Любовь цвета ванили

Прикрепляю целующий смайлик, хоть немного успокоить моего собственника. Насчет проверки он не шутил.

Вчера я даже сначала пожалела, что вообще заикнулась о Леонардо. Ну, я ведь решила – больше никаких тайн. Хватит с меня и прошлых дерганий. Параноиком быть мне совсем тогда не понравилось.

Свят, как ни старался дальше вечером вести себя непринужденно, напряжение его не покидало. Долго не выпускал из машины, прижимая к себе. И поцелуи ощущались резче и требовательнее. Так, словно, хотел поставить на мне метку – собственность Свята.

Продолжая одеваться, достала из полки в шкафу блузку с высоким воротником. Другого варианта придумать не смогла. Ведь метку мой принц все-таки поставил! Подумать даже не могла, что приятный долгий поцелуй в шею, утром превратится в фиолетовый след от засоса. Вот как значит, погоди, доберусь и я до твоей шеи…

При мысли о том, как я отомщу, остановилась на минутку с закрытыми глазами, вспоминая причину своих волнений. Пусть я раньше такого не делала, но у меня же есть учитель, а я – привыкла учиться на отлично. Если и бывает сладкая месть, то это станет точно обо мне… Вот только как мне прожить без него целых три дня, если я уже скучаю, и жду, очень-очень жду своего любимого собственника.

Вылетела из общаги и понеслась на остановку. Только бы не опоздать, гений меня съест. Целиком, конечно, не проглотит, но мозг погрызет уж точно с неминуемой лекцией на тему пунктуальности. Автобус надо мной сжалился и быстро подъехал. И я, кое-как протискиваясь вместе с сумкой, и сложенным переносным мольбертом пристроилась в самом конце под окном.

Продолжая витать вместе со Святом в облаках, все думала о том, что пожалела я о своих словах, ведь только вначале… А дальше… внутри меня поднялось неимоверное ликование.

Он ревнует. Переживает. Заботится.

Мне же до сих пор не верится, что такая, как я может всерьез интересовать Свята. И я все цепляюсь и цепляюсь за каждую новую ниточку, в поисках личных доказательств. Ведь кроме поступков, я не слышу от него тех главных слов, о которых так сильно мечтаю…

На место успела минута в минуту. Леонардо понятное дело, там уже разложился и начал набрасывать границы горизонта.

– Анна, если потребуется мой совет, я выделю тебе немного времени, – подкинул щедрое предложение сам гений, безотрывно колдуя над своим холстом.

– Угу, договорились, – бездумно пробормотала я, не предвидя ничего в этом плохого. Пусть он и зануда, но мне же так повезло быть именно с ним в паре.

Сразу кидаться к холсту не стала. Площадка располагалась на возвышении, переходя в крутой спуск у подножия леса. Аж дух захватывало, глядя на живое величие духа Природы. Залюбовалась открывающимся видом на верхушки сосен, буйством красок травы на проглядывающихся полянах и бескрайним покрывалом небесной глади. Пение птиц так и манило вначале прикоснуться хоть немного к своему будущему творению.

– Я отойду ненадолго, – предупредила Леонардо, он так и не понял зачем, и продолжил монотонно прорисовывать по плану.

Спустилась вниз, пробежалась по травке, у кромки леса вдохнула поглубже насыщенный сосновый аромат. Даже шишку нашла. Вглубь продвинуться не решилась. А вдруг здесь рядом дикие звери? Сидят и поджидают свою добычу. Так себе перспектива… Стало боязно, и я вернулась обратно.

Поймала недоуменный взгляд Леонардо, вроде как хватит страдать фигней – приступай лучше к работе.

И так до вечера вполне терпимо время пронеслось под бурчание сосредоточенного гения. Ушла с головой в холст и краски, выныривая для переписки и звонков не забывающего обо мне принца, маленького перерыва на перекус и побегов в заросли кустарников для естественных нужд.

Свят поддерживал меня и вселял веру, что все получится. Вместе с тем, не сдерживался от скользких намеков, в сторону гения. Я уже почти не реагировала на шуточки про патлатого и предупреждения, чтобы не принимала помощь и творила, как чувствую. Можно подумать, я ему взялась бы указывать с кем и как работать.

Во второй день гений резко разговорился…

– У тебя слишком размытые границы, солнце расплылось, зелень блеклая. Анна, кисть нужно держать с большим наклоном!

Как специально цеплялся и тыкал моим носом в неточности, которые я намеренно создавала, потому как увидела все в таком свете. Неужели и в самом деле получается ерунда?

– Спасибо, Лео. Сейчас подправлю, – аккуратно пытаюсь исправить, но в точности следовать его советам не могу, жалко вмешиваться, интуиция мне подсказывала – это испортит вид.

– Анна, ты не знакома с элементарными основами пейзажа, – и понеслась лекция на час заунывным голосом гения, в конце которой я чуть не уснула под мольбертом.

Вспомнила о Лерке и отправила ей фото наполовину оформленной картины. В ответ получила восторженный отзыв, подруге понравилось. Но гению, наверное, виднее, он же такой умный.

В конце дня основная часть работы была закончена и я, глядя на свою, и картину Леонардо терялась в выборе, чья мне больше нравится. Вот только мой партнер на выезде был совсем другого мнения.

– Нет-нет, все неправильно, тени сливаются, – навис рядом с моей работой, прокручивая кисточку в руках.

– Тогда что мне нужно еще изменить? – ну чего он хочет, вообще уже понять не могла.

– Сейчас помогу тебе, пользуйся пока я рядом, – обещание выглядело не таким страшным, как то, что последовало за этим.

Зачерпнув кистью краски, он принялся мазать по моей работе, совершенно не попадая под тон. Да так быстро, что в течение пяти минут моя работа стала неузнаваемой и… испорченной…

– Зачем… зачем ты это сделал, Лео? – мне даже не верилось, что гений способен настолько убить мой двухдневный труд.

Что вообще на него нашло? И какое ему дело до моей работы?!

– Твоей картине бы уже ничего все равно не помогло, – равнодушно он пожал плечами, – Завтра еще есть день. Больше прислушивайся ко мне и меньше включай фантазию.

Чувство растерянности сменилось обидой. Гений занудный. Пусть только попробует еще влезть ко мне. Я в отличие от него не претендую на звание лучшей картины потока и в качестве награды получить место в галереи академии. Куда ж мне до него-то! Но мне необходимо получить высший балл для стипендии.

Домой доползла в затуманенном состоянии после занудного общества, и даже природа радовать перестала. Святу не нравились мои ответы, он все допытывался, почему я такая грустная, но признаваться не хотелось. Мы и так слишком часто обсуждаем Леонардо, а мне надо хоть до завтра отдохнуть от его общества.

«Все в порядке, тебе просто показалось», – стараюсь рассеять сомнения своего принца, еле сдерживая слезы.

«Я постараюсь закончить работу пораньше, малышка, и сразу приеду к тебе. Знаешь ли, мне трудно обходиться без озорной улыбки одной маленькой художницы».

Плохое настроение вмиг испарилось, и я закружилась по комнате, набирая в ответ:

«И я скучаю по тебе, Свят. Очень скучаю», – не знаю почему, но мне кажется, что я скучаю больше – до самого неба. Ведь куда ж еще сильнее…

* * *

… Шел третий день. Начал дергаться левый глаз. Присутствие гения раздражало, а он как специально все бубнил и бубнил, пересказывая заученные темы лекции. Поучал и комментировал, и так по кругу.

Благодаря стараниям Леонардо пришлось заново все переделывать на новом холсте. Видите ли, у меня пропорции хромали. Зачем он только влез, зануда гениальная. Ведь я же видела, как все прекрасно получалось. Оставила картину в комнате. Пусть еще раз Лера посмотрит и скажет свое мнение. Жаль только никуда сдать почерканную работу не смогу. Поэтому набираю скорость и за неимением времени, уделяю меньше внимания мелочам.

– Сделай темнее траву, – ну вот опять лезет, куда не просят.

– Лео, не отвлекай меня, пожалуйста, – прошу по-нормальному, борясь с желанием послать.

– Анна, тебе сложно оценить себя со стороны. Для этого есть я, – его Я, звучит, как эталон знака качества, но только уже не для меня после его вчерашней выходки.

Заслоняю от него картину, и поворачиваюсь боком. Но приставучий гений в желании помочь сдаваться, не намерен. Бросает свой мольберт и вновь лезет на мой, пусть не такой чудесный как прошлый, но вполне приличный пейзаж. Я тоже уступать второй раз не хочу, и наваливаюсь на холст, защищая как мать свое дитя от злодея.

Леонардо не попадает сбоку, и меняет тактику. Вплотную прижимается ко мне сзади со спины и тычет кисть под руку.

– Палитра гремучая! – приличные слова закончились, – Да, отстань ты уже от меня. Иди к своей картине!

Только выкрикнула, как гений вмиг послушался и отстал. Скосила глаза в сторону – к мольберту не вернулся… Неужто из леса за ним прибежал голодный зверь и…

– Уу-у… Это была итальянская кисть ручной работы… Ай-ай, больно, – заныл хныкающим голосом гений, и мысль о нападении разлетелась мурашками по всему телу.

В состоянии шока, боясь увидеть нечто ужасное, развернулась назад. Ахх-х!