Летняя любовь. Подарочное издание дачных историй от Аси Лавринович

– Ребенок, ты снова на одних бутербродах? – нестрого спросила она.

– Подумаешь. Они вкусные!

– Садись за стол, плов подогрею.

– Да я только бутик доела, – вяло запротестовала я.

– Садись-садись. Живо!

Пришлось подчиниться. Я делала недовольное лицо, мол, совсем неголодна, а меня заставляют есть, как маленькую… Но у самой от уютного звяканья посуды и ароматных запахов поселилось в душе счастье.

Завершив дела по дому, Софья Николаевна убежала к внукам. Я позвонила Ирке, но у Третьяковых в этот вечер были гости, поэтому мы с подругой толком не пообщались. Сделав на завтра уроки, я завалилась на кровать с книгой.

Папа вернулся позже обычного. Я слышала, как гремел замок в прихожей. Думала, отец, по привычке, сразу направится в душ, но он первым делом заглянул ко мне. В комнату тут же проник запах дорогого парфюма и алкоголя.

– Как дела? – спросил отец.

– Нормально, – ответила я. – Что сегодня отмечал?

– У нас новый заграничный партнер, – похвастался папа. Его глаза блестели. – Я в июне в Италию улетаю, Вера. Поживешь одна?

– Я сама на две недели в лагерь уезжаю, забыл? – буркнула я.

– В лагерь? – озадачился отец. А ведь я ему сто раз об этом говорила. И не удивилась бы, если б он сейчас спросил: «А вообще, сколько тебе лет, Вера?»

– Да, в лагерь. Дали путевку за хорошую успеваемость, – как маленькому, терпеливо принялась объяснять ему я. – Еду за счет гимназии.

– Так ты у меня молодец, отличница, – широко улыбнулся папа. Когда он так улыбался, то казался еще моложе. В такие моменты был похож на студента, одолжившего у отца костюм и галстук, которые ему, впрочем, шли.

– Спасибо, папа, – кивнула я, возвращаясь к книге. Попутно взглянула на наручные часы. Было уже поздно, но никто никогда не гнал меня в постель. Не напоминал, что завтра в школу, не спрашивал, сделала ли я уроки… Порой мне было дико слышать от Ирки, что их с Даней за что-то собирается наказать отец. Я бы, наоборот, с радостью наказала своего папу. Оставила бы его под домашним арестом, чтобы он, например, не задерживался по вечерам в баре с друзьями или не знакомился со всякими девицами легкого поведения.

– Катерина за тобой, если что, присмотрит.

– Катерина? – удивилась я.

– Ты забыла про завтра? Мы идем в ресторан. Втроем. Не сюда же ее приглашать…

Отец растерянно оглядел нашу квартиру.

– Если только ты захочешь что-то нам приготовить, – немного смущенно добавил он.

– Сам готовь! – грубо ответила я. – Для своей Кати.

– Та-ак, – протянул отец. – Кажется, уже что-то намечается.

Я уставилась в раскрытую книгу, но не могла прочитать ни строчки. Меня накрыло уже знакомой взрывной волной. Подобное я испытывала в прошлом, когда мама рассказала о своем мексиканце.

– Просто не хочу, чтобы за мной кто-то присматривал, – наконец сказала я. – Тем более какая-то Катерина. Откуда она вообще взялась?

– Хочешь ты с ней знакомиться или нет, но она все равно будет в моей жизни, – строго сказал отец. Казалось, после этого нравоучения у него весь хмель вышибло. – Будь готова в пятницу, поняла?

Я упрямо молчала. Думала, папа выйдет из комнаты, но он вдруг устало потер ладонью лоб и как-то странно расхохотался.

– Черт возьми, подростки! Я знал, что рано или поздно это случится. Забавно, но я вообще не помню себя в твоем возрасте.

Отец уселся передо мной на полу и положил голову на кровать, как провинившийся пес. Я нарочно отвела взгляд.

– Вер, я инфантильный, да?

– Такой же, как и мама.

– Прости. Ты никогда не думала, почему так сложно признаться в чувствах тому, кто дорог тебе больше всего на свете?

– Это ты сейчас к чему? – насторожилась я. Неужели он решил излить мне душу по поводу Катерины?

– Так просто было сказать тебе о своей любви, когда ты была маленькой девочкой. А сейчас все как-то… Странно. Вера, ты же знаешь, как я к тебе отношусь?

– Ты меня любишь, наверное? – подсказала я.

– Да, – кивнул отец. – Ты права. Люблю.

И снова рассмеялся. Только на сей раз не растерянно, а как-то грустно. Тогда я осторожно коснулась рукой его волос. Мы молчали.

– Может, все-таки примешь мое приглашение и мы все вместе поужинаем завтра? Дай ей шанс, пожалуйста.

– Хорошо, – согласилась я. Но все-таки мысль, что в нашей квартире появится какая-то незнакомая женщина, меня пугала. Только мы научились жить без мамы, и тут такое.

– Отлично! – папа быстро поднялся на ноги. – Тогда уроки заранее сделай на субботу. А вы вообще учитесь по субботам?

Я только вздохнула. Отец улыбнулся и, что-то напевая, вышел из комнаты. Оставшись одна, я взяла в руки телефон и отыскала мамин номер. Мама говорила, чтобы я позвонила ей, как только что-то подобное случится. Потому что отец в жизни не скажет ей о своих намерениях во второй раз жениться. В Мехико сейчас в самом разгаре рабочий день и +27 градусов, в то время как у нас вечер был пыльным и ветреным.

Я долго смотрела на номер, не решалась нажать на вызов. В конце концов снова убрала телефон под подушку. Мама говорила, я могу ей позвонить в любое время, когда мне будет плохо. Например, как сейчас. Но я почему-то никогда этого не делала.

* * *

Из кабинета химии мы с Третьяковой еле выползли. Итоговая контрольная за год далась обеим тяжело. Ни я, ни Ирка особо химию не понимали, и если бы не записка от Дани, в которой он подробно расписал ответы на пару задач сразу по двум вариантам, мы бы вообще не справились.

– Какой же твой брат молодец, – сказала я, когда мы шли по коридору.

– Ага! Думаешь, это все бесплатно? Да дома он мне столько поручений даст, что я свихнусь! Заставит кроссовки его почистить, шмотки погладить… Даня бескорыстно ничего для меня не делает.

Я обняла за шею ворчащую Ирку. Как здорово, что Третьяковы есть в моей скучной никчемной жизни. Без них бы я совсем пропала. Особенно без Ирки. И, конечно, было бы совсем кисло без вкусных котлет ее мамы.

– Скоро в лагерь покатим, собирай сумки, – сказала я. – И Дане то же самое передай.

– Ты поговорила наконец с Никитой? – посмотрела мне в глаза Ирка.

– Ну как поговорила… – замялась я. – Просто с утра сдала Лидии Андреевне список из десяти фамилий.