Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян

– Роман Илларионович, много хорошего слышал о вчерашнем вашем приёме! – дружелюбно обратился князь к врагу.

– Да что ты, Владимир Игоревич, обычный приём, – толстые щёки тестя императора расползлись в улыбке.

– Обычный… Экий ты скромник – сам же знаешь, что не каждому дано. Вот меня возьми – даже если всё за тобой повторю, то всё едино, не позже чем через час гости будут обсуждать дела, а не веселиться.

– Эт да, – хохотнул петербургский губернатор, – есть такое дело!

Есть контакт! По большей части на интуиции принц прицепил к графу… Да, наверное, самым точным словом будет «поводок»… и не отпустил его, даже когда отошёл за полсотни метров. Владимир держал «поводок» не менее получаса и… Сжать-разжать, сжать-разжать, дёрнуть на себя, ещё раз…

– Графу Роману Илларионовичу плохо, лекаря! – раздался в толпе истошный голос.

В тот раз Большой Карман остался жив – и в следующий раз. Между попытками экстремалу приходилось делать большие перерывы – его самого это страшно выматывало. Затем была попытка набросить «поводок» чуточку по-другому и… Получилось – в начале июля царского тестя хоронили очень пышно, с большими почестями.

– Петруша! – рыдала императрица после похорон. – Па-апа… умер!

Горе женщины было искренним и неподдельным, и муж молча обнял её одной рукой, прижав к себе. Подходили придворные со словами сочувствия, подошёл и Рюген… А почему бы и нет? Какой-то публичной вражды между ними не было, да и лицемерить Владимиру пришлось научиться, так что все считали, что к умершему он был настроен скорее нейтрально.

Генерал-губернатором Петербурга стал Александр Романович Воронцов, и нервная ситуация с наследником продолжилась. Нехорошие шевеления заметил и Миних, но поскольку всё основывалось на интуиции, дело ограничилось ворчанием среди своих. Попытки же Грифича набросить «поводок» на следующего Воронцова успехом не увенчались – самого пришлось откачивать.

Причину понять было нетрудно: «грохнуть» старшего из Воронцовых помог возраст последнего, лишний вес и не самое лучшее здоровье, ну а с молодым такой номер не прошёл. Напротив – «откат» был таким… Решение было одно – ждать момента и пытаться работать косвенно. А там – или коня в решающий момент подтолкнуть, или чего-то в том же духе.

Для развлечения императрицы, впавшей в лютую меланхолию, принц предложил провести турнир.

– Сам подумай, – возбуждённо расхаживал он перед императором, – зрелище яркое и уж точно – запоминающееся.

– А травмы? – засомневался Пётр. – Читал я про турниры – мы столько калек получим…

– Не получим! – Решительно отмёл его предположения Владимир, – мы же не по средневековым образцам будем проводить.

– Не томи!

– Соревнования среди гвардейцев – на клинках будут биться, да бороться, да на кулачках… Да я сейчас долго всё буду перечислять! Тут главное-то в чём? Не бойню устроить, а выявить лучших из лучших, да куртуазно.

Пётр откинулся на спинку кресла и задумался.

– Пап, ну в самом деле – интересно же будет! – поддержал Павел наставника. – Вон, в Шляхетском корпусе и Гимнастической школе знаешь как интересно бывает! А там ведь всё… простенько.

– Интересно, говоришь? – хмыкнул император. – Ну раз так, то и быть посему. Давай-ка ты за старшего, а…

– А Павла мне в помощь, – закончил предложение Грифич.

– Павла? А не рано ли? Дело-то серьёзное…

– Па-ап!

– Не рано, – уверил Владимир, – тут такое дело… Он же постоянно крутится со мной, разъезжает по училищам да школам и по мелочи не раз помогал, так что основы знает. Да и в гвардии он каждую собаку по имени знает, так что справится. Ну и после турнира можно будет говорить и о более серьёзных вещах – если хорошо себя покажет.

На том и порешили, так что подготовка турнира была объявлена официально, а Павел вполне официально получил должность.

За подготовку герцог Вольгаст не переживал – будут, конечно же, какие-то проблемы, но вот серьёзные… Откуда им взяться-то? В Петербурге он давным-давно свой, уважаем гвардией, армией и флотом, да и цесаревич… Ну и конечно же – знания из будущего.

Попаданец участвовал в десятках соревнований самого разного типа, так что представление о самих соревнованиях, судействе и правильном «оформлении» имел неплохие. Да и в восемнадцатом веке пришлось устраивать десятки мероприятий. В общем, «каркас» праздника был подготовлен всего через неделю, а в первых числах августа начался и сам турнир.

Начался он просто – с показательных выступлений гвардейцев, демонстрирующих перестроения и маршировку. Сперва по полкам – и тут небольшое преимущество было у Апшеронского полка.

– Смотри, как дружно-то, – хлопнул по плечу Пётр, с сияющими глазами глядя на перестроения любимцев.

– Хороши, – согласился Владимир.

Затем были соревнования между разными батальонами, ротами и взводами. Победителям вручались кубки с соответствующими надписями и каждому из участников – почётные грамоты. Здесь такое было в новинку, так что восторг у гвардейцев был неимоверный – это же зримое доказательство твоего успеха! Да эти грамоты ещё правнуки хранить будут!

Коллективные соревнования не ограничились перестроениями и ружейными приёмами[147 - Ружейные приёмы — приёмы обращения с ружьём. То есть не только штыковой бой, но и процедуры заряжания и кое-какие «красивости». В описываемую эпоху это был настоящий церемониал, очень яркий и красочный.] – были преодоления штурмовой полосы, бои стенка на стенку, игра в лапту[148 - Игра в лапту была в России популярнейшей и считалась одним из этапов подготовки воинов. В частности, Пётр I прямо предписывал гвардии играть в неё.] и многое другое. Второй день соревнований был чисто кавалерийским и тоже исключительно коллективным.

И наконец, индивидуальные поединки.

– Семёновцы! Хорькин, давай – по сусалам его, по сусалам!

– Апшеронцы! Панов, в дыхалку его!

Зрители бесновались – кулачные бои пользовались на Руси особым почётом, так что и дворяне не считали зазорным принять в них участие. Тут уже Владимир покинул царскую ложу – бойцы порой входили в раж, и приходилось растаскивать их, да и в судействе не всегда дела обстояли гладко.

– Победил Степан Хорькин, капрал Семёновского полка! – проорал герольд.

– Следующий поединок…

– А самому не хочется выйти да размяться, – шутливо ткнул его в бок император, когда в перерыве принц вернулся в ложу, – удаль молодецкую показать.

– Да как бы сказать… – простонародным жестом почесал затылок князь, – хотелось бы, но… Если буду драться в полную силу, то просто поубиваю всех, а если не в полную, то удаль будет не молодецкая, а малодетская, – голосом выделил Рюген.

Пётр несколько секунд осмысливал сказанное, затем заржал самым неприличным образом и принялся пересказывать шутку князя.

– Забавно, – улыбнулась императрица, – но не преувеличиваешь ли ты? А то слыхать я о твоих талантах слыхала, а в деле…

– Ну, драться-то я не буду, – задумчиво сказал Владимир, – но кое-что могу показать.

С этими словами он моментально выбросил руку вперёд и коснулся мундира стоящего в ложе гвардейца.

– Быстро, – одобрительно сказала Елизавета.

– А ты приглядись, – с откровенным самодовольством предложил князь. Пригляделась и…

– Ты никак пуговицу ему согнуть ухитрился за этот миг?! – ахнула женщина. Владимир самодовольно пожал плечами, орлом поглядывая на интересную вдовушку из Голициных.

– Я ещё и не то могу, – раздухарился подвыпивший (несколько раз пришлось мирить поссорившихся вельмож и пить «мировую» вместе с ними) князь.

– Можно? – указал он рукой на протазан унтера.

– Давай, – махнул рукой такой же нетрезвый император. Руки спортсмена обхватили прочное древко, сжали и… древесина затрещала, явственно проминаясь под стальными пальцами,