Планы на лето

Гости разошлись ближе к полуночи, и, когда в квартире наконец стало тише, я уснула, но спала беспокойно. Мне снилось мое детство. Помню я себя примерно с четырех лет. Родители уже тогда уезжали на все лето в Крым раскапывать греческие усадьбы, а нас оставляли разным родственникам. Сначала увозили в деревню к бабушке. Там я ловила с братом лягушек и спала на большой старой печке. Мы собирали вокруг себя деревенских ребят и рассказывали про родителей и их экспедиции. Это в основном делал Вова. Ему всегда нравилось производить впечатление на других. Нередко он что-то приукрашивал или вовсе придумывал. Когда родители впервые уехали в Африку, брат рассказал, что отец подхватил малярию. Эти слухи быстро дошли до бабушки, и в тот же вечер она слегла от волнения. Ох и влетело тогда Вовке за его рассказы…

Летом, возвращаясь от бабушки, мы попадали в следующие руки – к дедушке, отцу моей матери. Бабушка и дедушка уже давно были в разводе и не жили вместе. Дед всегда мечтал о сыне, но имел двух дочерей, мама – старшая. Мы первые внуки, а Вовка – еще и долгожданный пацан, которого дед с детства затаскал по всевозможным секциям. Мне в это время приходилось отсиживаться в квартире с игрушками и покорно ждать их – спичками не баловаться, чужим не открывать. Это время я ненавидела всей душой. Конечно, родители перед каждым отъездом заваливали нас игрушками, но куклы и их дома быстро надоедали. В то время как Вова бегал по секциям, занимался футболом, заводил знакомства и всячески социализировался, я тухла в своей комнате. Потом дедушка женился второй раз, Вовка повзрослел и уже бегал по секциям самостоятельно. Дед после свадьбы укатил с молодой женой в другой город, а мы вновь обрели новую семью – тетю, мамину младшую сестру Иру.

Ира жила в нашей квартире, но чаще пропадала на тусовках. К воспитанию относилась, мягко говоря, прохладно. Курила прямо на кухне, подавая дурной пример, и позволяла делать, что нам заблагорассудится. Вова, пользуясь отсутствием Иры, уже тогда принялся водить друзей в квартиру. Особенно часто у нас зависал Матвей. У нас с Вовой даже был некий бартер – брат делал за меня математику, а я таскала в комнату бутерброды с колбасой и сладкий чай, пока Вова и Матвей играли в приставку. Если честно, с появлением в доме Мальцева моя жизнь немного преобразилась. И я не только об отличных оценках по математике. Матвей часто предлагал Вове взять меня с собой, и брат под его напором сдавался. Наконец и я могла «вдохнуть жизнь». Из-за Мальцева наша компания часто попадала в передряги, и я поражаюсь, как мы не загремели в колонию для несовершеннолетних. Нет, ничем особо опасным и противозаконным мы не занимались, просто долго шатались втроем по улицам, играли на автоматах, иногда Матвей пел на улицах, а мы с Вовой собирали деньги в бейсболку, а потом ели мороженое на заработанный гонорар. Катались зайцами на электричке до залива и проводили на пляже весь день. Тот период я вспоминаю с большим теплом. Когда мы стали чуть старше, Вова решил, что теперь им с Матвеем пора обзавестись подружками. Я больше не вписывалась в их компанию и снова осталась одна. Хорошо, что в восьмом классе к нам пришла новая ученица – Дина Ибрагимова. Она и стала первой девчонкой, с которой я наконец смогла подружиться. Вова и Матвей мне больше стали не нужны, хотя в глубине души я, наверное, немного скучала по тем беззаботным временам: катимся втроем на трамвае, и в окно врываются лучи вечернего майского солнца, а мы едем прямиком в мое счастливое прошлое…

Потом мне снилась Африка, которую я никогда не видела, но представляла себе именно такой: с жирафами, слонами и носорогами, со звездным небом, горами и синим океаном, на берегу которого мы втроем и очутились, когда сошли с того самого майского трамвая.

На пляже мы снова беззаботно ели пломбир в стаканчиках (и где бы мы нашли его в Африке наяву?). А после, искупавшись, болтали и громко смеялись, перебивая грохот волн. А потом Вова вдруг куда-то исчез, и мы остались с Матвеем вдвоем. Мальцев еще не обсох после купания, и я не могла отвести взгляд от его длинных, слипшихся от воды ресниц. Меня охватило страшное волнение, а Матвей вдруг молча обнял меня, как тогда, на школьном подоконнике, притянул к себе и легко поцеловал в губы. Во сне я не сопротивлялась нашим поцелуям. В голове шумел океан, а сердце от нежности выросло до таких размеров, что ему стало тесно в груди…

В полном блаженстве я открыла глаза. Солнце освещало комнату мягким утренним светом. Из кухни доносился звон посуды. Неужели мама вернулась из деревни раньше? Я продолжала улыбаться, хотя сон уже потихоньку рассыпался. Мне не хотелось с ним прощаться, поэтому я постаралась снова прокрутить его в голове. А когда наконец осознала, чем все закончилось, охнула и натянула одеяло на голову. Это. Просто. Кошмар. Приснится же такое! Снова послышалось громкое звяканье. Я поднялась с кровати и на цыпочках вышла из комнаты.

Оказалось, на кухне хозяйничает Мальцев. Я бесшумно прошла за стол и, подперев щеку, принялась следить за его действиями. Матвей, босой, в шортах и футболке, пек вафли. На голове – наушники, в которых громко орала какая-то группа, по всей видимости AC/DC. Сначала я гипнотизировала его темный затылок. Затем перевела взгляд на широкие плечи и крепкую спину. Вспомнила свой сон и смутилась. Тут Мальцев обернулся и обнаружил мое присутствие.

– Доброе утро! – бодро сказал он, стянув с головы наушники.

– Доброе! – зевнула я. – Ты снова ночуешь у нас?

В нашей квартире пустовали гостиная и комната, которая когда-то была родительской спальней, но уже несколько лет таковой не являлась, в ней уже успели пожить дедушка и Ира.

В детстве Матвей часто оставался у нас на ночь, и его отец никогда не возражал, что сын пропадает в гостях сутками. Тогда мне казалось, что у Мальцева понимающий отец, который доверяет своему ребенку и дает ему полную свободу. За столько лет я так и не узнала ничего о его папе. Как только речь заходила об отце, Мальцев ловко уходил от темы и заговаривал зубы. Я знала, что его мать погибла в аварии, когда Матвей был совсем маленьким. А отец когда-то числился в звездах – был рок-музыкантом. Как-то раз из любопытства я пыталась найти в интернете информацию о группе, в которой он играл. Фотографии нашлись только старые, но молодой мужчина на них выглядел очень эффектно. Отец и сын очень похожи – оба высокие, кареглазые, такие всегда привлекают внимание. Матвей пошел по стопам отца и, несмотря на сумасбродный характер, к музыкальной школе относился со всей серьезностью. Вовка как-то обмолвился, что музыка – единственное, что связывает Мальцева с отцом. Собственную группу Матвей сколотил в прошлом году. Из-за того, что мы близко не общались, я ни разу не слышала, как они играют. Знала только, что по выходным ребята подрабатывали «живой музыкой» на корпоративах.

– Ага! Вафельницу у вас нашел в шкафу, – сказал Матвей. – Ты знала о ее существовании?

– Наверное, это Иринина, – предположила я, так и не припомнив, готовила ли она когда-то нам вафли. – А Вовка еще спит?

– Спит, – кивнул Матвей, украшая вафли ягодами, – вчера ушел провожать Соню и вернулся поздно.

Я нахмурилась. Значит, они окончательно помирились, что мне совсем не нравилось. Ох и хапнет еще горя мой братец с этой девицей.

Матвей поставил передо мной тарелку с вафлями, украшенными сливками и ягодами. Выглядело очень аппетитно. Я пришла в восторг, но отчего-то снова немного смутилась и решила не демонстрировать эмоции. Потянувшись к тарелке, спросила:

– А ягоды где раздобыл?

– В магазин с утра сгонял, – беспечно ответил Матвей, – сливки еще купил. Да ты ешь!

– Ммм, голубика, – все-таки не смогла сдержать я улыбку.

– Я помню, что ты ее любишь, – сказал Матвей.

Наши взгляды встретились, и Мальцев мне улыбнулся. Я поспешно опустила глаза. Хорошо, что на кухне появился сонный Вова, иначе Матвей точно заметил бы мое смущение. И все из-за глупого сна.

– О-о-о, ты уже кашеваришь, – удивился брат. – А мы с Катькой снова хлебом с колбасой на завтрак перебились бы. Оставайся сегодня у нас, хоть голодать не будем.

Про наши с Вовкой кулинарные способности можно рассказы писать наподобие «Мишкиной каши»?[1 - «Мишкина каша» – рассказ Н.?Носова.]. С Матвеем же мы ели полноценную домашнюю еду, очень вкусную. Не знаю, от кого Матвей перенял такие кулинарные способности, учитывая, что рос с отцом.

– Какие планы на выходные? – спросил Матвей, почему-то поглядывая больше на меня, чем на брата.

– Соня предлагает на экскурсию в Репино сгонять, – ответил лениво Вова. – Ты с нами?

Я принялась за вафли, не глядя на брата и его друга. Вова едет на экскурсию… Что за несочетаемые слова в одном предложении?

– Ну-у, – неуверенно протянул Мальцев, – можно.

– В воскресенье к тебе на репетицию, – напомнил другу Вовка. А затем обратился ко мне: – Ты дома оставайся, физику учи. До конца учебного года месяц остался.

– Да больно вы мне нужны, – тут же отреагировала я. Стало обидно. Не потому, что не пригласили, но брат сказал это таким тоном, будто я навязывалась к ним в компанию. – Тем более твоя Соня.

Вовка нахмурился, но ничего не ответил. Я взяла еще одну вафлю и гордо удалилась в комнату, еще не зная, что у судьбы, вернее у Сони, на меня свои планы.

Глава четвертая

Авериной взбрело в голову взять меня с собой в Репино, и это стало для всех настоящим сюрпризом. Обычно подружки брата не горели желанием общаться со мной, а тут Соня с порога заявила, что в компании одних парней ехать отказывается – ей наскучили мужские разговоры. И это учитывая, что я никогда не проявляла к Авериной дружелюбие, да еще и винила в недавней ссоре между лучшими друзьями. Возможно, хитрая Соня решила находиться поближе к семье возлюбленного, а учитывая, что у брата из близких только я, деваться ей просто некуда.

Вова поначалу принялся возражать: брать меня с собой ему не хотелось. Как мама, привязался к физике. Матвей убеждал, что физику можно сделать и завтра, никуда она не убежит. Я снова прикинулась, что мне все безразлично, хотя в глубине души – так глубоко, что стыдно самой себе признаться, – очень хотела провести субботу с братом и его друзьями. С тех пор как Дина стала встречаться с Виташем, я чувствовала себя покинутой. К жизни без родителей уже привыкла, а вот потеря подруги приносила щемящую боль. В конце концов Вовка махнул рукой, мол, пускай едет, а я дурашливо отвесила благодарственный поклон за то, что барин соизволил меня отпустить. Брат, конечно, шутку не оценил.

До Репино добирались на электричке. Уже начался дачный сезон, поэтому в выходные вагоны были переполнены. Нам с трудом удалось отыскать свободные места, на которые Вова и Матвей по-джентльменски усадили нас с Соней, а сами ушли в другой вагон, где было не так тесно.

Некоторое время мы с Соней ехали молча. За окном проплывало яркое синее небо с перистыми облаками. Я достала из кармана беспроводные наушники и включила любимый плейлист. Аверина же вытащила из сумочки зеркальце и карандаш для губ и принялась поправлять макияж. Сегодня она была в укороченном зеленом плаще, белой блузке и брюках. Вырядилась так, будто собиралась не за город, а в ресторан. Заметив, что я на нее поглядываю, Соня что-то сказала мне. Из-за музыки я ничего не расслышала и только поморщилась. Тогда Аверина демонстративно вытащила из моего уха один наушник.

– Эй, ты чего? – возмутилась я.

– Хочешь накраситься?

– Не нужно, – покачала я головой. И немного подумав, привычно съязвила: – Я и без косметики красивая.

– Это правда, – вполне серьезно согласилась со мной Соня, – у тебя такие длинные ресницы… Ты пользуешься какой-то сывороткой?

Я с любопытством взглянула на нее:

– Мне кажется или ты решила ко мне примазаться?

– С чего мне к тебе примазываться? – улыбнулась Соня. – Ты, что ли, принцесса Уэльская? Я сама по себе. И всегда говорю, что думаю. Мне захотелось сделать тебе комплимент – я сделала. Искренне.

– Спасибо, – обескураженно отозвалась я. Комплименты мне делали не так часто. – Но ты не думай, что я пищу от радости из-за того, что Вова с тобой встречается. Может, со стороны кажется, будто мы сейчас не особо близки, но он самый дорогой мне человек, и я не позволю пудрить ему мозги.

Теперь настал черед Сони смотреть на меня с интересом.

– Ты о чем?

– Разве не ты рассорила его с Матвеем?

У Мальцева до сих пор не сошел до конца синяк под глазом. Даже в электричке он ехал в любимых солнечных очках. На Вовке все зажило быстрее. Он не такой неженка, как Матвей.

– А-а-а, ты об этом, – засмеялась Соня, чем снова обескуражила меня. Будто в драке лучших друзей было что-то смешное. – Думаешь, я виновата?

– А кто ж еще? Думаю, они подрались из-за девчонки.

– Из-за девчонки, – кивнула Соня, – только не из-за меня. Я наушники забыла, не дашь мне один?..