Умоляй меня

И от вида нежнейших кружев, покрывающих ее киску, у меня темнеет в глазах от вожделения.

Может, трахнуть ангела в церкви? Или бог не простит мне этой шутки?

Глава 2. Брачное ложе

Каролина

От свалившихся неприятностей кружится голова. Но я стою ровно, выпрямив спину и вздернув подбородок. Этот неприятный мужлан не дождется от меня просьб о пощаде.

Я не буду умолять, тем более на коленях. Знаю, скоро придет папа и вытащит меня из неприятностей. Вот тогда умолять придется ему.

За все время он так и не показал своего лица. Для меня он так и остается запоминающимися глазами и Тенью. Так назвал его один из пособников.

– Можете поцеловать свою жену, – закончил регистратор.

Я вздрагиваю. Поворачиваюсь к нему. Сейчас? Он снимет маску, и я посмотрю в лицо тому, кто посмел перейти дорогу папе?

– Обойдемся. Это формальность.

А дальше он бесцеремонно выводит меня из церкви. Ему плевать, что я путаюсь в юбках пышного платья и падаю. Он тащит меня до припаркованной огромной черной машины, заталкивает внутрь и захлопывает дверь.

Вот он, момент!

Пока он обходит свой катафалк, я могу выпрыгнуть и сбежать…

Думаю и тут же насмехаюсь над собой.

Бежать. Как же. На высоких каблуках и в этом платье! На целых два шага успею отбежать от машины. А мужлан сразу же сделает что-нибудь неприятное.

Он садится за руль. Сам. Заводит машину и смотрит на меня через зеркало на стекле. Теперь этот урод натягивает темные очки. Даже глаз не видно.

– Что дальше? – нервно спрашиваю я.

– Медовый месяц, принцесса, – угрожающе бросает он и срывается с места, резко давя по газам.

Я смотрю, куда мы едем, стараюсь запомнить дорогу. Но похититель кружит по городу, пока не останавливается в какой-то подворотне, где его катафалку явно тесно.

Распахивает дверь и подтаскивает меня ближе. Я не понимаю, мне выходить или оставаться в машине? Попытка определить, где я, ни к чему не приводит – я совершенно не знаю город. Те редкие вылазки в театр и оперу совершенно не познакомили меня с подворотнями окраин.

Но от меня никакого соображения и не требуется. В его руках появляется шприц. Я слишком поздно замечаю – он уже сделал мне укол.

– Зачем? – шепчу я, сразу чувствуя онемение губ.

– Чтобы не подглядывала, – глухо говорит он, толкает меня на сиденье и закрывает дверь.

Сознание гаснет.

Тень

Я достаточно быстро добираюсь до нашего логова. Её папаша никогда не догадается искать у себя под носом, в элитном поселке для таких же продажных сволочей, как он.

Крепкий, изолированный от всех соседей дом с двухуровневым подвалом. Обнесенный со всех сторон высоким глухим забором.

Тот, кто его строил, не собирался рисоваться перед соседями своими деньгами и возможностями. Он заложил дом не на виду от подъездной улицы, а в глубине территории, за лесной полосой.

Со стороны соседних вилл дома не видно. Из его же окон открывается отличный вид на лес. Идеальное логово для Тени.

– Место приготовили? – коротко спрашиваю я, вытаскивая принцессу и поражаясь ее невесомости.

– Все, как приказал, Тень. Без окон, в самом дальнем углу подвала.

Я киваю и иду в ее темницу. В мою темницу. Я неожиданно не хочу показывать ей своего истинного лица. По мне, она и так перепугана до усрачки.

Пока принцесса в отключке, я при свете захожу в подвал, кладу ее на надутый матрас и замираю.

Ее глаза закрыты. Она выглядит умиротворенной, как спящий ангел. Жаль, что ей придется потерять невинность во всех ее проявлениях. Взгляд опускается, блуждая по ее кремовой коже. Кровь в жилах закипает, превращаясь в расплавленную лаву, когда я осторожно, как будто принцесса сделана из стекла, провожу большим пальцем по щеке, задерживаюсь на нежных пухлых губах.

Ее красота одуряющая.

Принцесса начинает приходить в себя. Подпрыгивает, отталкивает мою руку, неуклюже отползая к стене.

Нелепое платье задирается, сбивается у нее под грудью, оставляя трусики и ноги напоказ.

Я стискиваю зубы, что почти крошу их, и выпрямляюсь.

Единственная дочь самого влиятельного олигарха выросла красивой девушкой без изъянов. Темно-каштановые волосы, которые я сравнил бы с расплавленным шоколадом, только подчеркивают безукоризненные черты лица. Я прищуриваюсь, наблюдая, как она пытается справиться с юбками, но они не слушаются и продолжают накрывать принцессу с головой воздушным облаком.

– Помочь? – с насмешкой спрашиваю я, снимая темные очки и убирая их в карман рубашки.

Взгляд Карины исподлобья должен был прибить меня к месту, но я в очередной раз попадаю в омут ее серых, стальных глаз.

Хороша! Я буду развращать ее с превеликим удовольствием.

Достаю нож, и принцесса тут же забывает о платье. Как кролик за удавом, она следит за движениями лезвия. Я наклоняюсь, принцесса срывается на визг, и я от души отвешиваю ей пощечину, чтобы заткнулась. Одним движением отсекаю дебильную юбку от платья, распарываю ее вдоль и отбрасываю в угол.

Поднимаю взгляд и понимаю, что оставил принцессу в одном корсете.

В соблазнительном, расшитом кристаллами, мать его, корсете!

По щеке Карины расплывается красное пятно от моей пощечины. Губы дрожат. В глазах собираются слезы. А я в шаге от того, чтобы броситься на нее, распластать на матрасе и познакомить со всей длиной моего твердого члена.

Отступаю.

В планах у меня падение дочери олигарха, добровольное распутство. Я сделаю из нее первостатейную шлюху, жадную до удовольствий. Грязных и извращенных. Я буду снимать, как унизительно она будет выпрашивать трахнуть ее во все дыры, отдать парням, пустить по кругу. А потом буду это хоум-видео отправлять ее папаше вместо частей тела.

Мне кажется, это изощренная месть, и очень образная. Отправлять по кускам последние признаки добродетели его принцессы. В семейный архив, превращающийся в порноколлекцию.

Я отворачиваюсь и поспешно выхожу, закрыв на ключ дверь ее клетки. Выключаю свет, погружая принцессу во тьму.