пятнадцать лет я провёл сидя в медитации поэтому не мог похвастаться накачанными бицепсами. Поэтому первое время в Общине мне было особенно трудно. Но я старался.

Алиша приготовила нам обед. Борщ после физической работы мне показался очень вкусным. Мы покушали, Николай взял гитару и начал петь. А когда Алиша заварила крепкий зелёный чай, который мы всегда таскали с собой, я уже смог полностью расслабиться.

Николай пел, и мои мысли улетели в прошлое, когда я первый раз встретил такого же открытого сердцем русского человека.

Мне тогда было двадцать лет. Я состоял в сборной Литвы по планерному спорту. Как раз на нашем родном аэродроме проходили тренировки кандидатов в сборную СССР, в которую и мы, молодые спортсмены Литвы, претендовали. Помню в свободный от полётов день уже с утра все готовились к вечерней гулянке: опытные лётчики-буксировщики наловили рыбы из Нямунаса. Река делала большую петлю возле нашего аэродрома и служила хорошим ориентиром для финиша.

Потом, когда я уже бросил институт, прекратил полёты и с головой ушёл в медитацию, мне ещё долго снились сны, в которых я вместе с братом на двух белоснежных планерах с бравым в то мрачное советское время названием «Lieтuva» устремлялись на финишную прямую, к «петле Нямунаса», со свистом скорости 250км/час мчались в нескольких метрах от поля аэродрома, делали эффектные развороты и заходили на посадку. По молодости я думал, что стремлюсь к результату: быть первым в этой непрекращающейся гонке в СИСТЕМЕ. Потом пришло осознание, что моя душа просто скучала по полёту. Когда позже в медитации одна за другой открывались мои чакры, и мощный поток энергии устремлялся к макушке головы, невольно вспоминал тихий приятный звук обтекаемого воздуха сидя в безмоторном аэроплане, который в тёплом потоке кружа спиралью карабкался на самый верх небес, чтобы… на мгновение ощутить себя Богом. Когда открывалась самая верхняя чакра макушки головы, я испытывал состояние сознания Будды, Просветленного. Но потом я понял, что и это ещё не всё, а лишь повтор опыта прошлой жизни, когда я упивался пением священных мантр, проводя долгие часы у ног своего Учителя, некоего сумашедшего Рамакришны. Пришло осознание и того, почему я с малых лет испытывал особую тягу к уединённой жизни, что вынудило потом бросить институт и прекратить полёты. В пылу юношеского романтизма я последовал примеру Великого Будды Гаутамы, покинул мир внешней суеты, садясь в медитацию, чтобы постичь Суть всех вещей, постичь суть страданий, и избавления от страданий. Этот шлейф – тяготение к отшельничеству и гашению огня своих желаний, тянулся за мной из прошлой жизни. «Суть восточных учений— научить человека гасить этот огонь. Моё Слово учит пользоваться этим огнём,» – говорил Виссарион, и в этой жизни мне предстояло учиться пользоваться огнём…

А тогда, в пиру молодых, весёлых ребят с копчёной рыбой и самогоном, которым снабжала лётчиков деревушка рядом с аэродромом, моя душа услышала и опознала чистое звучание открытой сердечной чакры. Возле костра сидели двое русских. Они были студентами, кажется из Рязани, и приехали на тренировки вместе со сборной командой СССР.

Того, кто играл на гитаре и пел звали Володей. Рядом сидел Саша. Я как-то наблюдал за ними, потому что это были первые «настоящие» русские, которых я видел. То есть не те русскоязычные, которые давно жили в Литве, и не только удивляли нас своим нежеланием выучить хотя бы пару слов языка народа, среди которого им пришлось годами находиться, но и часто услышав литовскую речь, могли небрежно бросить: «А скажи-ка тоже самое на нормальном языке», настолько крепко в сознании этих людей утвердилось имперское мышление. Эти люди были просто русскоязычными, без принадлежности какой- либо нации, их русский язык был скуден, и лишь отдалённо напоминал тот богатый, красивый, насыщенный русский язык. Эти русскоязычные являли собой продукт «Гомо советикус» – идеологии воинствующего атеизма, идеи строительства коммунизма, что очень похожи на Царство Небесное в христианстве. Только вот разница на самом деле очень большая. Дьявол, как говорится, в деталях: если в Евангелии говорится о некоем Царстве Отца, куда попадает душа праведника, потерявшего возможность излучать из себя не то, что агрессию, но даже возможность о ком- то подумать плохо у него отсутствует, то «гомо советикус» от ума пытается навязать некую унифицирующую всех народов идею всеобщего благоденствия. Только вот душа человека развивается постепенно, вырастая через привязанности: к своей семье, к своему народу. В своём росте нельзя перепрыгнуть. Все ступени должны быть пройдены. Отсутствие принадлежности к эгрегору своего народа – это не показатель некоего совершенства. Только имея высокоорганизованные чувства можно говорить о появлении понимания к таким же чувствам другого человека и другой нации. Гражданин мира – не тот, кто отказался от принадлежности к своему народу, а тот, чьё сердце переросло границы любви только лишь к «своим».