Культуризация мифа и неомифа. Опыт концептуализации, философизации, семантизации и сакрализации мифа «Тегерек» и неомифа «Круг Зла»

Изначально миф о Тегерек публиковался под названием «Тегерек». Восточная культура разнолика, сложна и не всегда понятна европейцу с его особой системой ценностей. Сконструированный миф подвергся деконструкции, на основании чего была сконструирован неомиф. В нем стираются различия национальных культур, мысль автора устремляется далеко в будущее, в мировую культуру, планетарную цивилизацию. Мы акцентируем мифологическую составляющую образа «Гора-саркофаг Тегерек».

Это символ в романе «Тегерек», как нарратив являет собой сложный и многозначный символ. В связи с ним возникает, прежде всего, мотив сакральной связи горы-саркофага Тегерек и саркофага, сооруженного над четвертым энергоблоком Чернобыльской АЭС. Мы постарались, органично соединить в своем неомифическом повествовании естественнонаучные знания и мифолого-символический пласт архаических событий.

Мы, в нашем неомифе, актуализируем единство человека и природного мира через изображение различных проявлений абсолютного зла. Природное в художественном дискурсе имеет двойственную основу: реалистическое описание глубоко символично, каждый конкретный факт находит свое архетипическое объяснение.

Важную роль играет мифологема горы, рек, пещер, каньонов, заклятий. Особую роль в мифе играет образ пещеры, как темной пустоты, архетипически связанный с темными силами зла. Только в отличие от традиционного символа река «Ак-суу» напротив, выступает на стороне добра. Это река помимо географического фона, выступает в качестве многозначного символа избегания зла. Мною используются фольклорные мотивы гор и пещер, прежде всего, в качестве соответствующих символов: Гора – Сфера, Пещера – АнтиСфера, а не в качестве метода усиления зрелищности и эмоциональной притягательности.

Мифологические и неомифологические сюжеты куда сложнее. Они дают старт посмотреть на самого себя в прошлом, наблюдать разницу текущего состояния, бросить взгляд на будущее.

Неомиф в той или иной мере насыщен символами, опирающиеся на географическую реальность, но фактически императивно над ней властвующие. Г. Гейне однажды написал: «Когда мир раскалывается надвое, трещина проходит через сердце поэта». Мы можем сказать, что, когда гора-саркофаг Тегерек раскалывается, трещина проходит через людские сердца. Старцы остро чувствуют свою миссию по борьбе с ажыдаром. Ответственность, совесть и храброе сердце – вот то, что нужно для противодействия злу в любом его обличии не только в те далекие мифологические времена, но и сейчас. Возможно, даже в большей степени, чем в прошлые века.

В неомифе мы возвращались к этой проблеме уже на современном уровне с накопленным за это время более широких и глубоких познаний, и, конечно, мы должны, даже обязаны по-другому относится и действовать во имя идей, заложенных еще в сакские времена. Таков лейтмотив неомифа. Такой культуросозидающий пафос вливается в идею о создании особого учения – итератизма. Однако, мы акцентируем на то, что сама природа человеческой мысли – это ускользающая тайна, мучительная загадка… Не секрет, что часть людей понимают утопичность наших мыслей о «новой технологии» ликвидации онтологической недостаточности людей, как фабрики Зла.

В мифе словами Ашим-бава, Айсулуу-эне постоянно говориться о необходимости повышения познавательного уровня людей, о подъеме, о преодолении себя через делание, освоение, улучшение мира. Так рождается мифологема «светлого будущего» как «мира без ажыдара», на основе чего нами актуализируются проблема борьбы против Зла через концептуальное развитие проблемы, как таковой и философских размышлений. В романе представлена дихотомия «Добро/Зло». Соединив реальную географию с мифологической, мы через личности положительных и отрицательных героев, их мировосприятии и жизнетворчество, попытались создать неомиф.

Итак, неомиф – это повествование определенного сюжета с использованием целого арсенала образности, в первую очередь – литературно-мифологической, на основе которого выполняется попытка ответить на вечные экзистенциональные вопросы (жизнь, смерть, добро, зло), стоящие перед человеком во все времена.

Целью неомифа – это обращение исследователя к вечным универсалиям в целях реактуализации глубинных реакций человека на те или иные ценности. Они продиктованы особенностями авторской концепции, индивидуальным подходом в постановке социальных и нравственно-философских вопросов современности. Неомиф раскрывает глубинные аспекты бытия, в которых присутствует прием потока сознания, мифоаналогии, образного мышления.

Неомиф – это новый вариант мифопоэтики, связанные с традицией переплетения настоящего, прошлого и будущего, где новое по-иному раскрывает старое. Главная задача – это создание нового отношения к действительности путем пересмотра серии забытых миропониманий.

Неомиф рождает широкий символизм, художественный образ обретает синтетическую природу, многозначность, многоплановость символа-мифа. Тема этой книги у многих людей может вызвать непонимание или отрицание. Дело в том, что даже само понятие «Дьявол» можно встретить в очень и очень узком кругу учений. Куда больше религий признают существование «Бога» или «Богов» без всяких антагонистов.

И всё же хотелось бы сказать: попробуйте прочесть данную книгу до конца, быть может, автор придает термину «Дьявол» слегка иное, скажем так, – «более глубинное» значение? А если взять за основу несколько вариантов: Антропоморфный Дьявол – некий зловещий тип, который обладает личностными качествами умного и могучего злодея, а истинный облик его очень страшен и воплощает в себе всю несправедливость и жестокость; Дьявол-отступник – это некий поток энергии, порожденный умами людей, и несущий, кому – свободу, а кому – боль и страдания. Это уже более сложная концепция Дьявола, требующая развитого воображения; Дьявол – это совокупность воззрений на мир, которые глубоко укоренились в нас, и олицетворяет боль, злобу, суету, ложь. Редко, когда человек осознанно решает, в какую модель Дьявола верить, да и верить ли вообще. Чаще всего поток жизни сам бросает нас в то или иное русло, а мы уже ставим на это штамп «Мой выбор».

В качестве мифологического нарратива или «бриколажа» нами использованы отдельные метафоричные истории, обобщенные в форме научно-фантастического или социально-философского романа. Считаем, что схема «нарратив – метафизика – философская импликация» важна для эффективной популяризации знаний, когда человеку прививается вначале метафорическое мышление, а затем уже логическое, соблюдая диалектический принцип: от простого к сложному; от единичного к общему, через особенное. Заранее согласен со всеми замечаниями читателя, во-первых, по поводу «мозаичности» в изложении материала, а во-вторых, по поводу того, что пришлось соединить мифологию и философию, науку и практику. Уверяю, что все это мною предпринято лишь во имя раскрутки интересной мировоззренческой проблемы.

В конечном итоге получилась сюжетная линия «От Мифа к Логосу». Хочу сразу же предупредить, что все события, персонажи, имена – вымышлены, а любые совпадения – случайны. Чего не скажешь о научно-философской выкладке. Они вполне реальны, хотя отдельные утверждения спорны, по существу. Изображённые события и события изображения представляют определённую позицию автора в актуализации текстовых стратегий всех частей книги. Во многих случаях при дословном понимании вообще не оказывается объектов, описанных определением. Например, окружность – это множество точек, равноудаленных от точки, называемой центром окружности. Но в реальности нет точек, да и все расстояния измеряются приближенно.

Книга рассчитана на широкий круг читателей. Она может привлечь внимание философов, научных работников, интересующихся вопросами теории познания, а также студентов, магистрантов, аспирантов.

Глава 1

АНТРОПОЛФИЛОСОФИЯ: КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ И ФИЛОСОФИЗАЦИЯ МИФА И НЕОМИФА

Концептуализация мифа и неомифа.

Если концепт (лат. Concetus – понятие) – это формулировка, умственный образ, общая мысль, понятие, то концептуализация – это способ организации мысленной деятельности, позволяющий двигаться от первичных теоретических концептов ко все более абстрактным, развертывая структуру той или иной научной проблематики или теории, вписывая их в более широкие дисциплинарные контексты [Философский словарь, 1986].

Согласно личной теории, концептуализация, наряду с популяризацией и философизацией знаний, является основным компонентом, определяющим научно-познавательную стратегию индивида [«Закономерность формирования и развития современной научно-мировоззренческой культуры («Теория Ашимова»). – Диплом на открытие №67-S. – Москва, 2018].

При помощи непрерывного, последовательного, динамичного и трехфазного познавательного процесса («популяризация» ? «концептуализация» ? «философизация») осуществляется перенос моделей знания из менее развитого в более развитое, в конечном итоге, определяющий процесс «приращения» новых знаний. В указанном аспекте, концептуализация дает установку на «раскодирование», «распредмечивание» знаний, а «научно-мировоззренческая культуру» следует понимать, как результат «вращенности» новых знаний в определенный социо-культурный и социо-исторический контекст [И.А.Ашимов, 2018].

В нашем случае, понятие или концепт Зла, как идеализированный объект, нами рассматривается как дифференциальная семантическая единица, которая выступает в качестве обобщенных мыслительных прототипов различных теорий и суждений о Зле.

Подчеркиваем, что Рассел Б. (2001, 2007) является одним из наиболее последовательных исследователей концепта Абсолютного зла. В его серийных книгах, посвященных проблематике Зла («Князь тьмы», «Дьявол», «Сатана», «Мефистофель») говориться о том, что человечество издавна задавался вопросами: что такое зло и как оно возникло? Что подразумевается под злом? Каково понимание зла? В чем уникальность проблемы зла?

Зло – это то, что люди воспринимают как зло или еще что-то, то есть не просто смутно определенное понятие, вообще нечто, не имеющее внутреннюю согласованность? «Смысл зла – это тайна, которую Бог всегда скрывает от нашего разумения. Зло – радикальное зло – существует, и это накладывает на нас обязательство попытаться понять и трансформировать его» – говорил Рассел Б. (2001).

С ним солидарен и Сартр Ж.-П. (1905—1980), который считает, что истина зла в абсолютном смысле не может быть найдена: либо ее не существует вовсе, либо она существует лишь в Божьем разуме, будучи навсегда сокрытым от глаз смертных». В этом аспекте, автор полагает, что основу концепта о Зле составляет понятие о существовании космической силы, отличной от благого Бога, силы, которая желает и творит зло ради него самого и ненавидит добро [Сартр Ж.-П., 2000].

Сартр Ж.-П. (1905—1980) также считает, что та самая космическая сила (Зло) является Божьим творением. Он утверждал, что Зло в человеке происходит не из его природы, которая была сотворена доброй, а из его свободного выбора в пользу ненависти. Бог, таким образом, считает автор, принимает и инкорпорирует зло, трансформируя его в высшее благо.

Такого же мнения придерживается и Э.Ю.Соловьев (2005), который писал: «Бог творит космос ради возрастания нравственного добра, но нравственное добро влечет за собой свободу творить зло». «Зло – это только результат греха, возникающего из осуществления свободы воли. Если брать космос в целом, то в нем добро может преобладать над злом». Согласно автору, в жизни каждой личности возможен перевес добра над злом, а счастья – над страданием.

В романе «Проклятье Круга Зла» Алимов рассуждает о том, что как же бесконечно добрый Бог мог создать кого-то, способного совершат зло.

– «Говорят, что якобы одному из ангелов попросту снесло крышу, он настолько обнаглел, что перестал подчинятся Богу. В отместку Бог обозначил его причиной или даже сущностью зла». А может Богу показалось скучным сидеть и творить только Добро, а потому решил немного позабавиться кулачными боями. То есть Бог вдруг решил создать Зло и вывести его на ринг против Добра? Ничего подобного, человек – вот кто является источником зла!» – говорит он.

В Тибетской книге мертвых записано, что мудрость Бога заключается в том, что он дает человеку возможность признать существование в нем самом зла, но, однако, дает людям возможность познать, преодолеть и трансформировать его во что-то лучшее и более мощное [цит. – Э.Ю.Соловьева, 2005].

Из истории природы зла известно, что в древнейших религиях теодицея имплицитно содержалась в мифологии. В последствии, на основании анализа мифов, философами была сформулирована рациональная концепция морального закона, который был применим ко всем разумным существам. Именно, это позволило найти рациональное этическое определение зла, – считает С.С.Хоружий (2007).

В книге «Человек, космос, эволюция» (1992) сообщается о том, что египетская религия, предполагавшая существование совершенного Космоса, не нуждалась в теодицее, тогда как уже в древности у людей в Месопотамии, Ханаане, а также у древних греков и евреев имело место понимание существования зла, злых духов, способствующих ошибочному выбору человека, против его воли и воли Бога. В свое время и Рассел Б. (2001) писал:

– «Каждое из существующих в настоящее время объяснений зла – например, генетическая наследственность, социальное окружение, классовое неравенство, невежество, психическое заболевание – способно помочь в решении некоторых индивидуальных проблем и внести свой вклад в наше общее восприятие, но мы по-прежнему остаемся перед лицом того неумолимого факта, что джунгли пребывают внутри нас».

Н.В.Гайдабрус (1999) подчеркивал, что, так или иначе, зло является одним из универсальных категорий философии. Во все времена зло было и остается загадкой, как нарушение причинно-следственных рядов, выстраиваемых для объяснения мироздания. В ряде толковых и энциклопедических словарях зло определяется, как все дурное, плохое, вредное, греховное, как беда, напасть, несчастье, неприятность и пр.

По В. С. Соловьеву (1853—1900), «зло – в широком смысле этот термин относится ко всему, что получает от нас отрицательную оценку, или порицается нами с какой-нибудь стороны; в этом смысле и ложь, и безобразие подходят под понятие зла. В более тесном смысле зло обозначает страдания живых существ и нарушения ими нравственного порядка». Автор писал:

– «Зло является одной из универсальных категорий человеческой культуры, которая от века врождена нам и будет сопровождать нас до той поры, пока существует хотя бы одно существо, обладающее даром сознания».

В.В.Кравченко (2006) упоминает о существовании определения зла, как опыта гибели, разрушения, предчувствия смерти, наличия силы, оказывающей сопротивление не только нашим планам и чаяниям, но и самому нашему бытию. Батай Ж. (1994), В.А.Кутырев (2001) и др. упоминают о том, что зло – не просто человеческая оценка происходящего с ним или с окружающими. За ним стоит какая-то реальность, требующая нашего внимания, учета. Но что за реальность? Какова природа этой реальности? В чем смысл этой реальности?

Считаем нужным привести несколько оригинальных определений природы зла. Жиду А. (1869—1951) принадлежат такие слова: «Вы заметили, что Бог в мире всегда молчит? Говорит только Дьявол… Его шум заглушает голос Бога… Дьявол и Бог – одно, это то же самое, они работают вместе… Бог играет с нами, словно кошка с мышью… Да еще хочет нашей благодарности… Жестокость, вот первичный признак Бога. Дьявол увертлив, непристоен и бесполезен» [цит. – А.Д.Михайлов, 1962—1978].

Демитриу П. (1998) принадлежит слова: «Невозможно знать, существует ли Дьявол как независимая личность, но он необходим как символ абсолютного зла, которое бесконечно превосходит человеческое зло, обширно, как вселенная, громадно, как Бог». «Бог противоречив: один его лик – красота, радость и любовь; другой – ужасный Божий лик, допускающий зло, страх, страдание, тревогу, голод и жажду, физическую боль, невыносимое страдание» [цит. – В.В.Кравченко (2006]).

Дмитриу П. (1998) говорил: «И, хотя естественное зло ужасно, «нет во всем творении ничего превосходящего по жестокости человеческое зло». «Из всех живых существ только человек способен наслаждаться своей жестокостью. Желание причинить боль создает тайную общность палача и жертвы, их сопереживание – мучитель ставит себя на место своей жертвы и наслаждается страданием, которое разделяет» [цит. – Т.Ю.Сидорина, 1998]. Рассел Б. (1872—1970) пишет: «Современное неверие в абсолютное зло – это бегство от ответственности. Это не просто отказ персонифицировать зло… это отказ от понятия преступного намерения, от понятий виновности и греха».

Многие исследователи предупреждают о том, что современное общество склонно объяснять зло наследственностью и средой – но это самообман, так как извинять зло объяснениями его причин – это иллюзия, так же, как и проецировать собственное зло на фантомы и отрицать свою ответственность [Рассел Б., 2001].

Автор подчеркивает в своих исследованиях проблемы зла: «Мир лежит во зле, и нежелание это видеть искажает правду о мире и, следовательно, правду о Боге. Зла в мире гораздо больше, чем под силу причинить людям, и все попытки усовершенствовать мир без понимания трансцендентности зла обречены на неудачу. Дьявол хочет, чтобы мы поверили в бессмысленность жизни, чтобы мы грешили, даже не получая от этого радости, чтобы жили в тоске, равнодушные к чужим страданиям».

Находим нужным привести некоторые слова и из проповеди известного проповедника Паркера Т. (1810—1860): «Зло нетрудно овладеть нашим сознанием, потому что мы с готовностью распахиваем перед ним свой разум и волю. Сатана с легкостью справляется с нашим разумом, потому что он величайший логик. Он красноречив, он философ – и убеждает нас, что каждый из нас всего лишь случайное скопление атомов, у нас нет ни достоинства, ни свободы выбора, да и нужды что-то выбирать нет».

Другой проповедник – Никон Оптинский (1888—1931) говорил: «Зло извращает все идеалы: стремление к свободе сводит к анархии и вооруженному бунту; чувство долга – к бездумной покорности; гармонию – к застывшему и насильственному порядку; любовь – к похоти; равенство – к единообразию; смирение – к заурядности; благотворительность – к любопытству» [цит. – В.В.Кравченко, 2006].

Кольбе М. (1894—1941) пытался объяснить, что «Дьявол имеет три различные, но связанные между собой задачи: он восстает против Бога и мирового порядка; он искуситель и враг человечества; но он и сотрудничает с Богом, который не стал бы его терпеть, если бы тот не выполнял какую-то важную функцию во вселенной» [цит. – Т.Ю.Сидорина, 1998].

В книгах В.С.Соловьева (1988) находим следующие суждения: человеческое сознание склонно оценивать все, происходящее с ним, исходя из простейшей шкалы ценностей. Начиная с первобытных времен, мир удваивается, организуясь согласно системе простейших оппозиций: доброе/злое, небесное/земное, хорошее/плохое. Делом мудрости во все времена было примирение этих оппозиций, поиск того, что стоит над ними.

«Однако даже самая что ни на есть мудрая способность увидеть оправданность происходящего требует огромного мужества и немалого смирения, – так как все равно это происходит. Происходит то, что мы считаем несправедливым, неправильным, возмутительным. Нечто сопротивляется нашим замыслам и предположениям о принципиальной доброжелательности мироздания, в котором мы пребываем», – писал автор.

Расселу Б. (1872—1970) рассуждает так: «Наиболее четко неизбывность зла понимали древние люди, наименее же оно явно для нас, людей эпохи материального и душевного комфорта, предоставленного человеку «гуманистической» цивилизацией, когда изменились многие ценности этого мира. Зло – всегда загадка [Рассел Б., 2001]. «Когда оно свершается, то вызывает протест, затем – удивление и вечно остающийся без ответа вопрос: почему со мной? Зло представляется нарушением причинно-следственных рядов, выстраиваемых нами для объяснения мира и своего пребывания в нем», – таково суждение автора.

Следует вновь и вновь отметить тот факт, что Рассел Б. (1872—1970) является одним из самых последовательных и концептуальных исследователей проблемы Зла. Именно ему принадлежит целая серия монографий, посвященных исследованию концепта Зла, в которых подчеркивается, что зло неестественно, ибо оно нарушает то райское единство с мирозданием, которое тщетно надеемся обрести, и надежда на которое стоит за большинством наших житейских планов и расчетов.