Тридцать дней до развода

– Гости заскучали? – спросил у Светки.

– Нет, что ты… – Светка притерлась поближе к нему, провела пальчиком по узлу галстука, стрельнула глазками. – Просто покурить отходили, а теперь идем танцевать. Идем, Богдан? Ты как именинник должен танец каждой женщине!

– Да, конечно… – Богдан тряхнул своей пачкой сигарет, но открывать ее не спешил. – Покурю и потанцуем, Светик, когда я тебе отказывал?

Он протиснулся на балкон, как-то незаметно поменявшись с ней местами и оставив ее в комнате. Потянулся закрыть дверь.

?????? ??????? ??????????? ??????????????? ????? ??????????? ????????Светкина улыбка стала натужной, но она помахала ему и направилась в гостиную. А Богдан развернулся ко мне, и только тут я заметила, что у него в руках плед.

Он шагнул вперед, накрывая им мои плечи.

Молча.

Клятвы

Холодная мартовская ночь, свежий ветер треплет волосы. Я снова влюблена в женатого мужчину, и все плохо – но от этого простого жеста я согреваюсь мгновенно. Потому что его пальцы коснулись моей кожи.

И так велико искушение…

Я борюсь с ним как могу. Первая начинаю разговор:

– Прости, пожалуйста, я не должна была так делать… на лестнице. – Я отвожу глаза, потому что он стоит слишком близко и смотрит слишком внимательно. Слушает. – У меня, наверное, с непривычки голова закружилась от местного воздуха. – Я неловко усмехаюсь. – После Москвы он тут слишком свежий, экология у нас хорошая.

– Даш, – прерывает он меня. – Не надо. Ты отлично понимаешь, что не в воздухе было дело.

– Да неважно… – бормочу я, не решаясь поднять на него глаза. Слишком боюсь не устоять, сломаться. Слишком меня тянет к нему, сильно, до боли.

– Важно, – твердо говорит Богдан.

– Ты женат.

– Да, но это не главное.

Кусаю губы, упорно глядя в сторону. Балкон выходит во внутреннюю часть двора, ничего интересного там не происходит. Светятся разноцветными огоньками чужие квартиры, освещает холодным светом фонарь пустую детскую площадку. Но я смотрю туда так упорно, что начинают слезиться глаза. Говорю тихо:

– Только не говори, что вы не настоящие муж и жена, а просто живете вместе.

– Нет, не просто.

– Что она тебя никогда не понимала…

– Понимала.

– Что между вами нет секса уже год, а то и больше.

– Есть.

Вскидываю на него глаза, рву по живому, по недавно зажившему шраму на сердце:

– Разве ты не собираешься врать, чтобы затащить меня в постель?

Он встречает мой взгляд очень спокойно. Руки засунуты в карманы брюк, пачка сигарет в кармане рубашки, галстук он уже поправил, разгладил, как смог. Внешне он совершенно невозмутим, но каким-то десятым чувством я чувствую, как внутри него горит безжалостный огонь. Как вибрируют на бешеном ветру натянутые стальные канаты его нервов. Что руки в карманах сжаты в кулаки, потому что больше всего на свете ему хочется меня обнять.

Чувствую, потому что внутри меня все то же самое.

– Нет, – говорит он, и я успеваю умереть за крошечную паузу между фразами. – Я собираюсь развестись, чтобы затащить тебя в постель.

Отшатываюсь. Голос срывается почти на крик, но я успеваю его приглушить:

– Ты больной, что ли?!

Нет! Нельзя! Что ты творишь?

– Пару недель назад диспансеризацию проходил, все в порядке, могу справку показать. – Он перекатывается с пятки на носок, на мгновение становясь ко мне ближе на пару сантиметров, и мне кажется – зря. Потому что еще чуть-чуть – и наша взаимная гравитация станет непреодолимой и… случится что-то страшное.

– На голову больной! – сиплю я сорванным голосом. Сорванным от крика внутри себя самой, от усилия сдержать этот крик, не выпустить. Что ты делаешь?!

– Психиатр тоже был, – усмехается Богдан.

– Ты просто искал повод для развода? – перебираю я хоть какие-то объяснения его поведению.

– До сегодняшнего вечера даже не думал об этом, – пожимает он плечами.

– Что изменилось?

– Ты.

Так спокойно. Так буднично. Словно каждый день мужчины встречают женщин, целуют их в первую минуту знакомства и тут же решают развестись.

– Прекрати, – прошу я.

Потому что мне слишком хочется поверить. Разорванным по свежему шву кровоточащим сердцем – хочется!

– Ты сама спросила, – пожимает он плечами.

– Никто так не делает… – шепчу я почти неслышно, одними губами.

– Я делаю.

Я мотаю головой, отступая от него шаг за шагом, пока не упираюсь спиной в ограду балкона. Дальше – некуда. А Богдан все еще слишком близко.

– У тебя просто крыша потекла, – говорю быстро, тараторю, чтобы потоком слов удержать его на расстоянии… удержать хотя бы его. – Нельзя разводиться, если ты просто поцеловал кого-то! Если просто возбудился! Подожди – и тебя отпустит! Если б все в таких случаях разводились, статистика была бы еще хуже, чем сейчас. Знаешь, почему наши бабушки и дедушки столько лет вместе жили? Потому что не бросались очертя голову в каждый омут, что…

– Даш… – Он прерывает меня одним прикосновением.

Одним-единственным касанием пальцами моих пальцев, что нервно комкают ткань пледа. Абсолютно невинным. Но меня встряхивает так, что кажется – бригада врачей подъехала с дефибриллятором и шарахнула максимальным зарядом.

– Нет! Не трожь! – вскрикиваю в отчаянии.