Зимняя любовь

– Глупости! – Юрий Михайлович тихо рассмеялся. – Из-за того, что я забыл купить шоколад? В этом вся трагедия, птенчик?

– При чем тут шоколад? – воскликнула Оля. Родители только переглянулись. Они считают Ольгу за идиотку?

– Не делай из мухи слона! – вздохнул отец.

– Это ты ведешь себя странно, – присоединилась к нему мама. – В школе неприятности? Как оценки?

Оля не на шутку рассердилась. Схватила с вешалки короткий пуховик, вытянула из рукава шапку с большим помпоном.

– Куда ты, птенчик? – растерялся Юрий Михайлович.

– За шоколадкой! – буркнула Оля, уже зашнуровывая ботинки.

– Оставь ее! – покачала головой Ксения Борисовна. – Ты же знаешь, как могут вести себя девочки в таком возрасте.

Дочь подняла голову и, поправив съехавшую на глаза шапку, сердито посмотрела на маму. Оля искренне считала, что ее так и не коснулись проблемы переходного возраста, и сейчас родительница просто переводит стрелки.

Ксения Борисовна негромко продолжила:

– На днях жаловалась, что ей худеть надо. Представляешь? Что за разговоры? Может, дело в каком-нибудь мальчике?

– Я тебя слышу! – громко проговорила Оля, отворачиваясь к двери.

– Птенчик, там, кажется, дождь собирается! – неуверенно проговорил Юрий Михайлович, пока дочь сердито брякала замками. Но Оля в ответ только демонстративно хлопнула дверью. Вот это да! Она впервые поссорилась с родителями. И было бы из-за чего! Неужели так сложно поговорить начистоту и сказать, что случилось? Она ведь взрослая. Полноценный член семьи! А теперь Оля будет накручивать себя и предполагать самое страшное…

Не успела Оля выйти со двора, как начал накрапывать дождь. Не возвращаться же, в самом деле? «Поморосит и пройдет!» – подумала Оля. Но как только она выбралась на широкий проспект, дождь пошел сильнее, а затем и вовсе превратился в ледяной ливень. Холодные капли заливали лицо, торчащие из-под шапки длинные волосы и мех на куртке тут же намокли. Оля долго петляла по улицам, даже не думая укрыться во время непогоды в каком-нибудь кафе. «Вот заболею, будут знать, как меня обманывать!» – раздосадованно думала девочка.

Однако спустя двадцать минут Оля уже стучала зубами от холода. К тому же обнаружила, что заблудилась. Остановилась посреди пустой незнакомой улицы и начала растерянно оглядываться. В лицо ударил такой сильный порыв ветра с дождем, что Оля охнула и закрыла глаза руками. Внезапно рядом раздался мужской голос:

– Иди же сюда! Ты насквозь промокла!

Затем кто-то бесцеремонно схватил Олю за влажный рукав куртки и потянул в сторону арки.

Глава третья

Воробьева с интересом разглядывала незнакомого парня, который решил спрятать ее от дождя. На вид Олин ровесник. Невысокий, стройный, септум в носу. И с веснушками, совсем как у Воробьевой. Только девочку на себе они жутко раздражали, а этому пареньку веснушки очень даже шли. Незнакомец стянул с головы капюшон, продемонстрировав необычную прическу: медно-рыжие волосы были подстрижены «под горшок». «Неординарный парнишка!» – подумала Оля, пытаясь отвести взгляд от своего спасителя. Неприлично же так пялиться! Но в парне было что-то такое, что тут же приковывало взгляд.

Ливень шел стеной, а здесь, в арке, было тихо и сухо. Тогда Оля сняла с головы потяжелевшую от дождя шерстяную шапку. Девочка тут же представила себе, как примялись от головного убора волосы, а намокшие пряди, что торчали из-под шапки, со стороны наверняка напоминают сосульки. Но Олю это не особо расстроило. Вот если б перед ней стоял Глеб Лисин или хотя бы Егор Власов, вот тогда б она жутко смутилась из-за своего непрезентабельного внешнего вида. А тут какой-то незнакомый щуплый парнишка, которого она видит в первый и, вероятнее всего, последний раз. Как-нибудь этот позор переживет!

– Ты заблудилась? – спросил незнакомец.

– Нет! – покачала головой Оля, слизнув с губ холодные дождевые капли.

– Тогда почему ты мокнешь под ливнем? – озадачился парень.

– Специально!

Парень с удивлением посмотрел на Воробьеву:

– Спе-ци-аль-но?

– Ну да… – Оля все-таки смутилась. – Я люблю гулять под дождем.

– В ноябре? Что ж, романтично!

Олю тут же передернуло от холода. И зубы снова застучали друг о дружку. Рыжеволосый парень с сожалением смотрел на дрожащую девчонку.

– Далеко отсюда живешь? – спросил он.

– Достаточно, – вздохнула Оля. Она так долго плутала по улицам, что сейчас могла только примерно предположить, в какой стороне находится дом.

– И я! – улыбнулся парень, и Оля отметила, что у него очень обаятельная улыбка. Надо же, какие милые ямочки на щеках! И когда так широко улыбается, его колечко в носу задевает верхнюю губу… – Но я не так сильно промок, как ты. Сразу спрятался.

Оля продолжала дрожать.

– Снимай мокрую куртку! – приказал парень.

– С ума сошел! – ужаснулась Воробьева.

– Давай-давай! – поморщился рыжеволосый, попутно расстегивая свою черную парку.

«Он хочет поменяться куртками?» – озадаченно подумала Оля, уже представляя, как парнишка забавно будет смотреться в ее коротеньком девчачьем пуховике. Под верхней одеждой у Оли был глупый домашний свитшот с феей Динь-Динь. «Ладно, позориться, так на полную!» – решила Воробьева.

Но парень и не думал снимать с себя куртку. Расстегнув ее до конца, распахнул парку.

– Можешь погреться, – смущенно проговорил он.

– Шутишь? – воскликнула Оля. Ее звонкий голос эхом разлетелся по арке.

Парень, покраснев, покачал головой. Воробьева тоже отметила, что, несмотря на холод, щеки ее горят.

– Все, что происходит в арке, останется в арке, – пошутил парень, припомнив фильм «Мальчишник в Вегасе».

Оля вздохнула и сделала неуверенный шаг в сторону рыжеволосого. Потом еще один. Парень тоже шагнул навстречу и, крепко обняв Олю, бережно укутал в свою куртку. Воробьева слышала, как гулко стучит у него в груди. Оля и сама разволновалась. Сердце девочки радостно встрепенулось. Воробьева чувствовала в районе макушки горячее дыхание парня. А еще от незнакомца приятно пахло поросшими травой дюнами и морем. Рыжеволосый казался Оле таким необычным, неординарным, интересным… Такие ребята сразу выделяются в толпе. А вот Воробьевой даже выделиться нечем. Оля вдруг почувствовала себя самой пресной на свете.

– Меня зовут Женя, – наконец представился парень.

– Цветолина! – брякнула Оля и зажмурилась от страха. Зачем она назвалась чужим именем? Захотелось выделиться хоть как-то.

– Цветолина? – Голос Жени прозвучал глухо и, как вдруг показалось Оле, насмешливо.

– Ну да! – Воробьева подняла глаза на нового знакомого и нахмурилась. – Вообще-то имя такое есть. Болгарское!

– Очень интересно! – усмехнулся Женя. Оле тут же захотелось от него отпрянуть, но парень, будто это почувствовав, прижал ее к себе крепче.

Дождь продолжал идти, и со двора-колодца до ребят доносилось звонкое бренчание железных карнизов.

– Необычно, – наконец проговорил Женя.