Влюбить за 90 секунд

– Прекрати ржать! Бабуля сама связала…

– Видимо, все чувство стиля досталось твоей сестре…

– Я и сейчас без нее шмотки не выбираю, – признался Ярик. – Вот в этом свитере завтра и пойдешь…

– Это слишком жестоко, – серьезно сказал я. – Мне не то что номер телефона не дадут… а в «дурку» заберут.

– Тебе давно там самое место! – расхохотался Ярик. – Водолазки точно не подойдут… Ты подкачанный для них. Я в школе вообще в зал не ходил!.. Так! Вот то, что нужно!

Ярослав вытащил черную футболку с крупной белой надписью I’m virgin и кинул ее мне.

– Классика! – рассмеялся я. – Теперь понимаю, почему тебе раньше девчонки не давали… номера телефонов.

– Светка, шутница, на шестнадцатилетие подарила, – поморщился Ярик. – А я как бы вообще про шмотки не заморачивался. К тому же немецкий в школе учил…

Подобрав мне самый нелепый в мире наряд, Ярослав критично осмотрел меня. Затем демонстративно зевнул. Я последовал его примеру. На улице уже рассвело.

– Слушай, ну, рожу-то твою смазливую не спрячешь, – покачал головой друг. – Погоди! Я сейчас…

Ярослав снова вышел из комнаты и вернулся с очками в старомодной металлической оправе.

– Мама в начале нулевых носила, для солидности. Они «пустышки», бери! Для одного дня, чтобы попросить телефончик, сойдет.

Я надел очки.

– Круто! И волосы еще тебе гелем залижем. Нормальный из тебя додик получится… В роль ты вживаться умеешь. Нужно только придумать, где тебе гламурную девчонку встретить. В клуб все равно не пустят в таком виде…

– Завтра… вернее, уже сегодня, – суббота. Что делают интересующие нас девчонки по выходным? – сказал я.

– В магазы за шмотками ходят? – оживился Ярик. – Точно! Пойдем в самый крупный торговый центр, там к кому-нибудь и подкатишь…

Ярослав в предвкушении потер руки.

– Ты похож на большую муху, которая села на… – начал я.

– Заткнись и готовь денежки, клоун! – отозвался Ярослав. – Скоро пойду тратить штуку баксов… И по такому торжественному случаю надену свои новые «джорданы».

– Если что, я люблю кленовое с грецким орехом, – посчитал нужным сообщить я. – И готовься кукарекать на свидании с очкастой Царевой, на которое пойдешь после того, как на груди набьешь ее портрет…

– Чего-чего? – возмутился Ярик. – Это и есть твое желание? Ты сейчас сам закукарекаешь…

Мы стали лениво переругиваться. В какой-то момент мне надоело спорить. Дико захотелось спать. Я пытался уснуть, ворочаясь в кресле-мешке, с мыслью о том, что заключать пари с похмелья в полседьмого утра – не самая удачная идея. В это время Ярослав уже храпел, лежа на своей кровати, заваленной вещами из его прошлой несчастливой жизни.

Глава третья

Алена

Петька передал мне под столом еще одну чесночную гренку. Втайне от Царевой. Я в знак благодарности с силой пнула друга ногой. Петя сделал страшные глаза, что, наверное, означало: Горошкина, ты ужасный человек! И больше от меня ничего никогда в жизни не получишь…

Я тяну гренку ко рту. Она такая теплая, хрустящая… Конечно, от меня потом за версту будет разить чесноком. Ну и что? Что ж мне, целоваться, что ли, с кем-то?

Внезапно я встречаюсь взглядом с симпатичным парнем. Почему-то не могу рассмотреть его лицо как следует… Сердце бешено стучит где-то в горле, и в голове немного шумит. Может, это от мартини? Я вижу только его глаза. Карие. Очень глубокие. Бездонные.

Этот парень подходит к нашему столику и, нагнувшись к моему лицу, негромко произносит:

– Ты пахнешь, как любовь. Ты – сумасшествие с первого взгляда.

– Что, простите? – переспрашиваю я. Во рту пересохло. – Это вы мне?

– Ты пахнешь шоколадом. Пахнешь, как цветы… – продолжает парень, не отводя от меня взгляд. И я таю, как ванильное мороженое, которое в сорокаградусную жару оставил на скамейке какой-то непутевый ребенок.

– Пахнешь, как мечты, воплощаемые с нуля. Пахнешь, как желание – чистое животное желание…

– Прошу, не останавливайтесь! – говорю парню, позабыв даже о жирной вкусной гренке в руках.

– Ты пахнешь на шестнадцать. Ты, как первое свидание…

Внезапно парень начинает исчезать. Прямо на моих глазах становится полупрозрачным.

– Эй, здрасте, приехали! – возмущаюсь я. – Вы куда это? А дальше?..

А дальше я понимаю, что это был всего лишь сон. И парень проговаривал слова из песни, которая стояла на звонке. Трубка, вибрируя на полу около кровати, продолжала скандировать:

«Ты пахнешь так, что ты пьянишь. Пахнешь, как незабываемый движ…»

Я схватила телефон и сердито гаркнула:

– Слушаю!

– Ой, Горошкина! – тут же отозвалась Ксеня. – Ты че так орешь? Не в духе, что ли? Спишь?

Я почувствовала, что щеки горят от смущения. Это после странного, но очень приятного сна.

– Конечно, сплю! Суббота! Как бы выходной!

– Как бы выходной, значит? А про пари наше ты не забыла? Мы ж договаривались с самого утра подготовку начать! Давай дуй в квартиру Насти!

Ксеня так быстро трещала, что и слово не давала вставить. Я откинула одеяло, подошла к окну и открыла жалюзи. Тут же в комнату проник ласковый солнечный свет. Во дворе ни единой души. Конечно, все нормальные люди в выходной отсыпаются… А мне тащиться на эту каторгу. Хотя погода вроде хорошая. Располагает к утренним прогулкам по пустому городу.

– Ты слушаешь меня вообще? – возмутилась Ксеня. – Уже скоро стилист-визажист придет…

– Визажист? – ахнула я. – Стилист? Настоящий?

– Нет, надувной! – продолжала сердиться Ксеня. – В Роспечати купила за семьдесят рублей! Можно его с собой в бассейн брать…

– Какая ты шутница, Царева! Отключаюсь!

Я нажала на «отбой» и отправилась в душ. Родители еще спали. Выйдя из ванной, столкнулась в коридоре с папой.