Сказка о снежной принцессе

«Исправить безобразие», которое мы с Лелей устроили на голове, стоило половину маминой зарплаты. Сожженные волосы пришлось отрезать по плечи. Родной цвет волос ко мне до конца не вернулся, мы с мастером решили оставить волосы русыми. Новая стрижка мне понравилась. И в школе я получила много комплиментов от одноклассников. А мама со мной несколько дней не разговаривала.

Я так и не призналась ей, что решила изменить цвет волос из-за парня. Мама оскорбилась бы. С папой они разошлись из-за того, что он не мог принять ее такой, какая она есть: творческая, немного сумасбродная, свободная художница, которая день и ночь пропадала в своей мастерской. Отец всегда считал несерьезной не только саму маму, но и ее работу. Да, мамины картины не приносили ей огромного дохода, и все-таки она оставалась верна себе. После развода у мамы случилось два романа, о которых мы с дедушкой знали, но замуж она не вышла. Мама отшучивалась, что хорошо быть свободной, а мы с дедушкой считали, что она лукавит и частенько чувствует себя одиноко – особенно на фоне замужних подруг, поэтому время от времени старались устроить ее личную жизнь…

Жаль, что мама так расстроилась из-за моих волос. Но в тот день, глядя на себя в зеркало, я поняла, что раз уж я пошла ради Рубцова на такие жертвы, назад дороги нет: Вадим точно будет моим.

Глава третья

С этапа тайного воздыхания я перешла в активную фазу охоты на Рубцова. Несмотря на проведенный в медпункте день, в школе Вадим по-прежнему не обращал на меня внимания, а ведь мои волосы стали на несколько тонов светлее.

С Никой у Рубцова вскоре тоже разладилось, как донесла мне Леля. Подозреваю, без вклада Корниенко здесь не обошлось. Все-таки мужская дружба победила увлечение девчонкой. Ну ничего! Уж я точно не стану причиной разлада этих двоих. На Корниенко мне было чхать с высокой колокольни. Даже проскочила шальная мыслишка свести их с Лелей, а то чего оба ходят неприкаянные… Впрочем, я явно забегала вперед.

Пока Вадим свободен, медлить нельзя. Именно поэтому я записалась в нашу местную группу поддержки, чтобы быть ближе к Рубцову, который играл в баскетбол за нашу школу. В детстве я занималась народными танцами, поэтому опыт какой-никакой имелся. Мама мою инициативу приняла с восторгом. Она всегда сожалела, что я бросила танцы, а тут такая приятная новость. О том, ради чего все это затевалось, я скромно умолчала.

Но группа поддержки не принесла желаемых результатов. Из изменений: теперь я знала еще больше школьных сплетен от девчонок из команды, а из-за выездных игр отстала по алгебре.

Рубцов, будучи капитаном команды, не обращал на меня внимания. Зато Корниенко, выступавший под четвертым номером, то и дело бросал на меня высокомерные взгляды, чем невероятно выводил из себя. Как-то перед игрой я подошла к нему и сказала:

– Ты во мне дыру проглядишь.

– Уже, – ответил невозмутимо Егор, ничуть не смутившись.

– Что уже? – не поняла я.

– У тебя дырка на юбке. Сзади.

Я оглянулась и громко чертыхнулась. Видимо, зацепилась в раздевалке за гвоздь и не заметила, как порвалась ткань. Ну почему все девчонки как девчонки, а я такая несуразная?

Хотелось поскорее спрятаться, но тут Корниенко поинтересовался:

– Волосы ради Вадима перекрасила?

– Ну не ради тебя точно, – буркнула я, пятясь к раздевалке. Егор страшно раздражал. Хотелось запустить в него баскетбольным мячом, но у меня в руках был только яркий помпон.

– Тебе идет! – выкрикнул напоследок Корниенко.

– Новый цвет волос? – уточнила я.

– Короткая юбка, – усмехнулся Егор.

Учебный год пролетел незаметно. Мне так и не удалось близко подобраться к Вадиму. Я потерпела страшное фиаско. Миновал выпускной, потом каникулы; жизнь кружилась, как карусель… Лишь изредка Рубцов напоминал о себе в моей ленте, выкладывая фотографии из отпуска или с тусовок. За лето я насчитала двух официальных подружек, разумеется, блондинок. Леля к началу нового учебного года переключилась на k-pop, и теперь ее кумиры – недосягаемые корейцы. Рубцов тоже оставался недосягаемым, практически как айдол. Выпустился из нашей школы, поступил в университет, завел еще больше знакомств… Да и я сама, признаюсь, уже немного подостыла. Только в конце осени нас с Вадимом снова свела судьба, вернее, Настя – соседка по дому и подруга детства, которая была старше меня на три года, но всегда общалась на равных. С ней я совершенно случайно попала на студенческую тусовку, где был и Вадим.

Я сразу узнала его в толпе: улыбающийся, зеленоглазый, обаятельный… Там, где Вадим, всегда толпа и смех. Все-таки экс-король нашей школы умел располагать к себе людей, особенно девчонок.

Увидев Рубцова спустя несколько месяцев, я ощутила, как внутри все встрепенулось. Я так и замерла в проходе, пялясь на смеющегося Вадима. Окна в чужой квартире уютно украшали новогодние гирлянды, и когда я сфокусировалась на Рубцове, мигающие яркие лампочки за его спиной расплылись в яркое боке. Или это я поплыла от нахлынувших с новой силой чувств…

– Тома, ну ты чего зависла? – пихнула меня в спину Настя.

– Видишь того парня? – горячо зашептала я. – Он учился в нашей школе…

– Какой? Где? – завертела головой Настя.

Конечно, я поразилась. Не углядеть самого красивого парня на этой тусовке!

– Вон же! – кивнула я. – Светленький, высокий. Это Вадим… Из-за него я покрасила волосы в прошлом году.

Теперь Настя впилась взглядом в Рубцова. Оценивающе его оглядела и пожала плечами.

– Симпатичный, конечно. Но чего ты так убивалась, не понимаю. На мой взгляд, слишком смазливый, еще и бабник, судя по всему. Смотри, как на него девчонки все слетелись. Как на…

Теперь настал мой черед пихать Настю. Не позволю обижать моего Рубцова. Даже близкой подруге.

– Та-ак, а вот это мой типаж, – Настя приосанилась. Я проследила за ее взглядом и обнаружила недалеко от накрытого стола высокого рыжего паренька. – Ну, я пошла!

– С богом! – напутствовала я. – Спасибо, что бросаешь меня на незнакомой тусовке.

– Ничего, у тебя язык хорошо подвешен, – похлопала меня по плечу Настя. – Заведешь знакомых, не пропадешь.

– Здесь все старше меня, – схватила я подругу за рукав красного кардигана. – И ты помнишь, что я обещала маме вернуться в десять?

– Томчик, расслабься, еще только восемь. Можешь потусить, пока не превратилась в тыкву.

– Ха-ха, – проворчала я, впрочем, отпустив рукав подруги. – Моя мама реально из меня тыкву сделает, как на Хэллоуин. Выцарапает глазницы и свечку поставит. За упокой.

– Какие страсти! – ужаснулась Настя. – Тетя Лена не такая страшная… Ой, а на тебя твой красавчик смотрит! Желаю хорошего вечера…

И Настя тут же упорхнула. Я от ее слов растерялась. Красавчик смотрит на меня? Ха-ха! Знает же, как переключить мое внимание…

Но каково же было мое удивление, когда, оглянувшись, я действительно встретилась взглядом с Вадимом. Сердце тревожно заколотилось. Когда меня в очередной раз бесцеремонно толкнули, я направилась к пустующему диванчику.

Смотреть в сторону Вадима я почему-то боялась. Наверняка это совпадение. С чего бы ему на меня пялиться? Я принялась разглядывать присутствующих. Прямо передо мной танцевала одна занятная парочка – длинноногая стройная брюнетка и забавный пухляк ниже девчонки на целую голову. Но так забавно он отплясывал, веселя красотку. Я улыбалась, на время позабыв о Рубцове. Когда Вадим присел рядом и дотронулся до моего плеча, я от неожиданности чуть сознание не потеряла.

– Привет! – улыбнулся он первым.

– Привет! – растерянно отозвалась я, машинально выпрямляя спину.

– Ты подруга Севы?

Никакого Севу я не знала. Подозреваю, что это хозяин квартиры. Интересно, знает ли Севу Настя? Как мы вообще сюда забрели? Я поискала подругу глазами, но она уже куда-то смылась вместе с рыжим.

– Нет, я не знаю Севу, – честно призналась я.

– Почему твое лицо кажется мне знакомым? – прищурился Вадим.

Я снова разочарованно выдохнула. Как у этого парня получается постоянно спускать меня с небес на землю? Но я готова простить ему все что угодно. Даже память рыбки Дори!

– Мы учились в одной школе, – ответила я. В комнате громко играла музыка, поэтому нам с Вадимом пришлось склониться друг к другу. Я чувствовала запах его парфюма, и голова от волнения немного кружилась, точно я взлетала и опускалась на громадных качелях.

Вадим принялся внимательно разглядывать меня, отчего мое сердце едва не выскочило из груди.