Друзья моего сына

Я не помнила, когда они ушли и как ушли. Сползла с постели только ближе к четырем и тут же налила себе полную ванну, щедро влив в нее ароматические масла. Такой обессиленной и одновременно расслабленной и лёгкой я себя еще никогда не чувствовала.

Да что там! И не знала, что так может быть!

Но черт побери, я не могу такое повторить.

– Макс? – слабым голосом прошептала в смартфон. – Я подумала, что не стоит больше устраивать мальчишники в нашем доме…

– Почему? Ты чего, мам?!

Я возвела глаза к потолку, обклеенному в ванной мраморной плиткой, закусила губу, чтобы не застонать от жалости к себе, но все же твердо закрыла вопрос:

– Потому что тебе надо учиться и потому что ты всегда забываешь, что я прошу называть меня Леной!

– А причем тут мои друзья?

При всём. Очень даже при всём. Я вряд ли смогу бороться с искушением, если не уберу их с глаз долой.

И все же я разрыдалась.

Чертовы мальчишки! Теперь даже Египет и обещанные себе каникулы меркли перед уже познанным удовольствием.

Глава 3. Ревность и слабость

Макс ослушался.

Три сладких дня после очумелого секса я выходила только на кухню и снова закрывалась в спальне. Смотрела сериалы, читала про любовь и закрывала глаза, вспоминая до мельчайших подробностей случившийся со мной секс.

Голова усиленно искала оправдания и способ повторить то же трио, но каждый раз я тормозила себя моральными угрызениями. Ведь это ровесники моего сына, могли бы вообще быть моими детьми. А я? Что делаю я? Представляю их с вздыбленными членами, готовыми таранить меня во все дыры!

И да, именно так я их и представляю. Сын для меня так и оставался ребёнком, далеким от взрослой жизни, от секса и того, что могли делать его друзья. А вот они… О, они порождали во мне поглощающую рассудок похоть. И никаких оправданий, только неуёмное вожделение.

Но это же не могло продолжаться вечность? Нега с лёгкостью выветрилась из тела, я стала злой и раздражительной, а чертов душ больше не решал моей проблемы. И я на весь день уехала в спа.

Массаж, жесткий, изнуряющий, потом процедуры, много, садистских, и омолаживающие манипуляции, все, какие только можно. Да, двадцать лет я вряд ли сброшу, но десять запросто.

И по возвращении домой я вижу, что сын ослушался…

Лекс в мизерных плавках стоит на бортике бассейна и готовится к прыжку. А чертовы плавки так облепили его накачанный зад, что я невольно сжимаю руки, как будто впиваюсь в ягодицы пальцами и толкаю его тело на себя.

Он отталкивается и скрывается в снопе брызг. А мой взгляд тут же находит Арса. Я вздрагиваю, когда он смотрит на меня, чуть прищурившись и так, словно через минуту опустит перед собой на колени и трахнет в рот.

Черт, я чувствую, как мой рот наполняется слюной. С трудом сглатываю и любовно провожу взглядом по загорелому молодому телу в капельках воды. По бугристому прессу, напрягающемуся от моего взгляда под ровной, тонкой кожей. По блядской дорожке волос спускающейся от пупка под плавки, и… Память тут же дорисовывает то, что скрывают его плавки, а низ моего живота заволакивает приятное томление.

И я тут же, под напором похоти, ищу предлог заманить их в дом, утащить от бассейна.

Но девчачий визгливый смех резко переключает внимание на молодых ухоженных сучек на моей лужайке.

– Макс! – рявкаю я и нахожу его глазами. Мой мальчик увлеченно сосется с одной из писюшек, не замечая моего приезда.

Зато на крик из воды вынырнул Лекс, переглянулся с Арсом, и теперь оба смотрели на меня.

Что, мальчики, решили меня позлить? Ну, так вам это удалось!

– Макс! – теперь рычу я. – Живо в дом!

* * *

– Ты запретила мальчишники, а это полноценная вечеринка. Я девушек пригласил, – упирался Макс.

– Ты специально? Понятно же было, что раз я не хочу видеть мальчишек в доме, то я никого не хочу видеть.

– Так в чем проблема то? Не смотри!

Я уже сцепила руки на груди, чтобы прибегнуть к последнему варианту – нажаловаться его отцу, но тут Макс сдался.

– Мам… Лен… Короче, не могу я сказать ребятам, что нельзя ко мне. Что не будет больше пива и бассейна. Понимаешь? Это же клеймо «маменькин сынок». Они заклюют меня. Я только заикнулся, что ты не разрешаешь, так Лекс сразу такой хай поднял, что у меня мать мировая тётка, а я просто дрищь, который стесняется своего стручка…

– Что? – нахмурилась я, прекрасно понимая, что Лекс взял моего парня за жабры.

– Это мой престиж. Я не могу в двадцать отмазываться тем, что «мама не разрешает».

Мой мальчик прав. Но что делать с его зарвавшимися дружками?

Ситуация неожиданно повернулась под другим углом. Щенки всерьёз решили, что после секса со мной им позволено всё?

Ну это мы еще посмотрим!

– Извини, – пробормотала я, – совсем не подумала, как это отразиться на тебе.

Макс заметно взбодрился.

– Тогда я пойду?

– Иди.

– Бухла дашь?

– Нет! Хватит и пива. Ваши девицы уже ни в чем себе не отказывают.

– Ну ма-ам! Мне же как-то надо объяснить, зачем ты утянула меня в дом.

– Знаешь, – у меня вдруг созрел коварный план. – Я сама принесу. Иди и передай ребятам, что намечается горячая вечеринка.

– Ты – огонь, Лен! Ждем!

Макс унесся к бассейну, а я тщательно перебрала все свои купальные костюмы, останавливаясь на сплошном золотистом хамелеоне. Его закрытость – сплошной обман. Ткань будто растворялась, оголяя тело после купания.

Немного смущает мой сын в той тусовке, которую я стремлюсь поразить, но я найду способ сплавить его из бассейна.