Операция «Возвращение»
Он активировал следующий слайд голограммы.
– Наша стратегия. Фаза один начинается через шесть часов. Восемь крейсеров начнут высадку дивизий по концентрическим зонам вокруг базы "Цитадель-1". Зона Альфа – радиус пятьдесят километров, полная зачистка. Всё, что движется и не отвечает на опознавательные коды – уничтожается. Зона Бета – до ста километров, патрулирование и контроль. Зона Гамма – до ста пятидесяти километров, разведка и передовые посты.
Голограмма показала план: концентрические круги обороны, дороги, соединяющие узловые пункты, патрульные маршруты, сектора ответственности дивизий.
– Инженерные части построят укрепления, взлётно-посадочные площадки, склады боеприпасов и топлива, наблюдательные вышки, узлы связи. Цель – превратить эту территорию в неприступную крепость, из которой мы будем расширяться дальше.
Кейн повернулся к генералу Волкову.
– Генерал Волков, ваша 2-я Воздушно-десантная дивизия – вертикальный охват. Захватываете ключевые точки: возвышенности, контролирующие подступы, переправы через реки, источники пресной воды. Быстро, жёстко, не даём Эденитам времени на организацию обороны. Высадка с орбиты, укрепление, удержание до подхода основных сил.
– Понял, – голос Волкова прогремел, как раскат грома. – Десант готов. Будем на земле до того, как они поймут, что мы прилетели.
– Генерал Коллинз, ваша 7-я Механизированная дивизия – удержание захваченной территории. Бронетехника, патрули, блокпосты на всех дорогах и тропах. Зачистка джунглей от скрытых лагерей противника. Методично, сектор за сектором. Ни одного укрытия врага в радиусе ста километров. Используйте датчики движения, тепловизоры, дроны. Найти всех.
– Есть, сэр, – Коллинз кивнул чётко. – Будет сделано по плану. Ни один туземец не проскользнёт через наши линии.
– Генерал Мэй Лин, ваша 14-я Горная дивизия – операции в Парящих Горах. – Кейн активировал изображение массивов левитирующих скал, покрытых джунглями. – Там Эдениты имеют максимальное тактическое преимущество. Местность сложная, летающие животные, знание троп, вертикальная мобильность. Но там же находятся крупнейшие месторождения Кора-металла. Нам необходимо установить контроль. Будет тяжело.
Мэй Лин кивнула, глаза сузились, словно она уже видела карты местности в уме:
– Мы специализируемся на невозможных условиях, сэр. Горы, низкая гравитация зон, вертикальный бой – наша стихия. Установим базовые лагеря, зачистим по уровням. Займёт время, но возьмём.
– Генерал Окафор, ваша 5-я Лёгкая Пехотная дивизия – контрпартизанские операции. Эдениты будут использовать джунгли для засад, ночных рейдов, диверсий. Вы знаете, как с этим бороться. Найдите их базы. Источники снабжения. Склады оружия. Тайные тропы. Выкурите из каждой норы.
Окафор усмехнулся хищно, обнажив белые зубы:
– Да, сэр. Джунгли большие, но не бесконечные. Найдём каждое гнездо. Дым и огонь – лучшие аргументы против партизан.
– Генерал Рохас, ваша 11-я Штурмовая дивизия – мобильный резерв и ударный кулак. Когда разведка находит крупные скопления противника, когда линия обороны прорывается, когда нужна максимальная сила в одной точке – вы уничтожаете. Быстро, решительно, тотально.
Бразильянка оскалилась:
– С удовольствием, сэр. Мои солдаты истосковались по настоящему бою. Дайте цель – сотрём в пыль.
– Адмирал Танака, вы обеспечиваете абсолютное воздушное превосходство. Истребители, бомбардировщики, штурмовики, транспортная авиация, боевые дроны. Ни одно летающее существо Эденитов не должно чувствовать себя в безопасности в нашем небе. Если видите стаю их ездовых животных – уничтожаете. Если деревня не отвечает на ультиматум о сдаче – сравниваете с землёй.
– Хай, – японец поклонился коротко.
Кейн повернулся к экрану с Шепардом и Рейнором на поверхности Эдема.
– Генерал Шепард, вы координируете все наземные операции. Связь между дивизиями, распределение ресурсов, реакция на угрозы. Вы знаете местность. Вы знаете врага. Год опыта войны здесь – бесценен. Вы – якорь всей операции. Без вас стратегия разваливается.
– Понял, сэр. Не подведу.
– Полковник Рейнор, ваши "Штурмовики" – глубинная разведка. Вы Эдениты по телу, говорите на их языке, можете маскироваться. Проникаете туда, куда обычные солдаты не пройдут незамеченными. Находите лагеря вождей, склады оружия, ритуальные места, узлы связи с Геей. Координаты передаёте – артиллерия и авиация делают остальное.
Рейнор отдал чёткую честь:
– Есть, сэр. Мы – призраки в их джунглях. Увидят нас только мёртвые.
Кейн повернулся к Хантеру. Командир "Спектров" стоял неподвижно, как статуя. Только глаза – живые, холодные огни за визором маски.
– Командир Хантер, "Спектры" – подразделение специального назначения. Прямое подчинение мне лично. Задачи специфические. Высокоценные цели. Ликвидации лидеров. Захваты для допросов. Диверсии. Психологические операции. Саботаж. То, что нельзя делать официально, что не должно оставлять следов, что требует абсолютной скрытности.
Хантер кивнул. Голос мёртвый, механический:
– Понял, сэр. Грязная работа.
– Необходимая работа, – поправил Кейн твёрдо. – Мы не садисты. Мы не убиваем ради процесса. Но если цель требует устранения свидетелей, если нужно скомпрометировать лидера врага, если нужно посеять раскол между кланами, если нужно сломать их волю к сопротивлению через страх – вы действуете. Без доклада. Без следов. Без свидетелей.
– Есть, сэр.
Кейн оглядел зал. Триста пар глаз смотрели на него. Люди, рождённые на разных мирах. Земля. Марс. Луна. Титан. Европа. Орбитальные станции. Объединённые отчаянием.
Пауза.
Его голос стал твердым, как сталь.
– Но если мы провалимся – человечество вымрет. Не метафорически. Не теоретически. Реально вымрет. Двадцать один миллиард людей. Ваши семьи. Ваши дети. Ваши внуки. Всё, что создал наш вид за триста тысяч лет эволюции. Искусство. Музыка. Наука. История. Философия. Всё исчезнет в холодной пустоте космоса.
Кейн сделал шаг вперёд к голограмме.
– Вопрос, который каждый из вас должен задать себе, очень простой: стоит ли жизнь девяти миллионов Эденитов двадцати одного миллиарда людей? Стоит ли сохранение их культуры вымирания нашей цивилизации?
Тишина была абсолютной.
– Я знаю свой ответ. Знаю, потому что у меня есть внуки на Земле. Шесть и четыре года. Голодают в Исландском Доме под ледяной пустыней. Если мы провалимся, они умрут от холода и голода. И я не позволю этому случиться. Никогда.
Кейн выпрямился, расправил плечи.
– У каждого из вас есть своя причина быть здесь. Семья. Долг перед человечеством. Ненависть к врагу. Жажда сражений. Слава. Деньги. Искупление. Мне всё равно, что привело вас сюда. Важно только одно: вы выполните задачу. Любыми необходимыми средствами.
Он активировал последний слайд. На нём было одно слово огромными буквами:
"ВЫЖИВАНИЕ"
– Хартия Выживания даёт нам юридический карт-бланш. Правила ведения боя упрощены до одного принципа: эффективность. Мы избегаем военных преступлений, когда это возможно без ущерба для миссии. Но когда это невозможно… когда выбор стоит между жизнями наших солдат и моральными ограничениями… мы делаем, что необходимо. И история нас рассудит. Если она вообще останется.
Генерал Волков поднялся со своего места. Его массивная фигура возвышалась над сидящими.
– Сэр, разрешите вопрос?
– Говорите, генерал.
– Эдениты имеют… наши ученые называют это "Геей". По отчётам корпорации "Исход", она реальна. Биологическая нейросеть, соединяющая всю экосистему планеты через корни деревьев. Она может контролировать животных. Может координировать атаки против нас. В 2878 году, в битве за Скалу Проклятых, она вмешалась – направила тысячи хищников на наши позиции. Мы потеряли половину сил за минуты. Как мы боремся с этим?
Кейн кивнул. Хороший вопрос. Критический вопрос.
– Доктор Стоун?
Из заднего ряда встал пожилой мужчина в белом халате. Седые волосы, очки, лицо изможденное. Доктор Ричард Стоун, главный научный офицер экспедиции. Брат погибшей доктора Элен Стоун.
Он шагнул к центру, голос тихий, но все слышали в абсолютной тишине:
– Гея. Мы назвали её так в честь древнегреческой богини Земли. Это распределённая биологическая нейросеть, аналог грибной микоризы на Земле, но в миллиард раз сложнее. Корни всех деревьев Эдема соединены нейронными волокнами. Вся планета – один суперорганизм. Один разум. Децентрализованный, но функциональный.
Голограмма показала схему: деревья, корни под землёй, светящиеся связи между ними, пульсирующие как живая нервная система.
– Эдениты подключаются к ней через биолюминесцентные узоры на коже – нейронные интерфейсы, выросшие естественным путём в процессе их эволюции. Когда они касаются корней деревьев этими узорами, возникает прямая нейронная связь. Они могут чувствовать Гею. Обмениваться информацией. Получать… указания.
Доктор Стоун поправил очки. Голос стал тише, почти благоговейным:
– В 2878 году, в битве за Скалу Проклятых, Гея активно вмешалась. Засечки сейсмографов показали массовую активацию корневой системы в радиусе пятидесяти километров. Биоэлектрические импульсы распространились по всей сети за минуты. Затем… тысячи хищников. Координированная атака с шести направлений одновременно. Летающие, наземные, даже подземные существа. Действовали как единый организм.
Он сделал паузу, тяжело вздохнул.
– Моя сестра Элен изучала Гею пятнадцать лет. Её последний отчёт, отправленный за день до смерти, содержал одну фразу: "Это не просто сеть. Это сознание. И оно знает, что мы здесь. И оно боится."
Тишина стала гнетущей.
– Как её остановить? – спросил генерал Коллинз прямо, жёстко.
Доктор Стоун медленно повернулся к нему. Глаза за очками – усталые, полные чего-то похожего на вину.
– Нельзя уничтожить её полностью, не уничтожив всю биосферу Эдема. Гея – это сама планета. Каждое дерево – нейрон. Каждый корень – синапс. Убить её – значит превратить этот мир в мёртвую скалу. Но можно… ослабить. Фрагментировать. Нарушить связь между узлами сети.
На экране появились химические формулы, трёхмерные модели молекул.
– Мы разработали гербицид "Некрон-9". Таргетированный нейротоксин, воздействующий на биоэлектрические связи в корневой системе. Убивает корни за сорок восемь часов. Дерево гибнет через семьдесят две. Распыляем над ключевыми зонами аэрозольно – Гея теряет узлы связи. Становится фрагментированной. Слабее. Медленнее. Глупее.
– Побочные эффекты? – спросила генерал Мэй Лин тихо, но отчётливо.
Стоун снял очки, протер их дрожащей рукой, надел обратно.
– Массовое вымирание флоры в радиусе пятнадцати километров от точки распыления. Деревья, кустарники, травы – всё. Фауна теряет кормовую базу, начинается каскадный коллапс пищевой цепи. Хищники умирают от голода в течение месяца. Травоядные – двух недель. Насекомые – дней. Почва становится мёртвой – микроорганизмы, связанные с корнями, тоже гибнут. Фактически, мы создаём некрозоны. Мёртвые области, где жизнь не восстанавливается десятилетиями.
Несколько офицеров переглянулись. Кто-то в заднем ряду тихо выругался.
– Это… экоцид, – сказал бригадный генерал Окафор медленно, взвешивая каждое слово.
– Это выживание, – ответил Кейн жёстко, обернувшись к залу. – Если Гея атакует наши силы, как в 2878-м, мы потеряем тысячи солдат за часы. Гербицид – меньшее зло. Мы не хотим его использовать. Но если придётся выбирать между тысячами наших людей и экосистемой враждебной планеты – выбор очевиден.
– Используем сразу или только при необходимости? – спросил Волков прямо.
Кейн смотрел на голограмму Эдема. Зелёная, живая, прекрасная планета. Океаны, покрытые биолюминесцентными водорослями. Джунгли, светящиеся ночью миллионами красок. Парящие Горы, окутанные облаками.
Красиво. Но это красота убьёт человечество, если мы позволим.
– Только если необходимо, – сказал Кейн твёрдо. – Только в критических зонах. Только если Гея вмешается активно, как в 2878-м. Мы не геноцидники. Мы солдаты, выполняющие миссию спасения своего вида. Но если Гея форсирует выбор между её жизнью и жизнями наших солдат… – пауза тяжёлая. – …мы не будем жертвовать людьми ради деревьев.
Доктор Стоун кивнул молча, тяжело, и вернулся на своё место. Кейн видел, как плечи старика сутулятся под невидимым грузом.
– Есть ещё один аспект, – добавил Кейн, активируя новый слайд. – Психологическая операция. Если мы применим "Некрон-9" демонстративно – один раз, на виду у Эденитов, на их священном месте – мы покажем, что можем убить их богиню. Это сломает их волю к сопротивлению быстрее, чем любая военная победа.
– Вы предлагаете теракт против их святыни? – спросил генерал Окафор. Не осуждающе. Уточняюще.
– Я предлагаю стратегический удар по их моральному духу, – ответил Кейн холодно. – Уничтожить одно Древо Душ – место, где они хоронят мёртвых, где проводят ритуалы – покажет, что их вера бессильна против нашей науки. Часть кланов сдастся после этого. Без единого выстрела.
Зал замер. Кто-то кивнул. Кто-то отвёл взгляд.
Кейн выключил голограмму одним жестом.
– Высадка через шесть часов. Командиры, по местам. Подготовьте войска. Проверьте технику. Проведите инструктажи. Убедитесь, что каждый солдат понимает: мы здесь ради своих семей. Ради Земли. Ради будущего человечества.
Офицеры начали подниматься, шум голосов нарастал. Кейн поднял руку – зал мгновенно затих.
– Ещё одно. Я знаю, что некоторые из вас считают эту войну несправедливой. Считают Эденитов невинными жертвами нашей алчности. Может быть, с моральной точки зрения это правда. Но справедливость – роскошь для цивилизации, которая не умирает.
Он обвёл взглядом зал последний раз. Триста лиц. Триста судеб. Триста историй.
– Мы будем судимы историей. Если выживем, если будет кому писать историю. Может быть, нас назовут героями – спасителями человечества. Может быть, чудовищами – геноцидниками, которые уничтожили разумный вид ради ресурсов. Мне всё равно. Потому что мои внуки будут живы, чтобы судить меня. Потому что ваши дети будут живы. Потому что человечество будет жить. И это единственное, что имеет значение.
Тишина была абсолютной. Затем – один офицер встал. Затем второй. Третий. Через десять секунд весь зал стоял.
Никто не аплодировал. Просто стояли. Молча. Понимая тяжесть того, что предстоит.
– Свободны, – сказал Кейн.
Зал начал пустеть. Офицеры уходили, обсуждая планы тихими голосами. Генералы собирались группами, координировали детали. Ревенанты "Спектров" и "Штурмовиков" стояли неподвижно, как статуи, ожидая приказов.
Кейн остался один у голографической платформы. Посмотрел на парящее изображение Эдема – изумрудная жемчужина в пустоте.
"Прости," – подумал он снова, как молитву, которую никто не услышит. – "Прости, но у меня нет выбора. У человечества нет выбора. Ты красив. Ты жив. Ты невинен. Но мои внуки важнее. Мой вид важнее. Да судит меня история. Да судят меня боги, если они существуют. Я приму любой приговор. Но после. После того, как Тоби и Эмма будут в безопасности. После того, как человечество выживет."
Автоматическая дверь открылась. Капитан Чжоу вернулась.
– Сэр, командиры подтверждают готовность. Высадка начнётся точно по расписанию. Шесть часов.
– Хорошо. – Кейн выпрямился, поправил китель. – Объявите боевую готовность номер один. Все системы корабля на максимум. Орбитальные орудия заряжены. Истребители в ангарах на взлётных катапультах. Если что-то пойдёт не так на поверхности – мы готовы стереть в пыль любую угрозу с орбиты.
– Есть, сэр.
Чжоу удалилась. Кейн в последний раз посмотрел на Эдем за окном.
"Шесть часов," – подумал он. – "Через шесть часов начнётся крупнейшая битва в истории человечества. Битва за выживание. Битва против планеты. Против природы. Против бога, если Гея – это бог."
Он развернулся и пошёл к выходу. Шаги гулко отдавались в опустевшем зале.
"Мы победим. Потому что должны. Потому что альтернатива – вымирание. И никакая красота, никакая невинность, никакая справедливость не стоит конца человечества."
Глава 1: Протокол
Джунгли Эдема молчали.
Ирина Соколова знала этот тип тишины – мертвую, неестественную паузу после боя, когда даже насекомые замирали, чувствуя запах крови. Воздух был густым, влажным, пах дымом от гранат, металлом от разрядов плазменного оружия и чем-то сладковатым – соком эдемских растений, разорванных взрывами. Её маска-респиратор фильтровала споры и токсины, но запахи всё равно проникали сквозь мембраны, оседали на языке горьким послевкусием.
Она стояла у края поляны, прислонившись спиной к стволу дерева-гиганта. Ствол был толщиной с небольшой дом, кора – темно-фиолетовая, испещрённая светящимися прожилками. Биолюминесценция пульсировала слабо, как умирающее сердцебиение. Гея – планетарная нейросеть – чувствовала смерть здесь. Всегда чувствовала.
Винтовка за спиной – тяжёлая, надёжная, сто двадцать подтверждённых убийств за три месяца на Эдеме. Ирина была снайпером. При жизни. И после.
Шесть эденитов сидели на коленях в центре поляны. Руки связаны за спинами наручниками – чёрными, тонкими, но прочнее стальных цепей. Двое были ранены – кровь сочилась из плечевых ран, тёмно-синяя, почти чёрная. Их кровь пахла иначе, чем человеческая. Железом, но с примесью чего-то цветочного. Странно. Необычно.
Остальные четверо сидели прямо, спины выпрямлены, головы подняты. Не смотрели на Ревенантов. Смотрели сквозь них – в джунгли, в небо, в невидимую точку за горизонтом, где, может быть, была их богиня.
Дальше, у линии деревьев, лежали тела. Пятнадцать, может двадцать – Ирина не считала во время боя. Партизанский отряд, который три недели охотился на конвои снабжения между базой "Цитадель-1" и передовым постом "Альфа-7". Шестой отряд за последний месяц. Эдениты учились быстро – слишком быстро. Засады становились изощрённее. Потери среди людей росли.
Этот отряд больше не будет проблемой.
Тела лежали там, где упали. Эдениты всегда забирали своих мёртвых, если могли. Тащили в джунгли, хоронили у корней деревьев, чтобы Гея приняла их обратно. Но эти не успели. Бой был быстрым, жестоким. Ревенанты ударили на рассвете, когда эдениты ещё спали в своём временном лагере. Двенадцать минут от первого выстрела до тишины.
Двенадцать минут, и двадцать существ мертвы.
Ирина видела одно тело ближе остальных – молодая эденитка, может восемнадцать лет, лежала лицом вниз, рука вытянута вперёд. Пальцы зарылись в землю, сжимали горсть красной почвы. Умирала, пытаясь коснуться корней. Не успела.
Ирина отвела взгляд.
Рейнор стоял перед пленниками. Полковник Майлз Рейнор. Форма подстраивалась под окружение – сейчас она была пятнистой, зелёной и коричневой, с проблесками фиолетового под цвет коры. Активный камуфляж. Дорогой. Только для Ревенантов.
Маска полностью закрывала его лицо. Тёмно-серая, с вертикальными прорезями для дыхательных клапанов. Визор – чёрный, но глаза за ним светились жёлтым. Холодным, как лёд. Как вакуум между звёздами.
Он склонился над первым пленником – молодым эденитом, может двадцать пять лет. Узоры на его коже светились слабо – биолюминесцентные линии, идущие от висков вниз по шее, плечам, рукам. У каждого эденита они были уникальными, как отпечатки пальцев. Сейчас они тускнели – ранение, кровопотеря или страх подавляли свечение.
Рейнор заговорил.
Звуки были чужими. Щелчки языком, шипение через зубы, гортанные рычания, мелодичные гласные, похожие на пение. Совсем не похоже на человеческую речь. Ирина слышала этот язык десятки раз за месяцы на Эдеме, но всё равно не могла привыкнуть. Он был слишком… органичным. Как если бы сами деревья говорили.
Рейнор владел им свободно. Его голос через маску был механическим, искажённым фильтрами, но звуки языка текли естественно. Он учил язык год – с тех пор, как его воскресили Ревенантом. Настаивал, чтобы все его подчинённые учили хотя бы базовые фразы.
"Знаешь врага – побеждаешь врага," – говорил он.
Ирина знала десяток слов. Может, пятнадцать. Этого хватало, чтобы различать интонации, угадывать контекст. Но не понимать полностью.
Молодой эденит ответил. Быстро, задыхаясь. Голос дрожал – не от страха, как сначала подумала Ирина, а от чего-то другого. Ярость? Гордость? Презрение?
Одно слово она узнала: "На'вирэ".
Длинное, с носовыми гласными и раскатистым "р". Их богиня. Планета-мать. Всё, что для них имело значение.
Рейнор слушал молча, кивал иногда. Потом выпрямился, повернулся к Ревенантам, перешёл на английский:
– Клан Речных Певцов. Та'рен Кай лично приказал атаковать конвои снабжения. Обещал им, что Гея – их планетарная сеть – благословит воинов, что человеческая кровь смоет осквернение. – Голос ровный, отчётный, как читал бы рапорт. – База в пятидесяти километрах к северу, в пещерах под Парящими Горами. Координаты совпадают с разведданными. Двести воинов, может больше. Семьи находятся там же – женщины, дети, старики. Мобильный лагерь, меняют позицию каждые две недели.
Гея. Люди называли её так – короткое, удобное слово, взятое из древнегреческой мифологии. Богиня Земли. Мать всего живого. Параллель была очевидной.
Но эдениты называли её На'вирэ – "Та-Что-Связывает-Всё". Или Эхва'мэй – "Великое-Дыхание". Или ещё десятком имён, в зависимости от клана, диалекта, контекста. Их язык был полон нюансов, которые человеческий разум едва понимал.
Молодой эденит продолжал говорить, не умолкая. Рейнор слушал ещё минуту, потом перевёл:
– Говорит, что у него есть жена. Ребёнок – три года, девочка. Они в лагере, в пещерах. Просит… – лёгкая пауза, почти незаметная, – …просит передать им, что он сражался храбро. Что На'вирэ примет его дух, что он будет ждать их в корнях Великого Древа.
Ирина смотрела на эденита. Он не плакал. Глаза – огромные, золотистые, с вертикальными зрачками, как у кошки – смотрели на Рейнора спокойно, почти безмятежно. Он принял смерть. Или верил, что его богиня каким-то образом спасёт его.
Вера. Странная штука. Ирина не помнила, верила ли она во что-то при жизни. Воспоминания до воскрешения были… размытыми. Как старая фотография, выцветшая на солнце. Лица, имена, события – всё там, но за стеклом, недосягаемое.
Она помнила смерть. Это помнилось чётко. Взрыв на Марсе, в секторе Олимп. Диверсия сепаратистов. Огонь, боль, темнота.
Потом – пробуждение в этом теле. Чужом. Слишком высоком. Слишком сильном.
Ревенант. Тень того, кем она была.
Рейнор перешёл ко второй пленнице.
Женщина. Старше, может сорок лет. Шрамы на плечах, груди, бедрах – следы когтей, ожогов, пулевых ранений. Воин. Ветеран. Её узоры были ярче, чем у молодого эденита – знак зрелости, опыта. Она сидела прямо, несмотря на рану в боку, откуда медленно сочилась кровь. Смотрела на Рейнора прямо, без страха.
Когда он заговорил с ней, она плюнула.
Кровавая слюна ударила в визор его маски, медленно стекла вниз.
Рейнор не дёрнулся. Вытер маску медленно, почти лениво, краем перчатки. Потом присел на корточки перед ней, приблизился так, что их лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.
Сказал что-то тихо. Ирина не расслышала.
Женщина побледнела. Узоры на её коже потухли полностью, стали серыми, мёртвыми линиями на синей коже.
Она заговорила. Быстро, зло, почти рыча. Слово "На'вирэ" повторялось снова и снова – как проклятие, как мольба, как клятва. Другие слова – резкие, угловатые – Ирина не знала, но интонация была ясна. Ненависть. Чистая, кристальная ненависть.
Рейнор слушал терпеливо, кивая иногда. Потом встал, отряхнул колени от красной пыли.
Повернулся к отряду, перевёл:
– Подтверждает локацию базы. Добавляет детали: пещеры имеют три входа – один главный с юга, два запасных с востока и запада. Внутри – система туннелей, ведущих вглубь на двести метров. Источник воды – подземная река. Та'рен Кай был там три дня назад. Провёл военный совет с вождями кланов – Оматикайя, Речные Певцы, Танцующие-С-Ветром, Хранители-Пепла. Планируют скоординированную атаку на базу "Цитадель-1" через две недели, во время сезона штормов, когда наша авиация будет ограничена.