Принеси мне, Санта, антидепрессанты

Может же девушка помечтать, как через пару месяцев она, полностью излечившаяся, приходит в развевающемся платье и на каблуках в кабинет своего бывшего психиатра, садится на стол, закидывая ногу на ногу, и его небесный взгляд скользит все выше и выше к резинке чулка, край которого…

– Так что, Нина, желаю тебе интересного года! – Прервал мои эротические мечты бодрый голос Санта-Клауса. Или Деда Мороза.

Или подарочка от них обоих. Увы – не мне.

– Вряд ли в моем году будет что-то интереснее этого! – Искренне сказала я.

В небесных глазах заискрились смешливые снежинки.

– Так! – Сказал Максим Игоревич. – А ну не сметь грустить в праздник! Запрещаю как врач!

– Вы сейчас не врач, а Санта-Клаус! – заметила я.

– Хорошо, – подозрительно покладисто сказал он. – Я Санта-Клаус и я тебе принес…

Он оглянулся – позади на лестничной площадке стоял довольно увесистый красный мешок.

– Знаешь, что? – Сказал не мой Санта-Клаус. – Пожалуй, кое-что принес.

Он запахнул шубу покрепче и подтянул повыше штаны, специально приспущенные ради шоу. Эх, надо будет узнать, что у меня за соседка снизу, которой такие подарочки достаются.

Или не узнавать, чтобы потом не мучиться от комплексов всю оставшуюся жизнь?

Между тем, Максим Игоревич развязал мешок и нырнул в него, разгребая кучу шуршащих пакетов и разноцветных коробок.

– Так, смотри-ка… – сказал он, зажимая свою шапку под мышкой. – У меня тут с собой рекламные образцы того антидепрессанта, что я выписал. Вот тебе и подарок – начнешь принимать сегодня же!

Он протянул мне пакетик с яркой рекламой лекарства, в котором лежало несколько коробочек с таблетками.

– Вы очень специфический Санта, – сказала я, заглядывая в пакетик.

– Ага, специализированный психиатрический отряд Санта-Клаусов. Так… – он бросил взгляд в глубь квартиры. – Что-то, смотрю, у тебя невесело. Елку купила?

– Кончились! – развела я руками.

– Шампанское… – задумчиво проговорил он, снова заглядывая в мешок. – …Тебе нельзя. Фрукты, салаты – есть?

– Двести грамм оливье!

– Понятно.

Он вздохнул, снова полез в мешок и достал оттуда увесистый пакет с логотипом супермаркета. Порылся в нем, выудил бутылку шампанского и убрал ее обратно в мешок. Остальное же протянул мне. Пока я растерянно пыталась придумать, куда пристроить внезапный продуктовый заказ, он снова полез в свой бездонный мешок с подарками и достал оттуда… елку.

Маленькую, конечно. Белую.

Но он щелкнул выключателем в подставке – и на кончиках ее иголок зажглись разноцветные светодиоды и откуда-то заиграла «Джингл Беллс».

– Это тебе вместо нормальной елки.

Максим Игоревич внес елку в коридор и поставил на пол. Повернулся ко мне и улыбнулся своей белоснежной голливудской улыбкой. А потом взял и напялил на меня свою красную шапку. С помпоном.

– Все, Нина, – сказал он. – Бывай. Пошел я свою Снегурочку радовать. На этот раз надеюсь не промахнуться и не попасть к какой-нибудь бабушке со слабым сердцем.

– Постойте!

Ошарашенная, я стояла по колено в подарках и не знала, как выдавить самое простое «спасибо». Надо же ему тоже что-нибудь подарить! А то как-то неправильно.

Пометалась взглядом по прихожей – ну нет у меня ничего. Кроме… Мой взгляд упал на синий шарик. Ну, дружок, все-таки у тебя будет Новый Год повеселее.

– Вот, – сказала я, аккуратно снимая его и протягивая в ладонях. – Это тоже подарок. Вам.

Максим Игоревич нахмурился – наверное, решал задачу, этично ли принимать у пациентов подарки.

– Спасибо, Нина, – сказал он, склоняясь ко мне, чтобы осторожно забрать хрупкий шарик.

А я вдруг осмелела. Пользуясь случаем, поднялась на цыпочки и чмокнула его губы. Просто захотелось немного безобидного озорства. Глубоко вдохнула запах мандаринов, мороза, синтетики и средства для загара, которым пахла его кожа… Так вот откуда приходит к нам Дед Мороз – с солнечных пляжей. Но…

Вместо того, чтобы прерваться, безобидный легкий поцелуй вдруг стал глубже. Острый край зубов царапнул мою губу, язык проскользнул внутрь – и я задохнулась от забытых головокружительных ощущений…

Снегурочка с четвертого этажа

– Что же ты делаешь, Нина Аверьянова… – хрипло проговорил Максим… Игоревич? Странно называть по имени-отчеству человека, который только что целовал тебя так, что внутри все переворачивалось и в голове зажигались разноцветные новогодние лампочки.

О прочих физиологических подробностях я скромно умолчу.

Хотя если бы я была мужчиной, я бы сейчас вот так же чуть смущенно поправляла что-то в штанах, как Максим.

– Целуюсь, – невинно ответила я, с трудом набирая воздух в легкие. – Это с вашей стороны непрофессионально так себя вести, а мне можно.

– Вообще-то Санта-Клаусы тоже мужчины, – сказал он, отступая на шаг, но продолжая касаться пальцами моей шеи. Там, где их подушечки трогали кожу, растекалось щекочущее удовольствие. Давно меня никто так не трогал…

Давно меня никто не трогал.

– И психиатры? – спросила я.

– И психиатры.

Он отступил еще на шаг, выходя из моей квартиры, а мне хотелось броситься ему на шею и продолжить… продолжить делать то, что вынуждает его быть непрофессиональным психиатром и Санта-Клаусом.

Но Максим только качнул синим шаром в ладони и отступил еще.

– С наступающим, Нина.

И все.

Больше он не оглянулся, подхватывая мешок и спускаясь на свой четвертый этаж.

Я не стала ждать, пока услышу еще раз фразу про подарок для плохих девочек. Захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, потому что ноги не держали.