Хозяин моего тела

У насильственного поцелуя незнакомый вкус – аромат ментола мешается с одеколоном, начисто отбивая мои рецепторы.

Но эти властные упругие касания языка и жажда, с которой он проникает в мой рот, заставляют меня замереть от внезапного прозрения.

Это Элиас, мать его, Конте. Сам Элиас.

Кто еще пройдет через восемнадцать или больше бойцов охраны? Кто заявил мне, что всегда получает желаемое?

Только от этого мне сейчас не легче, потому что Элиас не «мальчик-романтик» и в том, что подвал наверняка не самое страшное из его «увлечений», я теперь нисколько не сомневаюсь.

Это он, но стоит ли мне дать ему знать, что я в курсе?

Наверняка стоит. Иначе этот чокнутый собственник решит, что я шлюха, которая легла под первого встречного. Что мне все равно, с кем.

Я же не сопротивляюсь его поцелую. Я лежу, боясь прикусить себе язык. Это будет не только дико больно. Я где-то читала, что, откусив себе язык, можно даже умереть.

Когда мужчина, в котором я подозреваю Элиаса, на миллиметр отстраняется, чтобы перевести дыхание, я скороговоркой выпаливаю:

– Включи свет, Элиас. Я знаю, это ты. – Он опять только хмыкает, но я не сдаюсь: – Ты сам хочешь меня видеть. Тебе будет приятнее. Включи свет. Я соглашусь на все.

Мне до боли и до безумия страшно. Каждая секунда кажется вечностью, а все тело словно покалывают миллиарды иголочек.

Пора признать: я не знаю Элиаса Конте. Я даже примерно не представляю, что у него в голове.

Но я хочу и могу его узнать.

Потому что позволить ему изнасиловать меня, а потом ненавидеть его всю оставшуюся жизнь будет чертовски глупо. Пусть он любит жесткость, он не псих.

И я повторяю:

– Я согласна. Только включи свет. Я сделаю все, что ты скажешь.

Этого достаточно. Ни прибавить, ни убавить. Решать ему.

Если он любит насиловать девушек, если он чудовище, обожающее рвать и причинять боль, мне уже не спастись.

Он прав: я сама пришла к нему в дом. Сама его дразнила. Сама подписала чертов контракт. Я не напрашивалась на насилие, но и не бежала из поместья. Я дала Элиасу над собой власть.

А сейчас впереди полная неизвестность, потому что я тоже могу ошибаться.

– Хорошо, Лола. Проверим. Поцелуй меня, – от знакомого низкого голоса я вздрагиваю.

А вдоль позвоночника прямо волна мурашек от облегчения. Это все-таки Элиас. Чертов сумасшедший Элиас Конте!

И в голове одна мысль: он настолько меня хочет, что на самые крайние меры пошел. Не было бы всей этой жути, наверное, согласись я с ним по пляжу пройти.

Не скажи я, что не люблю его.

Я сейчас даже не представляю, как я к нему отношусь. И порвать его в клочья готова за то, что он так меня напугал. И поддаться, дотла сгорев в его темной страсти.

А он… ждет.

С самой первой нашей встречи ждет моего поцелуя.

Я аккуратно поднимаю руку и на ощупь ищу его лицо. Глажу мягкую кожу скулы и жесткие волоски щетины. А потом нащупываю губы. Горячие и… не успеваю я понять ощущение, как Элиас резко касается моего пальца языком.

В кромешной темноте все ощущения в разы острее. От жаркого прикосновения в низ моего живота устремляется волна раскаленных мурашек.

Все нервы на пределе, будто оголены.

У нас с Элиасом словно временное перемирие. Будто я несу белый флаг по минному полю.

Я оставляю пальцы на его губах, чтобы не потерять их, и осторожно тянусь навстречу. А в голове глупая мысль: вдруг ему не понравится?

Мы целовались уже несколько раз, но всегда вел он. Опасный, напряженный и дикий Элиас Конте. Он так и держит меня в объятиях, придавливая весом своего мускулистого тела – уже не расплющивает меня о ложе, но я чувствую каждую его каменную мышцу.

И то, что упирается в меня между ног, тоже чувствую. И от этого во всем теле странное оцепенение, а в голове легкий туман.

Мой первый раз будет таким. Именно таким. Вот этим. Где-то в лесу и в острой, наполненной страхами и предвкушением темноте.

Уже совсем скоро все случится. Мне жутко и… волнительно.

Я прикасаюсь губами к горячим губам Элиаса, и меня легонько встряхивает. Быстро чмокаю его в губы. Без языка.

Но давление между ног становится ощутимо острее, а мне внезапно хочется… потереться об него.

Прямо об огромный напряженный член.

Мысль о том, что я смогу получить оргазм даже так, внезапно кажется мне дико возбуждающей.

Сам воздух в комнате словно становится гуще, наполняя все тело электрическими импульсами.

Я не хочу отпускать Элиаса. Я хочу его касаться. Тереться, пока меня не накроет мощнейшая волна наслаждения. Хочу целовать его губы почти невинно, но так, что от каждого поцелуя станет кружиться голова.

– Я включу свет, малыш. Ты права. Так нам обоим будет приятнее, – меня бьет сладкая дрожь от звука его хриплого голоса.

– Подожди. – шепчу: – Говори мне что-нибудь на ухо, пока я… – и я делаю жадное движение бедрами.

А Элиас вдруг с глухим рычанием отстраняется. Спустя несколько мгновений мне кажется, что в комнате стало светлее.

А затем Элиас резко задирает юбку моего платья вверх и парой рывков сдергивает с меня трусики.

И меня внизу, прямо там, касается что-то ужасающе твердое и горячее.

На ухо я слышу слова, отзывающиеся в животе сладким томлением.

– Я хотел вылизать тебя всю, Лола. И потом – сделаю. Но сейчас ты слишком сводишь меня с ума.

Мне немного больно – соски стали настолько чувствительными, что кружево лифчика царапает их.